Мороз на земле (СИ) - Страница 7

— Мельница?

— Точно! Ты умнее инспектора, хоть, в конце концов, и до него дошло. Дэниел стал главным подозреваемым: он живет на мельнице, он как раз такого размера, чтоб пролезть в то окошко… то есть, он таким был в то время. И уже тогда проявлял черты, что могли быть присущи тому, кто решит ограбить старую леди, и скорее позволит, чтоб в этом обвинили невиновных детей, чем признает собственную вину. Ботинки его оказались как раз такими, что оставили след, и цыган отпустили. В тюрьму Дэниела не отправили. Я не знаю точно, в чем там было дело, но, должно быть, инспектор проявил снисходительность к сыну того, с кем частенько просиживал в пабе за пинтой. Или, может быть, знал, что отец прибьет Дэнни, если узнает. В любом случае, мы с ним и прежде друзьями не были.

Джон подумал, что с мальчиком по имени Кит была бы другая история, но, возможно, сейчас говорить об этом не стоило.

Шерлок перевернулся на спину и посмотрел на него.

— Джон? А ты покажешь мне, как наносить тот удар? Ну, чтоб, правда, сбить с ног?

— Конечно. — Джон сел. Шерлок не выглядел очень сильным, но в нем была ярость, и он вполне мог бы научиться себя защищать, если бы ему показали, как. — А ты мне расскажешь, как ты узнал все те вещи, которые ты сказал им ранее, и они так на тебя разозлились. Не то чтобы они этого не заслужили — я слышал всё, и Дэниел, по сути, полез в драку первым. Но как ты узнал всё это?

Шерлок пожал плечами, искоса глянув на Джона.

— Я наблюдаю, — сказал он. — Любой может делать это, просто люди обычно не хотят замечать.

— То есть, ты можешь проделать это с любым?

Когда Шерлок снова пожал плечами, Джон спросил:

— Ну, а что ты можешь рассказать обо мне?

Юный лорд с минуту изучал его взглядом, чуть прищурившись против яркого солнца, затем сел, скрестив ноги, напротив Джона.

— Хорошо, — сказал он. — Ты приехал с севера, что, очевидно, но не дальше чем за полдня пути по железной дороге. Твой отец умер — нож, которым ты пользуешься, принадлежал ему, инициалы на нем те же самые, но он слишком старый, чтоб он сразу был твоим, так что ты был старшим сыном, и он перешел к тебе после его смерти. Твоя мама жива, судя по заботливости и мастерству человека, который обеспечил тебя одеждой и носовыми платками, но она живет с твоей старшей сестрой, а с той ты не очень ладишь. Ты был жокеем, учился этому несколько лет, но упал на скачках. Серьезнее была травма плеча, хотя вряд ли она заставляла тебя расстаться с карьерой жокея, но ушел ты из-за травмы ноги. Да… Однако, ты хромал, когда шел обратно в конюшню, и берег эту ногу в седле, когда мы поехали на прогулку, но когда мы начали состязание, ты использовал обе ноги одинаково, и когда побежал спасать меня, не хромал вообще. Так что это не травма завершила твою карьеру, а только твое чувство вины из-за этого, да? О, конечно, лошадь. Ее пришлось усыпить, правда? — Он замолчал, перевел дыхание и поднял брови.

— Это, — сказал Джон потрясенно, — было великолепно. Восхитительно!

Шерлок отвернулся, чтоб спрятать улыбку.

— Это не то, что обычно мне говорят.

— Да, я видел, что говорят обычно. Но это неважно, потому что это было невероятно!

— Я ошибся в чем-нибудь?

— Очень немного. Хорошо, с Гарри я лажу. Не сказал бы, что мы близки, она старше и вредная иногда, но… это ее муж, кого я не могу выносить. Он пьет.

— Всегда есть что-то… Я знал, что есть кто-то, кто ты не выносишь, иначе ты остался бы с ними после ранения и нашел бы работу поближе к дому.

— Как ты делаешь это? — спросил Джон, всё еще изумленный и очарованный. — Я имею в виду, ты уже объяснил, но как ты узнаёшь… я не знаю… куда смотреть? Ты увидел во мне то, чего я и сам не знал о себе!

Шерлок тихо вздохнул.

— Я наблюдаю, потом делаю выводы. Это называют дедукцией.

Он посмотрел на Джона, и лицо его снова стало обеспокоенным. — Ты вернешься к скачкам?

Джон улегся спиной на траву и закрыл глаза, чувствуя, как солнечное тепло ласково касается лица. Он думал над этим вопросом. Хотел бы он вернуться обратно? Нет. Может быть, его травма, и правда, была вызвана виной, но она была в самом деле. Он гнал свою лошадь, позабыв обо всём, думая лишь о том, как прийти первым к финишу, а Лансеру пришлось платить по счетам. И он никогда бы не смог вернуться к этому. Но было потрясающе осознать, что Шерлок был прав: нога его не болела нисколько, когда утром они устроили состязания. Значит, больше он не зависел от работы, данной ему из милости, он бы мог заняться чем-то еще, возможно, даже пойти в армию через несколько лет, чтоб увидеть мир. Он действительно покончил с той жизнью, про которую всегда думал, что это и есть его жизнь. Что такой и должна она быть. Сейчас было время, чтоб подумать о будущем, и оно представлялось ему куда ярче и интереснее, чем прошлой ночью. В первый раз за много месяцев Джон осознал, что чувствует себя по настоящему живым.

Он открыл глаза и улыбнулся Шерлоку, который сидел, обхватив колени, и смотрел на него.

— Нет, — сказал он. — Я не вернусь обратно. Думаю, что останусь здесь на какое-то время.

Улыбка Шерлока была ярче летнего солнца.

— Ты поедешь завтра кататься со мной?

— С радостью, — сказал Джон, улыбаясь в ответ.

========== Глава 2. Мальчишечьи игры ==========

Комментарий к Глава 2. Мальчишечьи игры

В оригинальном тексте вторая глава называется: That boys kick about

Мы перевели: Мальчишечьи игры

В комментариях автора указывается, что такое название было взято из викторианской азбуки 1859 года, по которой Шерлок учил Джона читать…На страничке на букву B (“би”) приведена картинка мяча (англ. ball) и написано

B is for Ball, that boys kick about. С “В” начинается “Мяч” (ball), с которым играют мальчики.

Они выезжали верхом почти каждый день. Единственным ограничением Шерлока было условие, что он должен вернуться вовремя для уроков со своим гувернером; для Джона и вовсе никаких ограничений не было. Новость о том, что младший сын графа каким-то образом нашел компаньона, которого смог выносить и кто был готов терпеть его выходки, дошла до ушей лорда Шерринфорда, который отдал соответствующие распоряжения, и с тех пор составлять компанию Шерлоку было главной обязанностью Джона. Юноша беспокоился о том, что это могло вызвать плохие чувства среди прочих грумов, однако у его беспокойства не было никаких оснований.

Ему не завидовали – его жалели.

— Он выводит меня из себя, этот мальчик. Вечно носится туда-сюда, — за чаем сказал Старый Том.

— Да я не могу взять в толк половины того, что он говорит! — поддержал это мнение Том Молодой, когда они вместе вели с пастбища жеребят.

Так же думали и остальные.

— Я ходил в школу, и был там не хуже других, но когда он что-нибудь говорит, я честно чувствую себя тупицей.

— Он знает такие вещи, — шептал на конюшне Дэви, нервно оглядываясь через плечо. — Вещи, которые не должен знать. Это странно.

— Просто он наблюдает, — попытался объяснить ему Джон, но Дэви лишь тряс головой, всем видом показывая, что твердо уверен, что Джон еще пожалеет когда-нибудь, что не слушал его.

— Помяни мое слово. Это… неестественно!

Шерлок мог быть неестественным, но он очень быстро стал центром жизни Джона. Когда был туман, то они шли в лес, где Шерлок собирал опавшие листья и мох; он показал Джону маленькую пещеру в скалах, где можно было прекрасно укрыться во время ланча. Когда шел сильный дождь, они отправлялись в город, где Шерлок делал покупки в магазине канцелярских товаров или выбирал материалы для занятий химией. Джон любил, когда после этого они останавливались в пабе, но Шерлок предпочитал идти в чайную комнату рядом со станцией, где всегда было много путешественников, на которых он мог поупражняться в дедукции. А в погожие дни они вместе скакали по полям, по лугам и дорогам, останавливаясь время от времени, чтобы Шерлок мог собирать свои образцы. Большей частью, это была земля, но бывали и образцы растений и трав. На третий день они добрались почти до конца графства, и Шерлок смог заполучить у одного фермера кусочки шерсти его овец, про которых он услышал, что они какой-то необычной породы.