Мошка в зенице Господней. Хватательная рука - Страница 21

Френзи залился краской, глаза его забегали.

— Прошу прощения, леди… поверьте, у меня и в мыслях не было вас обидеть… по правде сказать, я был весьма удивлен… не так часто случается встретить на борту военного корабля девушек… тем более таких привлекательных молодых леди… еще раз прошу прощения… — Не переставая бормотать, Френзи удалился с мостика.

И почему вы сами не поставили его на место? — вслух удивилась Салли.

Род улыбнулся ей и вскочил из кресла.

Так! Он непременно доложит Кранстону, что «Макартуром» командую я, но у нас есть… час, пока сообщение дойдет до Новой Шотландии, и час на ответ. — Род ткнул клавишу интеркома. — ВНИМАНИЕ! ГОВОРИТ КАПИТАН. СТАРТ ЧЕРЕЗ СТО ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ МИНУТ! ПОВТОРЯЮ: СТАРТ ЧЕРЕЗ СТО ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ МИНУТ! ТЕ, КТО НЕ УСПЕЕТ ВЕРНУТЬСЯ НА БОРТ, ОСТАНУТСЯ НА БРИГИТЕ.

— Совсем другое дело! — воскликнула Салли одобрительно. Пока Блейн говорил в интерком, она успела спуститься с мостика, решив, что будет лучше просто спрятаться у себя в каюте и не попадаться ему на глаза. — Пусть докладывает!

Род снова повернулся к интеркому.

— Командор Синклер, если будут какие-то задержки, немедленно сообщите мне.

Если Френзи попытается задержать «Макартур», можно будет отдать его под трибунал. Расстрелять не расстреляют, но попытаться стоит… Еще в те времена, когда Род служил под его началом, он с удовольствием представлял Френзи у стенки…

Вскоре начали поступать доклады. Каргилл вернулся на мостик со стопкой переводных листов и очень довольный собой: боцманы «Макартура», вооружившись копиями приказа с приоритетным статусом, выбирали самых лучших специалистов на Бригите.

И новые и старые члены экипажа лихорадочно готовились к старту — вытаскивали блоки поврежденного оборудования, торопливо затаскивали новые со складов Бригиты, тут же тестировали и неслись делать что-то еще. Часть нового оборудования просто складывали в отсеках, чтобы позже заменить полуоплавленные самодельные конструкции, которые Синклер и его люди понаделали еще на орбите у Нью-Чикаго, — если только кто-нибудь сообразит, как это сделать на ходу. Брали все подряд; иногда и не разберешь, что во всех этих стандартных черных ящиках. Род случайно заметил микроволновый нагреватель и велел отнести его в кают-компанию — Каргилл будет доволен.

Когда заправка уже подходила к концу, Род надел скафандр и вышел наружу. Не то чтобы кого-то нужно было проверять или погонять, но, когда экипаж знает, что «Старик» рядом, это тоже не лишнее… Отойдя немного от корабля, Род задрал голову и попытался отыскать на небе пришельца.

Сверху, из глубины пространства на него глядел Лик Господа.

Угольный Мешок представляет собой газово-пылевую туманность, по сравнению с прочими подобными образованиями небольшую — от двадцати четырех до тридцати светолет шириной, — но плотную, и расположена она так близко к Новой Каледонии, что закрывает четверть неба. Отсюда никогда нельзя было увидеть ни Землю, ни столицу Империи, Спарту. Расползшаяся по небу чернота скрывала от взгляда почти всю Империю, но на ее бархатистом фоне отчетливо видны две близкие яркие звезды.

Впрочем, и без всякого фона Глаз Мурчисона выделялся как самая яркая звезда в небе — огромный красный гигант на расстоянии тридцати пяти световых лет от Новой Каледонии. А светлое пятно на краю гиганта — парная желтая звезда-карлик, маленькая, тусклая и совсем не интересная; одним словом, Мошка. С Новой Каледонии Угольный Мешок смотрелся как человек в капюшоне — голова и плечи, во всяком случае, угадывались безошибочно, — а смещенный в сторону красный гигант напоминал бдительное недоброе око.

Лик Господа. Вся Империя знала, какой удивительный вид открывается с Новой Каледонии на Угольный Мешок, — по снимкам. Но когда стоишь один под холодными колючими звездами, впечатление совершенно особенное. На снимке это Угольный Мешок. Здесь же — действительно Лик Господа.

И что-то — пока еще невидимое — приближается к ним от самой Мошки в глазу Господа.

Ускорение — одно g. Неприятные ощущения возникали, лишь когда «Макартур» корректировал траекторию, чтобы взять курс на перехват. Всего несколько минут при силе тяжести, едва отличающейся от нормальной. Застегивая ремни противоперегрузочного кресла, Род подумал, что очень скоро от этих минут останутся только воспоминания, причем теплые воспоминания.

Прежде чем стать навигатором-инструктором на «Макартуре», Кевин Реннер служил помощником капитана на торговом звездолете. Худой, с вытянутым лицом, он был лет на десять старше Рода. Пока тот пристегивался и подкатывал свое кресло ближе, Реннер подбирал оптимальную траекторию для «Макартура», сравнивая ее с траекторией пришельца на экране, причем с такой довольной улыбкой, что на офицера Космофлота он в эти минуты походил меньше всего.

— Лейтенант Реннер, вы уже выбрали курс?

— Да, сэр. Прямо на солнце с ускорением в четыре g, — явно наслаждаясь собой, ответил навигатор.

Род поддался искушению и сделал вид, что принимает ответ за чистую монету.

— Тогда вперед.

По всему «Макартуру» зазвучал предупреждающий сигнал, и корабль начал ускоряться. Команда и пассажиры чувствовали, как их все сильнее и сильнее вдавливает в противоперегрузочные кресла и койки, и обреченно готовились терпеть эту пытку несколько Аней подряд.

Вы что это, всерьез? — спросил Блейн.

Навигатор бросил на него насмешливый взгляд.

— Вы ведь в курсе, что мы идем на перехват корабля с солнечным парусом, сэр?

— Разумеется.

— Тогда взгляните сюда. — Ловкие пальцы Реннера вызвали на экран зеленый график, параболу, резко уходящую в правой части вверх. — Количество света на квадратный сантиметр поверхности солнечного паруса уменьшается пропорционально квадрату расстояния от звезды. А ускорение корабля зависит от количества отраженного парусом света линейно.

— Это понятно, Реннер. К чему вы клоните?

Реннер вывел на экран еще одну параболу, очень похожую на первую, но синюю.

— Солнечный ветер тоже может толкать парус. Тяга изменяется примерно так же. Но разница в том, что солнечный ветер — это заряженные частицы, ядра атомов. Попадая в парус, они остаются на нем и передают ему свой импульс, причем всегда в радиальном направлении от солнца.

— То есть при солнечном ветре нельзя лавировать! — догадался Род. — Давление света можно использовать для этого, просто поворачивая парус, а солнечный ветер в любом случае гонит корабль прочь от солнца.

— Верно. Теперь представьте, капитан, что вы входите в систему со скоростью около семи процентов от скорости света — не дай бог, конечно, чтобы это случилось когда-нибудь на самом деле, — и хотите остановиться. Ваши действия?

— Облегчить судно, насколько это возможно… — Блейн задумался. — Хм… В общем-то не вижу здесь никаких сложностей. Очевидно, они и запускали корабль таким же образом.

— Не думаю. Слишком быстро чужак движется. Но сейчас это не имеет значения. Важно лишь то, что корабль действительно летит слишком быстро и может остановиться, лишь подойдя очень близко к солнцу, очень-очень близко. Чужак буквально ныряет в солнечную корону. Возможно, что в самое последнее мгновение, уже значительно сбросив скорость, он резко свернет — если, конечно, не расплавится и не порвет парус. Тут расчет на секунды, но у них просто нет выбора.

— М-да…

— И едва ли тут нужно напоминать, — добавил Реннер, — что, выйдя на их курс, мы тоже будем падать прямо на солнце…

— При семи процентах скорости света?

— При шести. К тому времени, когда мы с ним поравняемся, пришелец несколько снизит скорость. При четырех g нам потребуется для этого сто двадцать пять часов, и лишь в самом конце маневра можно будет немного притормозить.

— Лихо нам всем придется, — сказал Блейн и вдруг вспомнил, что даже не проследил, покинула ли Салли Фаулер корабль. — Особенно пассажирам… А полегче режим вы не можете выбрать?