Мошка в зенице Господней. Хватательная рука - Страница 22

— Могу, — сразу ответил Реннер. — При двух с половиной g мы можем перехватить пришельца спустя сто семьдесят часов и даже сэкономим немного горючего, потому что у чужака тоже будет больше времени на торможение. Курс, которым мы идем сейчас, приведет нас к Новой Ирландии с пустыми баками — это если придется брать пришельца на буксир.

— С пустыми баками?.. Но вам этот курс нравится больше? Почему? — Рода все больше и больше раздражал и сам Реннер, и эта его улыбочка, намекающая на то, что капитан упускает что-то важное и совершенно очевидное.

— У пришельца могут быть враждебные намерения.

— И что же?

— Если мы поравняемся с ним и он выведет из строя наш двигатель…

— Мы упадем на солнце со скоростью в шесть процентов от световой. Согласен. И вы решили перехватить его как можно дальше от Каледа, чтобы в случае чего оставалось время изменить курс.

— Да, сэр. Именно.

— Хорошо. Похоже, все это доставляет вам огромное удовольствие, мистер Реннер?

— Еще бы! А вам?

— Ладно, держите курс, мистер Реннер.

Род повернул кресло к другому экрану и принялся проверять выбранный курс, чтобы перед самым перехватом у команды остался час при нормальной силе тяжести — прийти в себя и немного отдохнуть. Реннер все с тем же неистребимым энтузиазмом согласился и окунулся в расчеты.

Капитан Сциллер не раз говорил своим гардемаринам: «Без друзей на корабле очень трудно, но я, не задумываясь, отдам их всех за одного опытного навигатора». Реннер, безусловно, опытен. Иногда, правда, он бывает совершенно невыносим, но лучше терпеть. Оно того стоит. Рода вполне устраивал невыносимый, но опытный навигатор.

При четырех g никто уже не ходил по кораблю. Черные ящики с новым оборудованием так и остались в отсеках, куда их сложили при погрузке, а «Макартур» обходился все теми же «временными приспособлениями», что собрали на скорую руку люди Синклера. Большая часть экипажа работала в противоперегрузочных койках, в передвижных креслах — либо не работала вообще.

Рядовые в кубриках развлекались изощренными играми «в слова», рассуждали о предстоящей встрече с чужаками и травили байки. На половине экранов по всему кораблю застыло одно и то же изображение: диск, похожий на солнце, а за ним Глаз Мурчисона на фоне Угольного Мешка.

Датчик, связанный с каютой Салли, показывал, что кислород там расходуется. Род долго чертыхался про себя и уже собрался связаться с ней по интеркому, но передумал и вместо этого набрал код Бери.

Тот лежал в заполненной противоперегрузочной ванне, поверхность которой закрывала тонкая эластичная пленка — над пленкой торчали только голова и руки. Кожа на лице обвисла, и выглядел он примерно на столько, сколько ему и было на самом деле.

— Капитан, вы решили не высаживать меня на Бригите и взять гражданское лицо с собой, хотя вам, возможно, предстоят военные действия. Могу я узнать почему?

— Конечно, мистер Бери. Я подумал, что вам вряд ли захочется остаться на этом ледяном шарике, когда нет никакой гарантии, что удастся скоро улететь. Может быть, я ошибся.

Бери улыбнулся — во всяком случае, попытался. Сила тяжести, превышающая нормальную в четыре раза, так вытягивает кожу на лице, что и молодые кажутся чуть не в два раза старше. Бери улыбался с таким трудом, словно поднимал при этом штангу.

— Нет, капитан, не ошиблись. Я видел полученный вами приказ в кают-компании. Выходит, мы идем на встречу с кораблем чужой расы?

— Да, именно.

— Возможно, у них найдется чем торговать: ведь это совершенно другая цивилизация. По крайней мере, я очень на это надеюсь. Если вас не затруднит, капитан, держите меня в курсе всего, что происходит.

— Подозреваю, что у меня не будет для этого времени, — сказал Блейн, выбрав из всего, что ему пришло в голову, ответ помягче.

— О, я не имел в виду вас лично, только возможность получать оперативную информацию. В моем возрасте было бы опасно выбираться из этого резинового корыта до конца полета. Кстати, как долго мы будем идти при четырех g?

— Сто двадцать пять часов. Нет, уже сто двадцать четыре.

— Спасибо, капитан. — Изображение Бери погасло.

Род задумчиво потер переносицу. Знает ли Бери о своем статусе на борту «Макартура»? Впрочем, не важно… Он снова включил интерком и связался с каютой Салли.

— Приветствую! — сказал Блейн. — Не жалеете, что остались?

— Я же говорила, что могу вынести все, что можете вы, — спокойно ответила она и, оперевшись на подлокотники кресла, встала.

Затем подняла руки и расставила в стороны, демонстрируя, на что она способна.

— Осторожнее! — предупредил Род, стараясь не выдавать голосом волнения. — Не делайте резких движений. Колени не сгибайте. При таком ускорении можно сломать позвоночник, просто садясь в кресло. Так что держитесь прямо… теперь протяните руки назад, к подлокотникам. Не сгибайтесь в поясе, пока не возьметесь за подлокотники…

Она не верила, что это и в самом деле так опасно, — но только до тех пор, пока не начала садиться. Мышцы рук напряглись от боли, в глазах мелькнула паника, и она села все-таки слишком резко, словно искусственная сила тяжести на «Макартуре» не притянула, а присосала ее к креслу.

— Не больно?

— Нет, — ответила она. — Но это будет мне уроком.

— Надеюсь, черт побери. Вы видели, чтобы я вставал? Нет. И не увидите.

— Хорошо, хорошо. — Салли повертела головой из стороны в сторону: она явно еще не пришла в себя после того, как ее шмякнуло о кресло.

— Слуг вы высадили?

— Да, но пришлось их обмануть: они не хотели уходить без моего багажа. — Салли рассмеялась хриплым старушечьим смехом. — Так что у меня теперь осталось только то, что на мне. Придется терпеть до Новой Шотландии.

— Обманули, значит? Так же, как и меня. Надо было поручить Келли, чтобы он лично вас высадил. — В голосе Рода слышалась досада. Он знал, что выглядит в два раза старше своих лет, да и кресло это… Как инвалид. — Однако ладно, теперь вы на борту, и высаживать вас уже поздно.

— Но, может быть, я еще пригожусь. Я ведь антрополог. — При мысли о том, что придется еще раз вставать, Салли невольно поморщилась. — Могу я связаться с вами сама?

— Вам ответит вахтенный. Если действительно нужно будет поговорить со мной, скажите ему. Он соединит. Только, Салли… Помните, что это военный корабль и чужаки могут оказаться агрессивными. Во время боя у моих офицеров не будет времени для научных Дискуссий.

— Я понимаю. Не считайте меня полной идиоткой. — Салли попыталась улыбнуться. — Даже если я не знала, что при четырех g вставать не следует.

— Ладно. Но сделайте мне одолжение: забирайтесь-ка вы в противоперегрузочную ванну.

А раздеваться для этого нужно?

Блейн не покраснел только потому, что вся кровь отлила от лица.

— Не помешает. Особенно если на одежде есть пуговицы и пряжки. Вы можете отключить видеоканал интеркома.

— Хорошо.

— И будьте осторожны. Я могу прислать кого-нибудь из женатых старшин, чтобы помогли.

— Нет, спасибо.

— Тогда лучше подождите немного. Время от времени у нас будут перерывы с низкой силой тяжести. Не вздумайте выбираться из кресла при четырех g.

Судя по ее виду, у нее и мысли об этом не было: одного эксперимента оказалось достаточно.

— «Лермонтов» на связи, — доложил Уитбрид.

— Не отвечайте.

— Слушаюсь, сэр. Не отвечать.

Род прекрасно понимал, чего хотят на «Лермонтове». Капитан крейсера надеялся взять пришельца первым. Но «Лермонтов» был еще далеко, а когда он сможет перехватить чужака, оба корабля окажутся слишком близко к солнцу. «Макартур» мог перехватить его раньше, и у них еще останется время для маневра.

Род, во всяком случае, надеялся. А что касается вызова с «Лермонтова», тут Уитбриду и связистам можно доверять: никаких записей о сигнале с крейсера в бортжурнале не будет.

Три с половиной дня. Каждые четыре часа по две минуты при полутора g — сменить вахтенных, взять что-то, что забыл раньше, переменить позу, — а затем предупреждающая сирена, толчок, и снова наваливается чудовищная тяжесть.