Московские легенды. По заветной дороге российской истории - Страница 31

– Видишь, у меня в тарелке какие-то решетки… Что это значит?

– Это значит, что не минуешь ты острога! Предзнаменование!

А в тарелке ясно отразились переплеты окон стеклянного потолка».

В дальнейшей своей судьбе «Славянский базар» оправдал мечты его основателя, и его история оказалась связана с историей русской культуры – музыки, литературы, искусства. Среди постояльцев гостиницы можно назвать много известных имен: П.И. Чайковский, В.В. Стасов, Н.А. Римский-Корсаков, Г.И. Успенский, И.С. Тургенев, А.П. Чехов, А.М. Горький и другие.

В июне 1897 года в одном из кабинетов «Славянского базара» в традиционное для ресторана время завтраков, в два часа дня, встретились руководитель театральных курсов, драматург Вл. И. Немирович-Данченко и режиссер любительской труппы К.С. Станиславский. Немирович-Данченко предложил, объединив курсы и труппу, создать свой театр. Станиславский тоже не раз задумывался об этом же. Близки были их взгляды на театр, его общественную роль, художественные принципы.

«Заседание наше, – вспоминал позже Станиславский о разговоре в «Славянском базаре», – началось в два часа дня и окончилось на следующий день утром, в 8 часов. Таким образом оно длилось без перерыва 18 часов. Зато мы столковались по всем основным вопросам и пришли к заключению, что мы можем работать вместе». Так было положено начало Московскому Художественному театру – гордости русской театральной культуры.

В «Славянском базаре» часто останавливался А.П. Чехов. Однажды писатель Б.А. Лазаревский заметил ему: «А из московских гостиниц вы очень любите «Славянский базар», – и перечислил произведения, в которых Антон Павлович упомянул ее: «Чайка», «Дама с собачкой», «Три года», «Мужики». На что Чехов ответил: «Это оттого, что я москвич. В «Славянском базаре» можно было когда-то вкусно позавтракать…» Но, видимо, иронично снижающие тему слова о завтраке скрывали за собой что-то гораздо более значительное для Чехова.

Литературоведы потратили немало сил, чтобы установить прототип «дамы с собачкой». Почти все они уверены, что рассказ автобиографичен, назывались разные имена, но сам Чехов хранил тайну, и ни один из множества мемуаристов, писавших о нем, не назвал имени этой дамы…

После революции «Славянский базар» – основное здание, флигеля, театр – занимали учреждения. Гостиничные номера были превращены в жилые комнаты, поселили в них руководителей разного уровня административных и хозяйственных учреждений, все они, конечно, были партийными и в основном молодыми. Много лет спустя домоуправ назвал их «комсомольцы двадцатых годов». Мне довелось слышать рассказ одного человека, детство которого – это тридцатые годы – прошло на Никольской, в бывшем «Славянском базаре». «Мы жили в том самом номере, – утверждал он, – куда приходила к Чехову “дама с собачкой”…»

Раньше всех – в конце 1930-х годов – из помещений «Славянского базара» стало использоваться по своему прямому назначению театральное помещение: еще до войны в нем давали спектакли Театр юного зрителя и Московский кукольный театр. В 1965 году в нем открылся Музыкальный театр для детей под руководством Наталии Сац, затем это помещение получил Московский государственный академический камерный музыкальный театр Бориса Покровского.

В середине 1960-х годов в прежнем своем здании вновь открылся ресторан, сохранивший название «Славянский базар».

Третьяковский проезд в Китай-городе. Фотография 1880-х гг.

Примыкающий к «Славянскому базару» участок, когда-то принадлежавший Шереметевым, во второй половине XIX века приобрели Третьяковы – владельцы торгового дома «Братья П. и С. Третьяковы и В. Коншин. Мануфактурные товары, полотно, бумажные и шерстяные товары». Хотя Третьяковы в московском промышленном мире занимали одно из первых мест, память по себе и настоящую славу они оставили не как промышленники, но как коллекционеры и основатели главной московской картинной галереи. В 1870–1873 годах Третьяковы проложили через свою землю переулок с Никольской улицы к Театральному проезду и подарили его городу. Городская Дума назвала подаренный переулок Третьяковским проездом.

Архитектор Третьяковского проезда А.С. Каминский решил его в едином архитектурном стиле (как в свое время К.И. Росси Театральную улицу в Петербурге). В специальной литературе имя Каминского часто сопровождает эпитет «стилизатор». А по отношению к архитектуре Третьяковского проезда было сказано, что он «неразличимо вписывается в линию застройки Никольской улицы». Въезды Третьяковского проезда с Никольской и Театрального проезда оформлены в виде ворот-башен – фантазий на тему Китайгородской стены. Они не копируют какую-то конкретную башню, для оформления их фасадов использованы архитектурные детали, вообще характерные для русского стиля, а поверху идут зубцы – «ласточкины хвосты», по форме имитирующие зубцы на Кремлевских стенах и некоторых башнях Китай-города. Со стороны Театрального проезда рядом с построенной Каминским находится подлинная башня как раз с такими зубцами.

Если уж специалисты так высоко ставят мастерство стилизации Каминского, то неспециалисты нередко принимают их за подлинные исторические постройки. Так, недавно в одной московской газете к статье о восстановлении снесенной части стены Китай-города для иллюстрации были выбраны въездные ворота Третьяковского проезда.

Сейчас Третьяковский проезд отремонтирован, на нем поставлены фонари «под старину», и он объявлен пешеходной зоной.

В 1980-е годы в проекте разработки концепции Китай-города как заповедной территории зону Третьяковского проезда, сообщала «Вечерняя Москва», «предусматривается отдать Обществу книголюбов. Рядом с памятником первопечатнику Ивану Федорову расположатся выставочные и клубные помещения Общества, книжные магазины. Удобным местом встреч книголюбов, видимо, станет кафе, которое архитекторы предполагают открыть в нижнем уровне Китай-города». Планировалось продолжение и развитие трехвековой просветительской традиции этих мест, где с XVII века во множестве книжных лавочек, а также с лотков и рук кипела торговля новыми и букинистическими книгами, лубочными листами и сочинениями и где можно было отыскать при помощи опытных торговцев-книжников любую книгу и от души поговорить о любом книжном раритете.

Но сейчас в этой зоне «просвещение» вытеснено коммерцией, по всему проезду дорогие «бутики» и не знатоки и любители книг толпятся и шумят здесь, а стоят и прохаживаются молчаливые серьезные охранники…

В «Вечерней Москве» (15 июня 2007 г.) опубликован очерк Татьяны Сидорченко о Никольской улице, описывает она и Третьяковский проезд:

«Третьяковский проезд можно преодолеть за пару минут. И все же место это особенное – средоточие гламура! Куда ни глянь – одни бутики. Их витрины протирают так часто, что пыль не успевает садиться. Одежда, часы, ювелирные украшения и предметы для дома, которые здесь продаются, – это настоящий класс люкс.

Несмотря на то, что переулок расположен в самом центре города (рядом Красная площадь, Большой театр, «Метрополь»), тут малолюдно. Москва шумит на Никольской и в Театральном проезде, но не здесь.

– У нас почти не бывает посторонних, заходят только клиенты. Тут не просто мода, а мода коммерчески успешная, – гордо рассказывает Елена, продавщица одного бутика, – Во всех этих бутиках, – уверяет она, – товар не залеживается, хоть и распродажи бывают крайне редко. Причем покупают все: и майки с джинсами, и деловые костюмы, и нелепые сумочки с броскими ремнями со стразами…

За двухчасовую прогулку по этому проезду ни один покупатель нам так и не встретился. Изредка заходили люди, чтобы посмотреть на новую коллекцию часов или очков и, не задерживаясь, уходили. Кто же тогда тот таинственный клиент роскошных магазинов?

– В этом переулке жители Рублевки да владельцы квартир, чьи окна на храм Христа Спасителя выходят, отовариваются. И расплачиваются даже не тысячами рублей, а килограммами долларов…»