Монолиты готики - Страница 17
Краулер с трудом подавил желание снять толстенный том с полки, и, отыскав на «К» адрес фамильного поместья, под корешок вырвать страницу мерзкой книги. Доктринус бы не одобрил такого обращения с раритетным изданием.
На одном из столов лежали куски сырой глины и лоскуты материи – свидетельства фальсификации. Там же – фотоснимки Черепа с различных ракурсов.
Еще здесь было тело. Лежало на холодной металлической поверхности, предназначенной, если судить по желобкам, трубкам и пластмассовому ведру, исключительно для вскрытия трупов. Хотя, возможно, особо неряшливые особи не побрезговали бы на таком столе отобедать. Как бы там ни было, тело накрывала простынь, еще помнившая белизну. Характерные очертания проступали под тканью: голова, грудь, ноги. Альбинос отдавал себе полнейший отчет, что ничем другим, кроме как останками Титуса, лежащее на столе быть не могло. Если исходить из этого, молодой вампир сильно отощал после смерти. Почему-то Лео расхотелось заглядывать под покрывало. Однако, выбора не оставалось. Он уполномочен на спасение расы.
Почувствовав волнение гостя, Доктринус, точно издеваясь, не подал виду. Притворился, что спешить им некуда, а тело на столе – так, часть декора.
– Нравится?.. – спросил он. И, не дожидаясь ответа, ответил себе же: – Да, здесь клёво. Все, что может понадобится мужчине для жизни. Я сам все обставил.
Краулер не думал, что это могло бы служить похвалой – пусть даже в собственный адрес.
– Да, весьма мило, – ответил он столь сухо, что почти почувствовал во рту вкус черствого хлеба. – Полагаю, нам следует приступить к осмотру… улики.
– А, служебное рвение? Похвально, похвально. – Очкарик улыбнулся. Альбинос заметил, что собеседник выпустил клыки. К чему бы?.. Какой-то странный намек, или его действительно возбуждала перспектива грядущего осмотра?..
Вампиры приблизились к столу и тому нечто, что скрывала простыня.
– Готов? – поинтересовался Доктринус, продолжая ухмыляться. – Будет страшно.
– Ну, – нетерпеливо буркнул Леонард.
Очкарик сдернул простыню, и выяснилось, что к ТАКОМУ Краулер оказался совершенно не готов. От неожиданности даже вскрикнул. К тому жуткому зрелищу, что предстало его глазам, не мог подготовить весь жизненный опыт. Альбинос не видел ничего, что хотя бы отдаленно напоминало ЭТО, и не предполагал, что подобное возможно. Да, у реальности отменно поставлен удар. Не успел Лео опомниться от апперкота, как последовала другая комбинация.
Новая – более компактная, обезвоженная (и мертвая) – версия Титуса выглядела на редкость отталкивающе. Как ни странно, в первое мгновение Краулер думал о насекомых. Точнее – о коконах, лишенных, до последних капель, жизненной влаги. Кожа была серой и сморщенной. Мышцы исчезли, будто их и не было. Отовсюду неестественно, а потому безобразно торчали острые кости. Глазницы чернели мертвыми впадинами. Рот скалился в кошмарном оскале; в глотке торчал острый и твердый, словно жало, язык. Руки скрючились на груди, в отличие от ног – прямых, как палки. До альбиноса наконец дошло, как Доктринус смог дотащить труп до лаборатории – теперь Титус весил считанные килограммы. Обезвоженная плоть, кожа и кости.
Создавалось впечатление, что эта мумия пролежала в каком-то склепе не одно столетие. Мертвец особо долгой выдержки. И, напротив, не верилось, что еще несколько часов назад Титус излучал здоровье, силу, и готовность служить Гирудо до последней капли крови… В последнем-то он преуспел.
Лео отвернулся. Усилием воли пришлось подавить зарождавшуюся в желудке деятельность. Впрочем, вырвать могло одним только желудочным соком.
Очкарик скалился, наслаждаясь эффектом.
Краулер игнорировал его энтузиазм, и, поглядев на труп, сосредоточился.
– Гм… Я не вижу ни кола, ни ожогов от святой воды… Вообще никаких признаков убийства.
– Хочешь сказать, за исключением ТРУПА?.. – вкрадчиво осведомился Доктринус.
«Ну да, конечно, – мысленно проворчал альбинос. – Одно маленькое «но». Умник…»
– Я уже говорил, что его осушили, – не дождавшись ответа, сказал очкарик.
– Верно, говорил, – кивнул Лео. – Но теперь я понимаю, что ты пошутил. Мне множество раз доводилось видеть тех, кого осушили, равно как и самому осуществлять такую процедуру. Те, из которых выпили всю кровь, совершенно не похожи на… ЭТО, – он окинул мумифицированные останки недоуменным взглядом. – Осушенные мертвецы выглядят куда жизнерадостнее.
Доктринус поглядел на стол, будто сверяя аргументы собеседника с собственным мнением.
– А разве то, что мы видим, похоже на убийство колом, или святой водой?..
В сознании Краулера всплыли жуткие картины, одна краше другой – осиновый кол, торчащий из груди живого, на первый взгляд, вампира; поток влаги, оставляющий ожоги, с регенерацией которых организм мог и не справиться.
– Нет. Вообще НИ НА ЧТО не похоже. Но технический прогресс, увы, не стоит на месте, и…
– Тем не менее, я отнюдь не шутил – Титуса осушили, – перебил Доктринус.
Альбинос с ужасом понял, что услышал чистую правду. Мысль о том, что некий Упырь или Вурдалак наделен такой властью, повергла Леонарда в шок.
Лишь увидев труп, он понял, почему Магистр отрицал причастность сородичей.
– Что за существо способно на ТАКОЕ?!.
Очкарик осклабился.
– Как ни странно, ты подобрал верное определение. Существо. Тварь, пришедшая из беспросветной тьмы тысячелетий. Убийца, какому нет равных…
Тут перед ними мелькнула какая-то юркая тень. Краулер вскрикнул и отпрянул. Сердце провалилось в желудок, а душа, если допустить ее наличие у кровососущих, ушла в пятки. Первое соображение было о убийце, вырвавшемся из плена тысячелетий исключительно ради того, чтобы предать его, Леонарда, столь же страшной смерти, как и беднягу Титуса. Нет, только не это!..
– Эй, потише, – сказал Доктринус, улыбаясь. – Все хорошо. Это просто Гастон.
– А?..
Негодующе переводя дыхание, альбинос понял, что тварь не превосходит размером крупную крысу. Смущенному Краулеру стало чрезвычайно стыдно своего испуга – вполне адекватной, впрочем, реакции. Немного успокоившись, он обратил внимание на детали. Существо, сидящее на руках у Доктринуса, было вовсе не крысой и не птицей, как Леонарду показалось вначале.
Затем он решил, что это маленькая обезьянка, игрунок или капуцин, но вновь промахнулся. Тварь не имела волосяного покрова: тонкие ручки, ножки, субтильное туловище. В хитрой заостренной мордочке проступало что-то собачье.
Создание являлось миниатюрным подобием человека. Если точнее – вампира. А еще точнее – Доктринуса. Крохотное личико неуловимо напоминало очкарика. Не чертами, а, скорее выражением, хотя и в чертах имелось отдаленное сходство. Печать порока, едва разместившись на скудной площади, темнела несмываемыми чернилами. Существо казалось ангелочком, лишенным крыльев, и обожженным смертными грехами. Эдакий бесенок системы «mobile».
– Что ЭТО? – выдохнул альбинос, смутно вспоминая, что недавно уже задавал тот же вопрос.
– Говорю ведь – Гастон, – невозмутимо ответил Доктринус, почесывая тварь за ушком, отчего та тихо урчала. – Гомункул. Он живет тут, в лаборатории.
– Гомункул? – Краулер воззрился на существо, именуемое Гастоном. – Но КАК?..
– Я его создал, – терпеливо разъяснил очкарик. – По старинным алхимическим рецептам, и с использованием – не в средневековье, чай, живем, – кое-какого hi-tech. Отличный, скажу тебе, помощник. Смышлен, проворен, неприхотлив к еде и условиям. Подумываю вот написать руководство «Гомункулус – своими руками». Домохозяйки будут просто в восторге, как считаешь?..
Леонард пожал плечами. Теперь он что-то припоминал. Гомункулы, да. Процесс их получения был весьма специфическим. Но о том, что этим промышляли не где-нибудь, а в обители Клана, альбинос даже не догадывался.
– И что этот… Гастон делает в Цитадели?..
– Я же сказал, что СОЗДАЛ его. Пару месяцев назад – из собственных волос, крови, слюны и…
– Стоп, достаточно. – Краулер поднял руку. Менее всего ему хотелось знать, из чего ЕЩЕ изготовлен Гастон. Домохозяйкам придется повозиться с одним ингредиентом, доказывая мужьям, как гомункулусы способствуют ведению домашнего хозяйства.