Монстры - Страница 114

По правде говоря, вины Кэролин в этом не было, в самом деле не было — компьютеры за работой не очень-то любят кого попало. Даже Джона, а уж он-то всегда с ними ладил. Во всем виноват Эгертон, поскольку именно он настоял на том, чтобы компания получила эту систему вопреки полуквалифицированным советам (главным образом Джона).

Эгертон, офис-менеджер с названием должности в десять слов, был большим знатоком по части откапывания проблем, однако не годился ни на какую черновую работу, когда требовалось в этих проблемах разобраться. Его участие в том, что называется "выковать решение", ограничивалось тем, что он торчал с гобой рядом, уперев руки в бедра и нахмурив брови с таким видом, словно в одной из отдаленных колоний, за которую он чувствовал личную ответственность, разразилась война… Хотя иногда мог рявкнуть что-то в порядке предложения, от неуместности которого Джон так и застывал с открытым ртом.

Джон никогда не понимал, как, занимаясь связями с общественностью, можно отвечать за компьютеры, однако каким-то образом всегда получалось так, что именно он накликал в работу всякую чертовщину. Каждый раз повторялось одно и то же. Стоило ему зацепиться за какую-нибудь мелкую проблему, как тут же обнаруживалась другая, которую следовало решить в первую очередь. Та вовлекала его в очередные, из ничего возникавшие проблемы, ответвления неразберихи, пока он неожиданно не увязал по горло в горечи, обволакивающей внутреннее ядро необъяснимости, отчего его собственная работа не двигалась… И вот он едва не упустил этот проклятый поезд. Снова.

Возможно, как всегда говорила Деб, пора было ему научиться посылать людей подальше. Может быть, даже была причина взять на вооружение "Говори коллегам "отстаньте"" — уик-энд в Слау[79] стоимостью 395 фунтов плюс налог на добавленную стоимость (включая легкие освежительные напитки).

С другого конца платформы донеслось невнятное завывание, предположительно исходившее от службы охраны, и поезд зашипел, зашатался, потом стал медленно отходить от станции. Как всегда, глядя на уплывающие назад монументальные колонны и бетонные плиты, Джон почувствовал облегчение: сесть в отправлявшийся из Лондона поезд было все равно что оставить позади дурной сон.

Его удивила пришедшая в голову мимолетная мысль — напоминание о том, что он не разобрался с какой-то рекламой, которую необходимо было дать к понедельнику. Она могла подождать. Он не собирался понапрасну тратить время и волноваться из-за нее в этой поездке, да и Дебора, слава богу, устраивала ему головомойку, если он во время уик-энда пытался вспоминать о работе.

А ведь уже и в самом деле наступил уик-энд с его таким ранним стартом. Эгертон со сдерживаемым беспокойством глянул на Джона, когда тот в середине дня отпросился с работы. Он был явно опечален его очевидным отказом от ответственности по отношению к нынешнему кризису в офисе, связанному с продлением срока, однако в конечном счете позволил ему уйти. Хотя нет, Джон вполне осознавал (независимо от какой бы то ни было оценки этого факта), что вопрос продления срока его не касается и что он лишь у них на подхвате, поскольку… да что там — поскольку всегда считал своим долгом им помогать.

Светильники в вагоне продолжали мерцать, когда Джон встал, вытащил из сумки питье и книгу, затем снял пиджак. Открыв ледяную кока-колу, он уселся и нашел в книге место, на котором остановился. Она всю неделю повсюду была с ним. Итак, он едет в поезде с хорошей книгой в руках, едет, чтобы встретиться с Деб. Все прекрасно, а могло быть намного хуже.

Прежде чем приступить к чтению, он огляделся вокруг. Четверо мужчин, те, что полностью оккупировали столик, все еще пребывали в коматозном состоянии, они были пьяны сильнее, чем, как казалось Джону, можно было напиться к этому часу послеобеденного времени. Может быть, они не спали всю ночь или даже всю неделю. Остальные путешественники являли собой разнородную группу стариков в темно-синих пальто или бежевых куртках на молнии, стоически вперившихся взглядом в одну точку.

Единственная относительно молодая личность сидела напротив Джона. Более или менее привлекательная женщина, порядком за тридцать, она извлекала из фирменного журнала последние захватывающие разработки в мире торговли, делая волнующе изящной рукой пометки в сиреневом блокноте. Соседка сосредоточилась на этом занятии со степенностью серьезной школьницы, прорабатывающей не слишком важный тест.

Джон про себя улыбнулся и углубился в свою Книжку.

Он залпом проглотил главу и снова посмотрел на соседку. Корпоративная дама напротив оставила в покое свой журнал и обратилась к стопке бумаги, набрасывая черновик делового письма. Пока изумлялся тому, что почерк у нее при этом стал даже аккуратнее, женщина вскинула на него глаза, и он вынужден был быстро отвести взгляд к окну.

Но ту сторону стекла проносились мимо акры зеленой, по-настоящему радовавшей глаз земли. Все выглядело очень мило, и обычно он терпел это своеобразное зло, но при этом не переставал желать, чтобы мили этой земли между ним и Деборой оказались покороче. Она не могла бросить работу в Кембридже, а вызывающая постоянное ощущение стресса деятельность Джона была связана с Лондоном, и, похоже, другого способа для встреч у них не оставалось. Вояж из Лондона в Кембридж сам по себе не представлял такую уж эпопею, однако уик-энды с ночевками всякий раз в новой квартире были далеки от идеала, да и организация их обходилась недешево, особенно теперь, когда дряхлый "форд" Джона проиграл битву с запланированным моральным износом. Несколько раз пытался уволиться, причем со все нарастающим рвением, но он знал, что этого делать нельзя.

Найти новую работу никогда не было легким делом, а какой-то несчастной частью своего существа он понимал, что, уйдя, оставит Эгертона в дерьме. Джону довольно часто в порядке комплимента говорили, что он незаменим. В действительности же это было просто предупреждением о том, каким он может стать непопулярным и насколько виноватым будет себя чувствовать, если попытается сбежать.

Заметив, что глаза слегка застилает туман, Джон сосредоточился скорее на самом окне, чем на том, что лежало снаружи. Он начал беспокоиться, что часы, проведенные за компьютерными программами и базами данных, рано или поздно навредят его зрению, но с облегчением понял, что проблема крылась в грязном пятне на стекле. Оно было специфической формы и походило на отпечаток детской ладошки. Почти не вызывало сомнения то, что так оно на самом деле и было, однако оно было каким-то странным. Минуту спустя Джон потерял к пятну интерес и, убедившись, что со зрением все в порядке, вернулся к своей книжке.

К тому времени, как он заканчивал следующую главу, размеренный стук колес и тепло вагона начали действовать на него усыпляюще. В предложениях, по мере того как он их снова и снова перечитывал, становилось все меньше и меньше смысла, так что Джон решил не мучиться и вздремнуть. После недели, в течение которой Дебора была прикована к своему столу, она захочет куда-то сходить, оттянуться по полной программе, и ему следует запастись энергией, чтобы оставаться на высоте.

Нашарив в кармане пиджака завалявшийся там мятный леденец, Джон развернул его и засунул в рот. Затем, вытянув ноги и слегка свесив в проход руку, умостился на своем сиденье, добившись минимально возможного комфорта — вопреки, как он подозревал, наилучшим намерениям дизайнеров этих сидений. Веки у него опускались, он смял хрустящую конфетную обертку и уронил ее в проход, такой же грязный, как и весь вагон. Ему казалось, что среди пакетов от чипсов, пивных банок и прочего мусора сладкая бумажка останется незамеченной.

К своему удивлению, он услышал негромкий цокающий звук.

Приоткрыв один глаз, он посмотрел на сидевшую напротив женщину. Она все еще корпела над своим письмом, несомненно пытаясь превзойти уровень догматичности "Cosmopolitan", как обычно уверенная, что так для нее лучше.