Морской волк (сборник) - Страница 57

– Ну да! – усмехается Петрович. – Дивизия НКВД для такого уникального случая, оцепление на километр вокруг, что в бинокль не увидишь. Инженеры и рабочие, подписками опутанные и много раз проверенные, чего-то построят, чтобы было все шито-крыто. Слух точно пойдет про что-то жутко секретное и огромное, но что конкретно – никто не узнает. Или плавбаза в отдаленной бухте, и все дела. С комфортом проблемы – так война ведь, а отдыхать вывозить сменами в какие-нибудь места, опять же оцепленные и проверенные. В наши, советские времена, после похода, так экипаж организованно и централизованно в дома отдыха отправляли, так что нам не привыкать.

– Не получится, – ответил Кириллов. – У нас все дивизии НКВД или на фронте, или в тылах фронтовых, шпионов и диверсантов ловят. Нет у нас пятисот мильонов личного состава! А детально проверить, даже одного человека – не был, не состоял, не участвовал – вы представляете, сколько времени надо? И уж поверьте, у настоящего шпиона анкета будет чистейшая. Честно признаюсь, сначала я тоже о чем-то подобном думал, как вы сказали. Но после того немца на палубе понял, нет никакой возможности у каждого, кто вас видел, подписку брать. Вы представляете, сколько их будет? Какая, к черту, плавбаза в отдаленной бухте, если с вашей техникой спецы должны будут работать в заводских условиях? А ваши же матросы, если их за проволоку с охраной, решат, что их без вины в ГУЛаг – сам разговоры такие слышал на вашем корабле. Ну зачем же – сила есть, ума не надо – если можно много менее затратно? И кстати, не я, а механик ваш план придумал, он предложил, а я оценил и поддержал. Сергей Николаевич, расскажите!

– Что есть высший класс дезы? – заговорил Сирый. – Когда все внешние признаки совпадают, а по сути полное расхождение. Идея «единого двигателя» для подлодки – ведь задолго до атомных была! Самая первая, еще в девятьсот тринадцатом, лейтенанта Российского флота Никольского. Замкнутый цикл – выхлоп дизеля обогащается кислородом, обрабатывается химикатами – и снова на впуск. У немцев был аналогично, в сорок третьем – «крейслауф-двигатель» (а также вальтеровская турбина). У нас, уже после войны – проекты А615 и 617.

Так мы – это оно и есть (для шпионов, естественно). Корпус широкий, где шахты «Гранитов» – это цистерны для химии и кислорода. Реакторный отсек – это реактор и есть, только химический. Паровая турбина, не дизель – это для возможности форсажа, по вальтеровской схеме, на перекиси водорода. Ну никто не подумает сейчас про атом! А вот такие хитрые схемы замкнутого цикла у всех на слуху. Сложно жутко, ненадежно, дорого. У нас, если помните, «шестьсот пятнадцатые» на флоте прозвали «зажигалками». Химия, которая разлагает углекислоту обратно на кислород и что-то еще – страшно пожарои взрывоопасная, ядовитая, агрессивная и летучая, а вот состав ее – секретный!

– Не пройдет! – покачал головой Петрович. – Я еще школьный курс химии помню, учитель у нас очень хороший был, Вячеслав Юрьевич. Нельзя углекислоту назад разложить, очень уж процесс энергоемкий. Во всех схемах, на которые вы ссылались, углекислота не разлагалась, а связывалась и удалялась за борт. Может, им схему Вальтера подкинуть? Вот немцы зашевелятся! А мы посмотрим, как они будут свои подлодки ремонтировать и экипажи хоронить.

– Так и у нас ведь это случилось, – усмехнулся Кириллов. – В походе авария произошла, с жертвами, едва спаслись. Кстати, можно и песню вашу «Девятый отсек» в жизнь выпустить, убрав слова несоответствующие. Тяжелая авария, после которой лодку отправили на завод, ученые с инженерами там толпами, пытаются довести. Год пытаются, два, три.

– А кто ее построил? – спрашиваю. – НКВД в шарашке на берегу? Мы ж размером почти как линкор! Как скроешь?

– Михаил Петрович, никто же не будет цельного резюме давать, – замечает Кириллов. – Так, обрывки слухов! Которые, по определению, отрывочны и недостоверны. Это не мы, а они должны будут целостную и непротиворечивую картину пытаться собрать – а если что не ложится, значит, плохо копали. И уж поверьте, никто даже не задумается насчет версии «из будущего», ну если только прямо информация не утечет, конечно. Логика простая: корабль есть? Значит – строительство прохлопали! Например, вместо одного из линкоров типа «Советский Союз», что были в Молотовске заложены перед войной. Так что готовьтесь – придем с «Шеером», и станете к заводской стенке. Чтобы Доллежаль Николай Антонович, сейчас еще не академик, чуть раньше, чем в вашей истории, работать начал. «Яки» и без него летать будут, а вот флот атомарин в океан выйдет в конце сороковых. Так что привыкайте к своей новой роли, экипаж опытового секретного корабля НКВД. Главное, сами не проболтайтесь – те, кому надо, будут на самой строгой подписке, ну а тех, кому не надо знать, посылайте ко мне.

– Ну, хорошо, – отвечаю. – Но первое дело сейчас, все равно, на север сбегать, к U-251. Буксир только обеспечьте – сюда притащить.

– Уже! – говорит товарищ старший майор. – Туда вышли тральщики ТЩ-54 и ТЩ-62. И авиация им в помощь – так что разберутся без вас. У вас же первоочередная задача совсем другая. Товарищ нарком, адмирал нашего комфлота Кузнецов запрашивает про захват «Шеера» – а он ни сном ни духом, все ведь через меня шло, Особый отдел, и напрямую силам флота. А это непорядок – нельзя особистам штабы подменять! Так что очень хочет встретиться с вами капитан первого ранга Зозуля Федор Владимирович, начальник штаба Беломорской флотилии, на предмет – что доложить вице-адмиралу Головко. И второе – организация взаимодействия при проводке «Шеера» в Архангельск.

– Место, время? – спрашиваю. – Хотя по карте… С запада острова Диксон место есть – если «Воронеж» поставить на якорь, мили за три, то никто не увидит, кроме обитателей полярной станции. Да и они увидят маловато.

– Михаил Петрович! – покачал головой Кириллов (то, как он это произнес, напомнило мне незабвенное «Семен Семеныч!»). – Вы теперь не абы кто, а, повторяю, опытовый корабль НКВД! Временно прикомандированный в оперативное подчинение Северному флоту, но проходящий исключительно по нашему ведомству. Так что встреча состоится в Диксоне, на твердой земле – довольно вам скрываться, аки тати, пора к легальному статусу привыкать. Вот только орла и триколор закрасьте, во избежание вопросов!

– А флаг какой поднимать? – спрашивает Петрович. – У нас же советского нет. Вот только…

И мы все дружно посмотрели на переборку с экспонатами.

– Годится, – заявил Кириллов. – Он же этому кораблю по приказу перешел? Значит – ваш по праву.

Как мы в море церемонию подъема флага устроили – про то Видяев рассказал.

Да-а, весь Диксон, наверное, смотрел на такое чудо! Сначала во внутреннюю гавань, где уже стояла К-22, «Дежнев» с натугой втащил «Шеера». За ним появилась «Щука» Видяева. А уж за ней мы, полностью продувшись, чтоб уменьшить осадку до восьми метров. И оттого «Воронеж» казался еще крупней. После мы ждали, когда «Дежнев» с помощью еще пары пароходиков запихнет «Шеер» на выбранное место. Так как мы вплотную к причалу подойти все же не могли, фашист был назначен нам дебаркадером – хорошо, что тяжел и бронирован, навалом не разнесет.

Как только организовали трап и сходни, первым на берег сошел Кириллов. Встречало его, надо полагать, все местное начальство – ну а после того, как он предъявил свою грозную бумагу с подписью «И. Ст.», сразу стало ясно, кто главный петух в этом курятнике. Затем он обернулся и махнул нам рукой – что вы ждете?

И мы сошли на берег – естественно, кто был свободен от вахты.

С «Дежнева» сгружали немцев, которые тоже пялились на нашу лодку. Их окружал конвой – похоже, даже не солдаты, а вооруженные жители (помню радиограмму, «мобилизовать ополчение на случай отражения десанта»). Фрицы имели вид весьма жалкий – каково же им было в трюмах «Дежнева» двое суток, и почти без кормежки, как я позже узнал, им туда несколько мешков сухарей скидывали, и все! Их без злобы прогнали по улице и запихнули в наскоро сооруженный загон из колючки – как скотину, под открытым небом, хорошо еще не зима. Затем их еще профильтруют – на предмет склонных к сотрудничеству, чтобы привлечь к помощи в проводке «Шеера», ну а прочих в Норильск, завтра будут баржи с конвоем. Ай да НКВД – они что, конвой затребовали еще до – или нет, сразу по получении радиограммы о том, что «Шеер» сдался. Оперативность, однако!