Мортальность в литературе и культуре - Страница 79
«Азбука 72 (мертвых)» интересна прежде всего своим «предуведомлением», переводящим проблематику смерти в метафизическую плоскость языка:
Что тут поймешь у самих‐то мертвых. Есть, правда, достоверные источники, легитимированные высшим откровением, сакральным опытом, вековой традицией и сугубой посвященности этому делу. Что я могу? – только имея опыт порхания некой бабочкой полумертвости по языкам, описаниям дискурсам – имею я возможность сотворить некий абстрактный экстракт.
Наконец, азбуки 37 и 57 – это «списки жертв». «Азбука 57 (поминальная)» начинается с краткого предуведомления, построенного на мандельштамовской цитате, за которым следует перечень «невинно убиенных». Чтение прерывается протестом героя, не желающего присоединяться к этому списку и отстаивающего свою уникальность:
Предуведомление
Уберите, уберите от меня орудия убийства это! Потому что не волк я по крови своей! Не волк! Не волк! Не воооолк! Не воооооооолк! Не волк!
А-а-а-а-а-а-аааааа!
Ба-ба-ба-ба-баааааа!
Ваба-а-а-а-а-ааааааааа!
Гаваба-а-а-а-ааааааааааа!
Дагаваба-а-а-а-а-ааааааааааа!
Едагаваба-а-а-а-а-а-аааааааааааааа!
Жедагаваба-а-а-а-а-ааааааааааааааааа!
Зежедагаваба-а-а-а-а-а-ааааааааааааааааа!
И Дмитрий убиенный! И Годунов убиенный! И Алексей убиенный! И Петр убиенный и сыыын егооо убиенннный! И убиенный Александр, и убиенный Николай, и Воровский убиенный! И Павлик Морозов убиеннннннныыый! И Кеннеди убиенннныыый!
Ка-а-ааааааааа-занова убиенннныыый!
Лакао-о-о-оооо-бы убиенннныыыый!
Малака-а-ааааа-анин убиенннныыый и сыыыыннн его убиенннныыыый! Намалааааа-ааа-бвгдлежзиклмна-аааа убиеннныыыый и сыыын его убиенннный!
О! Отче Наш, иже еси на небеси и Сын Твой убиенннныыый!
Памяяяяять!
Раааа-ааазными там убиенннный!
Пааамяяяять!
Са-ааа-мим собой убиеннныый!
Пааамяяяяяять!
Тооо-бой, ооооо-бой, тобой-тобой-тобой-тобой-тобойубиенннный!
Памяяяять!
Убиеннный! убиеннный! Убиенный! Побиеннный! Избиеннннный! Забиеннный! Разбиенный! Добиенный! Пробиенный! Перебиенный! Заперебиенный! Запоперебиенннный! (тобой-тобой-тобой убиенннный!) иззапоперебиенннный! Неиззапоперебиеннннный! Снеиззапоперебиеннннннный! Воснеиззапоперебиенннннный! Провоснеиззапоперебиенннннный! (тобой-тобой-тобой убиенннннный-убиенннный-убиеннный тобой-тобой убиеннннный!) Напровоснеиззапоперебиеннный! Июонапровоснеиззапоперебиеннный! (тобой-тобой-тобой-тобой убиенный, убиеннный, убиеннный, тобой-тобой-тобой-тобой убиенннннный) Кхрпаибонеапрвоизпропизнапоубиеннннннны!
Фашисты! Сволочи! Гады! Засрааааа-анцыыыыы!
Дром нихе цвай драй! (как Брехт, Брехт непобедимый!), дром нихт цвай-драй! Абер фенстер нате гезунд! Иммер вохен цурюк, иммер вохен берюмт! Потому что рабочий ты сам! Рарара-раррарирарар-рам!
Цеткин, Цеткин убиенннннааааая!
Чапаев, Чапаев убиеннннныыыыый!
Шверник, Шверник убиеннннныыыый!
Щорс! Щорс убиенннный и сын его, сын его, сын его убиенннный!
Ы-ы-ы-ы-ы-ы–ы-ы-ыыыыыы!
Э-э-э-э-э-э-э-ээээээээээээээээ!
Ю-ю-ю-ю-ю-ю-ююююююююю!
Я-я-я-я-яяяяя! Я-я-я-я-я-яя! Я! Я! Я! Это же я, я, я! Это же я убиеннннныыый! Сволочи! Гады! Засраааанцыы! Дром нихт цвай-драй, дром нихт цвай-драй!
Из всех приговских азбук самая известная – «Азбука 37 (похоронная)». Она сохранилась в трех исполнительских вариантах: авторское чтение без сопровождения и две синтетические композиции в сопровождении джазового ударника Тарасова и джазового трио С. Летова. Азбука разворачивается как длинный «поминальник» из серии небольших списков, построенных по разным основаниям: на «а» – «все греки» (в том числе Ахматова!), на «б» – русские, на «г» – немцы. Но уже с «в» принцип построения списков нарушается и довольно длинные перечни имен сменяются короткими сентенциями или намеками (например, на «ж» после «е»).
Еще три списка начинаются на «к», «л» и «м». Под этими буквами даны не имена, а групповые характеристики профессий, человеческих качеств и национальностей. При этом каждый из шести длинных перечней наряду с ожидаемыми именами и характеристиками содержит парадоксальные аномалии (упомянутая в ряду греков Ахматова; отнесение к «русским» Бодлера, Баха, Бетховена, Берлиоза, Бернулли, Бендеры и Бебеля и т. д.). Всё это создает впечатления абсурдности списков, их нарочитой условности:
Вымерли Аристотель, Архилох, Аристофан, Аристогитонг, Аристипп, Алкей, Агамемнон, Агриппа, Апулей, Ахматова, в общем, все греки вымерли.
Вымерли Бородин, Бурдин, Бодлер, Бехтерев, Брюллов, Боровиковский, Бах, Быков, Бажов, Баженов, Белинский, Бялыницкий-Бируля, Брешко-Брешковский, Бернулли, Буденный, Бендера, Бабель, Барков, Белов, в общем все русские вымерли.
Все вымерли.
Вымерли Гете, Гейне, Гендель, Гедель, Гогенцоллер, Гогенлоэ, Гофман, Гоголь, Гегель, Гартман, Гауптман, Гамсун, Грундиг, Гофмансталь, Гессе, Гессен, Гартфильд, Гитлер, Геринг, Геббельс, Гимлер, Гесс, Гейдрих, Гудериан, в общем все немцы вымерли.
Вымерли все на Д – только лохмотья, пыль да прах.
Вымерли все на Е и евреи вымерли.
Вымерли все на Ж, женщины, женщины, женщины все вымерли.
Вымерли все на З.
Вымерли все на И.
Вымерли кучера, кочегары, кулинары, кровельщики, купцы, капуцины, капитаны, кондитеры, колористы, кружевницы, крановщики, красильщики, корчеватели, кирпичники, кузнецы, кадровики, керосинщики, кашевары, композиторы, кордебалетчики, киноактеры, кинорежиссеры, кинооператоры, кинетисты, картофелеводы, корчмари, крысоловы, комбайнеры, коробейники, казаки, кондуктора, каретчики, кардиологи, крепильщики, конструктора, кипятильщики, каскадеры, крестильщики, кабатчики, кузовщики, прочие все вымерли.
Вымерли все ласковые, лелейные, любимые, любовные, лиловые, летучие, легковейные, легкоперстые, легкокрылые, лукавые, ледово-луговые, лимонные и прочие все вымерли.
Вымерли все моавцы, мидийцы, монголы, московитяне, мексиканцы, мавританцы, маврикийцы, маркизцы, малийцы, моарцы, микронезцы, мингрелы, манту, мордвины, марийцы, монреальцы, массачусетцы, мичиганцы, миссисипцы, мусульманцы, магометанцы, мамлюки, маздийцы, молоканцы, мириклийцы, маркузеане, маоисты, марсиане, масоны, жиды и прочие все вымерли.
Но не вымер дух наш! Нет, не вымер дух наш! Надежды наши! Чаяния наши!
Покойники вокруг! Покойники – далеко, во все стороны видать, и падаль! падаль!
Разложение вокруг! разложение!
Смрад, смрад! и стервятники реют на крыльях пурпурных с подбоем розовым!
Трупы! Трупы вокруг! И только слышны их тяжкие глухие перекликания:
У-гу-гуууууу, да у-гу-гуууууу!
Фатум, фатум, фатум, фатум, фатум!
Хоругви, хоругви несут огромные, гигантские!
Цинь-цинь-цинь – колокольчики какие‐то дальние: цинь-цинь-цин-н-н-н-н-н-нь!
Чаннг-чаннг-чаннг – гонги буддийские отдаленные в горах высоких небесных чан-тибетских чангают.
Шшшшшшшш – несется поземка по степям необъятным российским.
Вымерли, вымерли все на Щ – кто они?
Вымерли все на Ы, вымерли – кто они?
Вымерли все на Э, этажом ниже, этажом выше, этажом рядом, дальнем, дальнем, дальнем этаже – кто они?
Вымерли все на Ю, вымерли на юге, юго-востоке, юго-севере, западе – кто они?
Вымерли все на Я, на Я все вымерли, все вымерли на Я, вымерли на Я все, на Я, на Я все вымерли, вымерли, вымерли на Я, на Я, на Я все, все, все, все-все-все, все вымерли, на Я, на Я, на Я, все, все, все вымерли… (многократный вариационный повтор. – Ю. Б.)
Я, я один остался, один-одинешенек616.