«Морская волшебница», или Бороздящий Океаны - Страница 11

– Черт вас побери! – проворчал хозяин судна. – Если вы отвернете «Молочницу», мы немного потеряем в расстоянии, но матросам с крейсера будет трудно поймать нас под всеми парусами!

– Этот джентльмен – посланник королевы, – отвечал незнакомец. – Было бы невежливо отказаться выслушать его.

– Держите ближе! – закричал офицер, командовавший шлюпкой. – От имени королевы приказываю повиноваться!

– Дай бог счастья венценосной леди! – ответил обладатель индийского шарфа, в то время как периагва продолжала стремительно нестись вперед. – Мы обязаны повиноваться ей и рады тому, что такой достойный джентльмен состоит на ее службе.

Шлюпка и периагва уже находились в пятидесяти футах друг от друга. Вот-вот должно было произойти столкновение, когда периагва неожиданно сделала полный поворот, легла на новый курс и помчалась к берегу. Однако она должна была пройти мимо шлюпки на расстоянии весла или же отвернуть в сторону – потеря времени, которую тот, кто управлял периагвой, не хотел допустить. Офицер поднялся, и, когда периагва приблизилась, стало видно, что в руке он держит пистолет, хотя было ясно, что он прибегает к оружию с неохотой. Моряк в индийском шарфе отступил в сторону, чтобы не загораживать своих попутчиков, и саркастически заметил:

– Цельтесь лучше, сэр! Вы можете найти здесь мишень по вкусу.

Офицер покраснел, устыдившись своего унизительного долга и досадуя на себя. Но вскоре вернул себе хладнокровие и приподнял шляпу, приветствуя Алиду, когда периагва победоносно промчалась мимо. Все же первая шлюпка уже достигла берега вблизи пристани. В ожидании периагвы матросы держали весла наготове. Увидев это, паромщик с сомнением покачал головой и взглянул на непрошеного пассажира, как бы желая показать, сколь мало он верит в удачный исход поединка. Но незнакомец сохранял полное спокойствие и принялся высказывать насмешливые замечания относительно морской службы, которую он третировал с такой безрассудной смелостью и которой, по всеобщему мнению, ему было не избежать. Прежним маневром периагва заняла подветренную к пристани позицию и теперь шла по ветру, направляясь прямо к берегу. Теперь счел необходимым вмешаться ее хозяин.

– Черт возьми! – вскричал он встревоженным голосом. – Моя «Молочница» разлетится в куски, если вы в такой ветер заставите ее бежать среди этих острых камней. Ни один лодочник не любит, когда честного человека сажают в трюм крейсера, словно вора за решетку, но раз дело идет о сохранности носа «Молочницы», ее владелец не может стоять в стороне и безучастно наблюдать за происходящим!

– Не бойтесь; ни один волосок не спадет с ее прелестной головки, – хладнокровно ответил моряк. – Отдайте паруса! Спускай паруса, мы пройдем вдоль берега к той пристани. Было бы невежливо, джентльмены, обращаться с нашей дояркой бесцеремонно, после того как она проявила такую поворотливость и быстроту эволюций. Пощадим милую «Молочницу» – ей и так сегодня изрядно пришлось потанцевать по нашей милости.

Паруса опустили, и периагва заскользила к причалу по инерции, держась на расстоянии пятидесяти футов от берега.

– Каждому судну отпущено свое время, как и веем смертным, – продолжал загадочный моряк, опоясанный индийским шарфом. – Если человеку придется принять внезапную смерть, он сойдет в могилу без отпеваний и молитв прихожан; водянка у человека – все одно что пробоина в днище корабля; подагра и ревматизм – сломанный киль и разболтанные шпангоуты[22]; несварение желудка – перекатывающийся в трюме груз и неукрепленные пушки на палубе; смерть на виселице – ссуда под залог судна вместе с издержками на адвоката; вы можете сгореть при пожаре, утонуть, умереть от нудных проповедей и покончить с собой, а у нас это – беспечный пушкарь, подводные скалы, плохие маяки и неумелый капитан.

И, прежде чем кто-либо догадался о его намерении, этот загадочный человек соскочил с борта судна на выступающий из-под воды камень, над которым перекатывались волны, и оттуда, прыгая с одного камня на другой, благополучно добрался до берега. Через минуту он уже скрылся между домами селения.

Тем временем периагва благополучно добралась до пристани, а шлюпки с раздосадованными матросами не менее благополучно вернулись на крейсер.

Алида де Барбери, покидая пристань, вне всякого сомнения, обернулась, чтобы посмотреть, последовала ли шлюпка капитана Ладлоу примеру двух других. Если бы было иначе, мы погрешили бы против истины и изобразили девушку менее кокетливой, чем она была на самом деле. Шлюпка же, в которой сидел Ладлоу, к величайшему неудовольствию олдермена, продолжала приближаться к земле.

Высоты острова Статен век назад, так же как и в настоящее время, были покрыты порослью невысоких деревьев. Среди этой скудной растительности в разных направлениях тянулись пешеходные тропы, выходившие из небольшого поселка, расположенного на территории карантина, и, чтобы не заблудиться в этом лабиринте, требовался опытный проводник. Однако достопочтенный бюргер, казалось, вполне годился для этой роли; двигаясь с необычным для него проворством, он привел своих спутников в лес и, часто меняя направление, так запутал их, что вряд ли они смогли бы самостоятельно выбраться оттуда.

– Облака и тенистые беседки! – восклицал он Миндерт ван Беверут, избегая, к собственному удовольствию, настойчивого преследования со стороны моря. – Маленькие дубки и зеленые сосны весьма приятны в июньское утро. В «Сладкой прохладе», дорогой патрон, вы найдете вдоволь горного воздуха и морских бризов, которые возбудят ваш аппетит. Алида может подтвердить, что один глоток этого эликсира бодрит дух и румянит щеки лучше, чем все примочки и притирки, изобретенные ради того, чтобы терзать мужские сердца.

– Если «Сладкая прохлада» изменилась так же, как ведущая туда дорога, то я вряд ли отважусь подтвердить то, чего не знаю, – ответила прекрасная мисс Барбери, украдкой бросая взгляд в сторону моря.

– О, женщины, суета – вот ваше имя! Лишь бы себя показать и на других посмотреть, вот и все их желания! Нам, согласитесь, патрон, куда удобнее идти лесом, чем вдоль берега, ну а чайки и бекасы пусть уж как-нибудь обходятся без нашей компании! Умный человек должен избегать соленой воды и всех, кто имеет к ней отношение, за исключением тех случаев, когда они служат для удешевления торговли и ускорения перевозок, не так ли, господин ван Стаатс? Ты еще поблагодаришь меня за заботу, дорогая племянница, когда мы взберемся на утес, прохладный, словно тюк с не траченной молью пушниной, а красивый, как голландский тюльпан, на котором еще серебрится роса.

– Ради этого можно согласиться идти туда даже с завязанными глазами, милый дядюшка. Но хватит об этом, Франсуа, fais moi le plaisir de porter ce petit livre, – обратилась она к своему камердинеру, – malgre la fraicheur de la foret, j’ai besoin de m’evanter[23].

Слуга поспешил исполнить приказание своей молодой хозяйки, предупреждая запоздалую любезность патрона, и, поняв по раздосадованному взору и разрумянившимся щечкам своей молодой хозяйки, что ее снедает скорее внутренний, чем внешний жар, деликатно прошептал:

– Que ma chere mademoiselle Alide ne se fache pas! Elle ne manquerait jamais I’admirateurs, dans un desert. Ah! si mam’selle allait voir la patrie de ses ancetres[24].

– Merci bien, mon cher; gardez les feuilles fortement fermees. Il y a des papiers dedans[25].

– Господин Франсуа, – бесцеремонно прервал олдермен, своим грузным телом бесцеремонно оттесняя от племянницы ее по-родительски заботливого служителя и делая знак остальным членам компании продолжать путь, – мне надо сказать вам наедине пару слов. За свою полную забот и, надеюсь, не бесполезную жизнь я пришел к выводу, что верный слуга всегда бывает добрым советчиком. После Голландии и Англии, двух великих торговых держав, и обеих Индий, которые необходимы нашей колонии, при всей моей естественной привязанности к стране, в которой я родился, я всегда считал Францию неплохой страной. Думаю, мосье Франсуа, что только нелюбовь к морю помешала вам возвратиться на родину после кончины моего зятя.