Монтенегро - Страница 9
В эти судьбы. В этот кошмар.
…Алечка была девочкой слишком красивой и слишком жадной. Мария Сергеевна так и сказала Алёшеньке, честно. На то она и мать. Она желала своему сыну самой лучшей девочки, и нечего было размениваться на ту, которая перецеловалась со всем классом. А честность – лучше пять минут боли при открытии глаз, чем вся жизнь страданий потом.
– Вот, к примеру, Кариночка, – говорила Мария Сергеевна. – Чем тебе не девочка? Скромная, из хорошей семьи, отличница…
– За Каринкой Федька ходит, – басил в ответ покрытый прыщами, поджарый тогда и переполненный гормоном, категорически не способный к учёбе в силу полового созревания Алёшенька. – Не хочу с Федькой связываться. И у Карины задница слишком… того… а Алка – то, что надо!
– И тебе не неприятно? Обнимать девочку, которую обнимали… и трогали… все твои одноклассники?
«Приятно, потому что она останется со мной, а я буду самым крутым!» – так хотел ответить Алёшенька маме… и вдруг понял, что мама права. Права.
Зачем ему дорогая и престижная публичная плевательница, жадная до подарков Алка.
Он найдёт такую, что все ахнут.
А мама ведь и правда желает ему только счастья.
…Лена была посимпатичнее Карины, но попроще Аллы.
Но и лет со школы прошло немало, Алёшенька был студентом, и женитьба стояла у него прямо на первом месте, потому что вдруг прорезались гены давно исчезнувшего с горизонта отца, и Лёша начал лысеть. Парочка слепых фоток подтвердили – папаша был с лысиной лет с 25. Лысина, был уверен Алёша (а ещё ему так говорила мама), мгновенно перекрывает малейшие шансы завоевать сердце хоть какой-нибудь девушки. Примеры голливудских актёров и отечественных звёзд шоу-бизнеса не вдохновляли. Где актёры, а где Алёшенька.
Стало быть, срочно требовалось жениться. Неотложно, пока лысина ещё была закрываема остатками волос.
Лене была безразлична намечаемая лысина, ей нравился Алёша. Хотя и не нравилась его мама.
Неприязнь была взаимной.
– Оставляешь меня, сынок, – грустно сказала Мария Сергеевна. – А я только на пенсию вышла, собиралась всю жизнь посвятить тебе. Бросаешь меня, как твой папаша бросил.
Грех неведомого папаши и так преследовал Алёшу с детства, заставляя буквально поджимать член, но тут он решил не сдаваться слишком просто.
– Да как же я тебя брошу? – слишком весело сказал он. – Нарожаем с Ленкой внуков, будет тебе чем пенсию-то занять! Ты у меня вон какая молодец!
– Внуков? Внуки – это хорошо, – суховато выговорила Мария Сергеевна (а что ей ещё оставалось?). – А где будете жить?
– Так у нас трешка.
– У нас, сынок. У нас с тобой, – совсем печально выговорила Мария Сергеевна. – Ты же понимаешь, что двух хозяек на одной кухне быть не может. А ты, стало быть, на старости лет выживаешь меня из собственного дома?.. У меня, кстати, наследственность ведь не очень. Моя бабушка болела раком. А рак – болезнь от стресса. Ты подожди, может быть, квартира освободится сама собой.
Постепенно выяснилось, точнее, окончательно прояснилось, что симпатичная медсестра Лена была иногородней. Образование – среднее, заработки – тоже.
Делать маме неприятно Алексей не решился. Помыкавшись по углам у друзей и знакомых, студент последнего курса и представительница младшего медицинского персонала разошлись. Она нашла себе мужчину, старше её на пятнадцать лет, и, хоть у того был ребёнок от первого брака, но была и квартира, и мама на отдельной площади, которая восприняла появление Лены как избавление от хлопот с ребёнком, руки в помощь на даче, бесплатные уколы на дому и вообще манну небесную.
Алёша некоторое время встречался с танцовщицей стриптиза, окончательно облысел, завалил защиту диплома, с трудом защитился через год, набрал за этот год пятнадцать килограммов и вышел «молодым специалистом» на офисную работу.
…Всякое было. Но теперь-то жизнь вошла в свою колею.
Алёшенька был уже уважаемым специалистом, зарабатывал. Вот они с мамой приехали отдохнуть, посмотреть волшебную страну Монтенегро.
Алексей присел на стул около столика, мама стремглав подала ему попить. Мастер увидел торопливо скрытое движение, щупающее, контролирующее движение – не слишком ли прохладная бутылочка досталась сыну. Пока Алёша отдувался, лишённый какого-либо импульса двигаться самостоятельно, а тускловатая, но от этого не менее энергичная дама отыскала стенд с расписанием экскурсий, познакомилась с пятью заезжающими одновременно с ней и Алексеем людьми, в том числе и с Бабушкой – Ольгой Фёдоровной, добежала до ресепшн и потребовала ключи и багажиста, вернулась обратно.
Алексей едва успел привести в порядок сердцебиение и осознать, что они таки прилетели на курорт.
– Вы знаете, – проникновенно сообщила Ольга Фёдоровна Мастеру, – с выходом на пенсию жизнь только начинается. Вот посмотрите. Марию Сергеевну сын привёз отдохнуть. Какой молодец, правда?
Мать, Юлия, раздражённо поджала губы. В словах Бабушки был некий упрёк.
То, что Дочь возит, сопровождает Мать, кладёт свою жизнь на алтарь Дочерней любви, – это нормально.
Когда то же самое делает Сын – это воспринимается как подвиг.
А на самом деле мало кто видит обратную сторону этой медали.
Всё под этими звёздами зависит от Женщины и от Любви. Но сила Женщины, как и сила Любви, бывают искажены, извращены не в пользу того, кого любят.
Мария Сергеевна растила себе не сына, которого главное – отпустить. Отпустить Мужчину в его Мужскую жизнь, признав его Право Двигаться и Творить.
Она растила себе мужа, молодого мужа, все особенности и слабости которого были бы ей заранее известны, и никогда сроду не призналась бы в том, что это случилось именно так.
Ни одна девочка или женщина не подходили Алёшеньке, не были парой и ровней Алёшеньке. И не только потому, что Алёшенька был самым лучшим и самым достойным. Просто он УЖЕ БЫЛ самым любимым, в его доме УЖЕ БЫЛА женщина, которая делала ему всё по высшему разряду. Кормила, обстирывала, убиралась в доме. То, чего она не могла ему дать, её чрезвычайно огорчало и раздражало, а потому Алёшеньке рассказывалось о венерических заболеваниях, о ранних разводах, подгузниках и молочной кухне, о том, как много охотниц за квартирами и всевозможных беженок с привлекательными формами развелось на белом свете. И о том, как сильно предал Марию Сергеевну неведомый отец Алёшеньки, от которого осталось только отчество.
Алексей ощущал очевидную вину за отца и каждый раз давал себе слово не предавать мать и сделать для неё всё, что только возможно.
Когда жир затопил тело Алексея, уровень тестостерона упал ниже определяемого уровня, одновременно с лысиной отросла грудь второго размера, а секс свёлся к редким мастурбациям в ванне и пространным рассуждениям о коварстве и жадности женской природы, Мария Сергеевна успокоилась.
…Позже Мастер не раз и не два видел Алёшеньку, размякшей медузой растёкшегося по шезлонгу. Алёшенька не без интереса рассматривал женщин у моря и у бассейна, попивая пиво – напиток коварный и известный своими гормональными последствиями. Взгляд у Алёшеньки был маслянистым, а Мастер думал о двухместном номере класса эконом, который занимали Алёшенька и его мать.
Мария Сергеевна носилась по экскурсиям, не упуская ни одной, время от времени болтая с Ольгой Фёдоровной.
Как-то раз с ней поговорил и Мастер. В тот вечер он собрал вокруг себя небольшой кружок заинтересованных людей и говорил о том, что в силах Женщины продлять свой активный и созидательный возраст до сорока, до пятидесяти лет. А возраст любви и вовсе не имеет никаких видимых границ.
Мария Сергеевна послушала стоя.
– Вы прекрасно выглядите, – сказал ей Мастер. – Почему бы вам не поискать своё личное счастье здесь, в Черногории? Вы могли бы…
– Спасибо, – перебила Мария Сергеевна. – У меня со счастьем всё в порядке. Слава богу, я не одинока.
Дама удалилась, уверенно ступая немецкими прогулочными туфлями по плитам дворика. Мастер проводил взглядом её фигуру и подумал лишь одно.