Мошка в зенице Господней - Страница 13

– Верно. Итак?

– Если мы догоним его, и он лишит нас возможности пользоваться двигателями…

– То мы рухнем на солнце со скоростью шесть процентов от скорости света. Верно. Поэтому вы должны увести нас насколько возможно от Кала, чтобы иметь возможность что-нибудь сделать с этим.

– Да, сэр. Именно так.

– Вас это радует. Верно, мистер Реннер?

– Я бы не хотел что-нибудь упустить, сэр. А как по-вашему?

– Продолжайте, мистер Реннер, – Блейн направил свое противоперегрузочное кресло к другому экрану и сказал, что Реннер мог бы дать им перед захватом час с одним g, чтобы люди могли восстановить свои силы. С энтузиазмом идиота Реннер согласился и отправился вносить изменение.

– Мне нужны друзья на борту корабля, – говаривал капитан Кзиллер своим гардемаринам, – но я отдал бы их всех за опытного парусного мастера.

Реннер был опытным специалистом и, хотя характер у него был суров, это была хорошая сделка.

При четырех g никто не расхаживал по кораблю, и никто ничего не поднимал. Черные ящики с запасными частями спокойно стояли на своих местах, а «Мак-Артур» мчался на временных приспособлениях Синклера. Большая часть команды работала на передвижных креслах или не работала вовсе.

В отсеках для команды они играли в словесные игры или рассуждали о близящейся встрече, а то и просто рассказывали истории. Половина экранов корабля показывала одно и то же: диск, похожий на солнце, Глаз Мурчисона за ним и Угольный Мешок в качестве фона.

Датчики в каюте Сэлли показывали перерасход кислорода. Блейн пробормотал несколько крепких выражений по поводу ее дыхания, и хотел было вызвать, но в последний момент передумал. Вместо этого он вызвал Бари.

Бари лежал в противоперегрузочной ванне, поверхность жидкости в которой покрывала тонкая эластичная пленка Милара. Над вогнутой поверхностью торчало только его лицо и руки. Лицо выглядело очень старым, показывая почти истинный его возраст.

– Капитан, вы предпочли не оставлять меня на Бригит. Вместо этого вы забрали гражданское лицо в возможное сражение. Можно узнать, почему?

– Конечно, мистер Бари. Я полагал, что вам будет очень неудобно застрять на этом ледяном шаре без всякой гарантии перевозки. Возможно, я ошибся.

Бари улыбнулся – или попробовал сделать это. Каждый человек на борту выглядел в два раза старше под воздействием четырех g, оттягивающих вниз кожу его лица. Улыбка Бари сделала его похожим на поднимающего тяжесть штангиста.

– Нет, капитан, вы не ошиблись. Я видел ваши приказы в кают-кампании. Что ж, продолжим свой путь к встрече с чужим кораблем.

– Похоже, все идет именно к этому.

– Возможно, у них есть товары на продажу. Особенно, если они пришли из неземного мира. Можно надеяться, капитан, что вы поможете мне в этом случае?

– Вероятно, у меня не будет времени, – сказал Блейн, выбирая самый подходящий из ответов, пришедших ему на ум.

– Да, конечно, я не имел в виду именно вас. Просто мне хотелось получить информацию о нашем движении. В моем возрасте лучше не вылезать из этой ванны на протяжении всего путешествия. Сколько еще у нас будет четыре g?

– Сто двадцать пять часов. Впрочем, уже сто двадцать четыре.

– Спасибо, капитан, – и Бари исчез с экрана.

Род задумчиво погладил бородавку на носу. Знал ли Бари о своем статусе на борту «Мак-Артура»? Впрочем, это было неважно. Он вызвал каюту Сэлли.

Она выглядела так, словно не спала неделю или улыбалась целый год.

– Хэлло, Сэлли, – сказал Блейн. – Не жалеете, что остались?

– Я же говорила вам, что могу делать все, что можете вы, – спокойно ответила Сэлли. Она ухватилась руками за стул и встала, вытянув руки вперед, чтобы доказать свои слова.

– Будьте осторожны, – сказал Блейн, стараясь, чтобы голос его звучал ровно, – не делайте резких движений и держите колени прямо. Садясь, вы можете сломать себе спину. Оставайтесь в таком положении и вытяните руки назад. Потом возьмитесь за оба подлокотника, прежде чем попробовать согнуть талию.

Она не поверила, что это так опасно, но лишь до тех пор, пока не попыталась сесть. При этом мышцы ее рук свела судорога, в глазах плеснулась паника, и она села слишком резко, как если бы гравитация «Мак-Артура» всосала ее вниз.

– У вас все в порядке?

– Да, – ответила она, – кроме гордости.

– Вот и оставайтесь в кресле, черт возьми! Разве я стою сейчас? Нет. И вы не смейте!

– Хорошо, – она повертела головой из стороны в сторону. Та явно кружилась от сотрясения.

– Вы оставили своих слуг на базе?

– Да, пришлось их обмануть: они не хотели уходить без моего багажа, – она рассмеялась смехом старой женщины. – Мне пришлось надеть на себя все, что у меня было с собой пока мы летели к Новой Каледонии.

– Чтобы обмануть их? Этим вы обманули и меня. Я должен был приказать Келли высадить вас, – голос Блейна звучал горько. Он знал, что выглядит вдвое старше своих лет, как калека в кресле на колесах. – Ну, хорошо, вы на борту, и теперь я не могу вышвырнуть вас.

– Но я могу быть вам полезной. Я антрополог, – она шевельнулась, как будто снова хотела встать. – Могу я вызывать вас по интеркому?

– Вы можете вызывать вахтенного гардемарина. Скажите ему, если вам действительно надо будет поговорить со мной. Но, Сэлли… это военный корабль. Чужаки, за которыми мы летим, могут оказаться враждебными. Ради бога, запомните, что у моих вахтенных офицеров не будет времени для научных дискуссий в середине сражения!

– Я знаю это, можете мне поверить! – она попыталась улыбнуться. – Даже если я не знала, что лучше не вставать при четырех g.

– Хорошо. А сейчас сделайте одолжение – отправляйтесь в вашу противоперегрузочную ванну.

– Нужно ли снимать одежду, чтобы пользоваться ею?

Блейн не покраснел только потому, что ускорение не дало крови прилить к лицу.

– Это хорошая мысль, особенно если у вас много застежек. Отверните в сторону камеру.

– Хорошо.

– И будьте осторожны. Я могу прислать на помощь одного из женатых рядовых…

– Нет, спасибо.

– Тогда ждите. У нас будут пятиминутные периоды снижения тяжести. И не покидайте своего кресла в одиночку при высоком тяготении!

Она явно не собиралась делать этого – одной попытки оказалось достаточно.

– "Лермонтов" вызывает снова, – доложил Уайтбрид.

– Забудьте о нем и никаких ответов.

– Слушаюсь, сэр. И никаких ответов.

Род догадывался, что нужно крейсеру. «Лермонтов» хотел первым столкнуться с пришельцем, но не мог даже подойти к чужакам достаточно близко, прежде чем солнце окажется в опасной близости. Лучше перехватить его там, где будет больше места.

По крайней мере так это представлял себе Род. Он вполне мог доверять Уайтбриду и своим связистам: сообщения «Лермонтова» не будут занесены в вахтенный журнал.

Прошло три с половиной дня… Две минуты полуторного ускорения через каждые четыре часа для смены вахт, уборки забытых вещей, изменения положения, затем предупредительные сигналы, тряска – и слишком большой вес возвращался.

Поначалу нос «Мак-Артура» указывал на шестьдесят градусов в сторону от Кала. Потом они встали на курс пришельца и, когда это было сделано, «Мак-Артур» повернул снова. Теперь его нос смотрел на ярчайшую звезду неба.

Кал постепенно увеличивался, одновременно изменяя свой цвет. Впрочем, невооруженным глазом это голубое смещение заметить было невозможно. На своих экранах люди видели только, что самая яркая звезда становится диском и с каждым часом все более растет.

При этом яркость ее не увеличивалась, поскольку экраны сохраняли ее неизменной, но крошечный солнечный диск стал зловеще большим и теперь висел прямо впереди. Позади появился другой диск такого же цвета – белая звезда F8. Она тоже увеличивалась с каждым часом.

На второй день Стели привел на мостик нового гардемарина, причем оба двигались в креслах на колесах. Не считая короткой беседы на Бригит, Род не встречался с ним. Это был Гэвин Поттер, шестнадцатилетний парень с Новой Шотландии. Поттер был высок для своих лет и постоянно казалось, что он горбится, опасаясь, что его заметят.