Мошка в зенице Господней. Хватательная рука - Страница 15

Сциллер будто читал его мысли — в чем его нередко подозревали служившие на «Макартуре» офицеры.

— Успокойтесь, капитан. Вас в любом случае не снимут с должности, пока вы не доберетесь до Столицы, а до тех пор у вас будет достаточно времени, чтобы изучить старину «Макартура» вдоль и поперек. Кстати, не тратьте это время на подготовку к адмиралтейскому экзамену, толку все равно никакого не будет. — Сциллер затянулся и выпустил изо рта струю густого дыма. — Ладно. У вас полно дел, так что я не стану вас задерживать. Но когда окажетесь на Новой Шотландии, найдите время и обязательно взгляните ночью на Угольный Мешок. В Галактике мало что может сравниться с этим зрелищем. Некоторые называют его Лик Господа.

Изображение Сциллера померкло и растаяло, только косая улыбка, казалось, задержалась на экране, будто улыбка Чеширского Кота.

«Макартур» удалялся от Нью-Чикаго со стандартным — под земную силу тяжести — ускорением. Во всех отсеках кипела работа, экипаж буквально переделывал корабль: на орбите сила тяжести создавалась вращением вокруг продольной оси, и «низом» служила наружная обшивка корабля, теперь же «Макартур» двигался с ускорением и «низ» переместился в сторону кормы. В отличие от торговых кораблей, которые нередко добираются от обитаемых планет до «прыжковых» точек Олдерсона не торопясь, по инерции, военные корабли почти всегда движутся с ускорением.

Через два дня после отлета Род решил устроить в офицерской кают-компании торжественный обед.

На длинном столе расстелили скатерть, расставили канделябры, тяжелую серебряную посуду и гравированные хрустальные бокалы, созданные мастерами-умельцами на полудюжине различных планет, — все эти сокровища принадлежали даже не Блейну, а «Макартуру». Мебель уже стояла на месте; за два дня команда успела перенести все со стены и смонтировать на поперечной переборке, ставшей полом, — все, кроме большого стола, теперь утопленного в цилиндрической стене.

Этот изогнутый стол нервировал Салли с самого начала. Она видела его два дня назад, когда сила тяжести на «Макартуре» еще создавалась вращением, а палубой служила цилиндрическая стена корабля, и Блейн заметил, как она облегченно вздохнула, спустившись в кают-компанию по лестнице и увидев нормальный плоский стол.

Заметил он и то, что у Бери подобных проблем не возникало. Тот вел себя приветливо, непринужденно и явно был доволен собой. Видимо, решил Род, Бери немало времени провел в космосе, может быть, даже больше, чем он сам.

Для Блейна обед стал первой встречей с пассажирами в официальной обстановке. Сидя во главе стола и наблюдая за стюардами в безукоризненно белых кителях, которые готовились подавать первое блюдо, он с трудом сдерживал улыбку. На «Макартуре» всего было вдоволь — кроме нормальной пищи.

— Боюсь, обед окажется несколько хуже сервировки, — сказал он Салли. — Но посмотрим, что нам приготовили.

Келли и стюарды полдня совещались с новым шеф-поваром — прежде тот готовил для старшин, — но на чудеса Род не рассчитывал.

Продуктов на корабле, разумеется, хватало, но никаких изысков, обычная корабельная кормежка: биопласт, белковые бифштексы, зерно с Нью-Вашингтона. Род так и не успел сделать на Нью-Чикаго какие-нибудь запасы для себя, а прежние погибли, когда они прорывали орбитальную оборону мятежников. Все, что у Сциллера было, он, конечно же, забрал с собой. Кроме того, он ухитрился перевести на планету прежнего шеф-повара и канонира с орудия номер три, который по совместительству служил личным поваром капитана.

Было внесено огромное блюдо с тяжелой крышкой — по виду из кованого золота. По низу крышки гонялись друг за другом золотые драконы, а над ними парили «счастливые» гексаграммы из книги «И цзин». Изготовленные на Ксанаду, блюдо и крышка стоили не меньше, чем один из посадочных шлюпов «Макартура». Канонир Келли в ослепительно белом кителе с красным поясом стоял за спиной Рода, изображая идеального мажордома. Трудно было поверить, что это тот же самый сержант, который своими безжалостными нотациями доводил рекрутов до обмороков, или что совсем недавно он вел десантников «Макартура» в бой против гвардейцев Союза. Плавным отработанным движением Келли снял крышку.

— Бесподобно! — воскликнула Салли.

Даже если она сделала это просто из вежливости, в возгласе прозвучал искренний восторг, и Келли просиял. Крышка скрывала огромный пирог в виде «Макартура» и черного купола крепости, с которой сражался корабль, причем каждая деталь была выполнена не менее тщательно, чем на произведениях искусства из сокровищницы императорского дворца. Другие блюда ничем не отличались от этого, и пусть, кроме белкового теста и прочих банальных продуктов, там ничего не было, все равно создавалось ощущение праздничного банкета. Род забыл о своих заботах и от души наслаждался обедом.

— И что же вы собираетесь делать дальше, милая леди? — спросил Синклер своим жутким архаичным говором. — Вы уже бывали на Новой Шотландии?

— Нет. Отправляясь в путешествие, я планировала работать по специальности, командор Синклер. Вашей родной планете вряд ли бы польстил мой визит в этом качестве. — Она улыбнулась, но глаза ее оставались мертвы, как безбрежная космическая пустота.

— И почему же моей планете не польстит такой визит? В Империи нет такой планеты, что не сочла бы за честь принимать вас.

— Благодарю… Но дело в том, что моя специальность — антропология, причем я занимаюсь примитивными культурами. Новая Шотландия никак не вписывается в сферу моих профессиональных интересов, — заверила она Синклера.

Однако его странный акцент вызвал у нее как раз профессиональный интерес. Неужели на Новой Шотландии и в самом деле все говорят вот так? Речь Синклера вызывала в памяти исторические романы еще доимперского периода… Стараясь не выдать свои мысли, она отвела взгляд в сторону: Синклер явно гордится своими корнями и может обидеться.

— Отлично сказано! — Бери зааплодировал. — Последнее время я часто встречаю антропологов. Это что, новая специальность?

— Да. И жаль, что раньше нас было так мало. Столько хорошего уже уничтожено и забыто на множестве миров, включенных в состав Империи. Остается только надеяться, что мы не повторим больше старых ошибок.

— Должно быть, для культуры не проходит бесследно, когда планету неожиданно, часто силой, присоединяют к Империи, — заметил Род. — Даже если при этом не возникает никаких других проблем. Может быть, вам следовало остаться на Нью-Чикаго. Капитан Сциллер говорил, что едва управляется там.

— Я не могла. — Салли задумчиво поглядела в тарелку, затем подняла голову и вымученно улыбнулась. — Наше главное правило гласит, что мы должны относиться с симпатией к тем людям, которых изучаем. А я ненавижу Нью-Чикаго! — закончила она откровенно враждебно, чувствуя, как согревают ее эмоции. Даже ненависть лучше пустоты в душе.

— Да уж, — согласился Синклер, — любой возненавидит, если его продержать в концлагере несколько месяцев.

— Это еще не самое страшное, командор. Дороти — девушка, которая прилетела вместе со мной, — просто исчезла. Исчезла, как будто ее и не было. — За столом воцарилось неловкое молчание, и Салли смутилась. — Пожалуйста, не позволяйте мне портить наш праздник.

Блейн безуспешно пытался придумать новую тему для разговора, и тут ему на помощь невольно пришел Уитбрид. Род заметил, как младший гардемарин опустил руки за край стола и что-то там делает… Интересно что? Да, в самом деле, щупает скатерть и проверяет ее на прочность. А до этого внимательно разглядывал хрусталь.

— Да, мистер Уитбрид, — сказал Род. — Все невероятно прочное.

Уитбрид поднял взгляд, покраснел, но Род вовсе не собирался вгонять его в краску.

— Скатерть, приборы, тарелки, блюда, хрусталь — все должно быть очень прочное и долговечное, — сказал он, обращаясь ко всем сразу. — Обычное стекло не пережило бы и первого сражения. А наш хрусталь — это не просто хрусталь. Бокалы вырезаны из носового обзорного колпака разбитого посадочного шлюпа времен Первой Империи. Так мне, во всяком случае, когда-то говорили. Сейчас мы не умеем производить такие материалы. Скатерть тоже не из натурального полотна, это искусственное волокно и тоже наследие Первой Империи. Крышки на блюдах — из монокристаллического железа, а сверху действительно кованое золото.