Морфы: отец и сын (СИ) - Страница 34

— Ты набрал только кошек. Почему? — спросила она.

— Со стрекозами сложно, — ответил я. — Сколько ты со мной? Несколько месяцев и продолжаешь из себя дерево изображать. Я не могу парням отправлять таких девиц. Кошек достаточно отмыть, одеть, накормить и расчесать. Они сразу хорошеют. Дать им ещё витаминок и шерсть становится мягкой и шелковистой. Их тело в меньшей степени подверженно стрессам. У них нет такой сильной зависимости психологического состояния и физического. При этом они довольно страстные натуры. Это даёт быстрый доход, который окупит предприятие быстрее, чем если бы я набрал стрекоз.

— Только деньги?

— Даже не деньги, а репутация. Когда-то у меня была овощная лавка. Чтоб был хороший поток клиентов, я долго работал над репутацией. Покупатели знали, что у меня найдут свежие овощи по доступной цене. Для этого приходилось много работать. Здесь не овощи, но принцип тот же. В первую очередь клиенты должны знать, что у нас симпатичные девчонки, которые не грузят проблемами, готовые предоставить то, что сейчас недоступно.

— И что же?

— Внимание и чистоту. Вот смотри, вроде бы женщин больше чем мужчин. Так должно было быть, потому что эвакуировали в первую очередь женщин и детей, но никто не ожидал, что большая часть не выживет, не сможет пережить то, что случилось. Это касается фитоморфов. Те же, кто выжил, они утратили свою красоту и теперь больше похожи на пугал, которым впору огороды от ворон охранять. У звероморфов ситуация несколько иная. Там на корабли брали всех, кто успел. Киберморфы то эвакуировались, то вернулись назад. И многие погибли во время этих перемещений. Идём дальше. Процентное соотношение довольно гибкое в ту или иную сторону. В городах, где были лагеря беженцев, там больше женщин и детей. Мужчины ушли вглубь материка, потому что там жизнь — это подобие жизни. Уж лучше здесь жить в неустроенном городе и строить его самостоятельно, чем работать наравне с каторжанами.

— Я была в лагере вместе с братом. Мы оттуда сбежали.

— Идем дальше. В нашем городе много молодых и одиноких мужчин. Много женщин. Но они не могут сойтись, потому что барьером стоят установки, которые нам вдалбливали с детства. Как можно дать имя девчонке, которая на улице бродяжничает и не имеет родных? Как можно взять в жены девицу без приданого у звероморфов? Вроде бы надо включать голову и понимать, что мир изменился и пора думать иначе, но мы не можем это сделать, потому что заветы слишком сильные. Вот раньше, что было со стрекозами? Они бродяжничали, подвергались насилию и побоям. Некоторые города просто не пускали таких в свои границы. Стрекоза — это бродяжка без имени, которая передвигается пешком, с забитым взглядом. Она могла рассчитывать или жить в качестве любовницы или работать на низкооплачиваемой грязной работе.

— И к чему ты это говоришь?

— К тому что мир изменился, но морфы продолжают думать, как думали бы в прошлом. Для них женщина на улице — это в первую очередь стрекоза.

— Ты также думаешь.

— Нет. Я думаю, что из стрекозы может получиться внимательная и симпатичная любовница, к которой захочется приходить вновь и вновь.

— Но ты не задумываешься, что чувствует стрекоза, когда вынуждена по твоему приказу ложиться под клиента, — возразила она.

— Нет, не думаю. Меня это не интересует. Но я никому не приказываю. Девчонки сами выбирают с кем хотели бы покрутить этой ночью. Я никому и ничего не приказываю. Да и не собираюсь.

— Ты часто повышаешь голос.

— Повышаю. Порой иначе нельзя. Но разве я тут кричу и кулаками машу без причины?

— Нет.

— Тогда к чему такие претензии? Я предоставил условия. Соглашаться или нет — это твоё дело.

— Пока я помогаю на кухне и с уборкой, — сказала стрекозочка. На щеках выступил румянец.

— Поэтому ты под этой крышей, — ответил я.

Мы иногда спали. Особенно когда хотелось вспомнить что-то из прошлого или когда было совсем плохое настроение и я не мог себя сдерживать. Стрекоза охлаждала своим видом, как холодная вода. Милая. Скромная и шершавая, как наждачная бумага. Чаще я брал к себе кого-нибудь из кошечек. Тёплые, мягкие и готовые. Чего ещё от жизни надо? Лишь чтоб стрекоза в себя пришла.

Это случилось неожиданно. Как-то заглянула компания: два звероморфа и один фитоморф. Хотели развлечься. Но я сразу сказал, что стрекоз не держу. И тут как раз появилась стрекозочка, которую перехватил фитоморф. Начал ей что-то на ушки петь. В итоге я их так и оставил в гостиной. Она смущалась, что-то отвечала, но волосы начали темнеть на глазах. Из светлой травы они стали превращаться в тёмную зелень. Что говорить, парня это вдохновило. Он начал приходить чуть не каждый день. В итоге он и стал её первым клиентом. Это натолкнуло на мысль, что пора брать стрекоз на ровне с кошечками и не держать их рядом с собой, а всё же выводить в зал на общение.

Так как работы прибавилось, то пришлось нанять людей, которые отвечали бы за охрану. Иногда попадались клиенты, которые хотели большего, чем было позволено. Тогда возникали конфликты, которые приходилось решать с помощью кулаков. Репутация репутацией, но и девчонок я не собирался давать обижать. Это также входило в пункт репутации.

К концу лета пошла какая-то волна свадеб. Трое клиентов забрали к себе кошечек, к которым ходили постоянно. Я не понимал этого. Пусть когда-то стрекозе я и рассказывал, что надо мыслить современными реалиями, но сам в этом сомневался. Не верилось, что из кошечки может получиться хорошая жена. Хотя может их устраивала страстная подруга в кровати? В принципе, сколько морфов, столько и желаний.

К осени появились первые киберморфы. Две женщины пришли сами и предложили свои услуги. Связываться с ними я опасался, но нужно было расширять рынок, так как был спрос. Чем я и занялся. Как ни странно, но они ничем не отличались от стрекоз и кошечек, только звались шестерёнками. Спать я с ними не стал. Да и они не горели желанием, хотя и не исключали такого варианта. Мы были врагами. Раньше были врагами. А теперь? Кем мы были теперь? Коллегами? Работали-то вместе.

Как-то работая с кошечками, я не задумывался об этом. Кошечки были похоже на стрекоз. Шестерёнки отличались от других девчонок и одновременно были похожи. Они были более сдержаны, умные, но так же любили подарки, а глаза у них начинали светить ярче, когда слышали ласковое слово. Приходилось признавать, что мы отвыкли от ласки и мира. Приходилось вновь к этому приучать, чтоб девчонки дарили не только радость телу, но и приносили комфорт в душу, как это было у стрекоз на моём материке. Когда с Милой начались проблемы, то именно там я нашёл тепло, которого не хватало в моём доме.

Постепенно девчонок стало не хватать. У нас появились постоянные клиенты, которые захаживали чуть ли не каждый день. Бордель с развлечением на одну ночь превратился в дом свиданий между любовниками. Это меня устраивало. Главное, чтоб деньги приносили. Остальные мелочи меня не волновали.

Я считал деньги в кабинете. Складывал их стопками и записывал доходы в блокнот. В этот момент постучали в дверь. Разрешив войти, я поднял глаза на замершую в дверях первую стрекозу, которую я когда-то подобрал. Она сильно изменилась за это время. Похорошела. Кожа смягчилась, в волосах появились зелёные пряди, а кожа стала насыщенного зелёного цвета, что свидетельствовало о здоровье. Она смотрела на монетки и тяжело дышала.

— Что случилось? — спросил я.

— Сколько денег!

— Ну не так уж и много, если вычесть расходы на содержание этого заведения и налоги.

— А если бы взять их и куда-нибудь сбежать! То можно было бы стать богатыми! — мечтательно сказала она.

— В других городах свои деньги.

— На обмене мы бы потеряли, но всё равно осталось бы много монет.

— Ты что-то хотела? — напомнил я.

— Что?

— Ты ведь для чего-то пришла. Так по какому поводу?

— Мне Лёша предложил своё имя, — ответила она.

— Поздравляю. Чего-то ещё?

— Ты же меня отпустишь?