Моногамист (СИ) - Страница 55

И я отвечаю ей жёстко, впервые в своей истории испытывая злость и негодование на человека, который упорно не покидал моих мыслей, мечтаний и снов с 17 лет:

— Кто-то должен был разрубить этот чёртов узел под названием «твоя семья»!

Кровь не останавливается, залив мне горло, футболку, я сплёвываю, но это мало чем помогает, и упорное кровотечение злит меня ещё больше. Тем не менее, я хорошо осознаю, что обязан объяснить ей своё отсутствие, что она сейчас, скорее всего, принимает решение, и что моя ошибка, совершённая в пылу собственных отрицательный эмоций, может оказаться для меня фатальной. Поэтому я делаю над собой усилие и объясняю ей:

— Мне нужны были эти три месяца, чтобы развестись и не остаться на улице. Ханна подготовилась уже очень хорошо: тех фоток, которые она наклепала, хватило бы для любого суда, чтобы оставить меня голым совершенно. Ты стала бы жить со мной в шалаше?

Она молча стягивает с себя тонкий шёлковый шарф с переливами лимонно жёлтого и бирюзового цветов и, вытирая им мои губы и шею, очень тихо, так тихо, что у меня сжимается сердце, и в одно мгновение злоба сменяется щемящей нежностью, говорит:

— А ты думаешь, нет?

Конечно, я так не думал! Конечно, я ждал, что ты пойдёшь за мной куда угодно, даже если б я был нищим неудачником, если б потерпел крах, если б не мог предложить тебе ничего, кроме своих объятий, я бы наделся, что ты примешь меня любым…

Она вытирает мою кровь, по её щекам ползут слезы сожаления, она потрясена, шокирована неожиданными для неё переменами, но плачет оттого, что разбила мне лицо… И в это самое мгновение, когда я на пике своих отрицательных эмоций, потому что так зол не был ещё никогда в своей жизни, и случается то, чего я ждал: её концентрированная нежность окутывает меня тёплым, мягким, усмиряющим одеялом, она уже простила меня, приняла мой поступок и готова идти туда, куда я поведу её, она покорилась той судьбе, которую я пишу для нас обоих не самым идеальным почерком. Мы уже оба приняли и признали свое единство, принадлежность друг другу и общее, совместное будущее, каким бы оно ни было. Время вокруг нас замедляется, мы погружаемся в свою собственную сферу, за тонкими, хрупкими стенками которой оба меняемся, оставляя боль, страхи и недоверие за её пределами, вновь сплетаясь мыслями, энергиями, своими сущностями в ОДНО.

Я кладу свою руку поверх её, держащей скомканный и пропитанный моей кровью шарф, заставляю прекратить суетливое вытирание уже затихших потоков:

— Не надо, уже всё прошло, — говорю ей тихо.

Она поднимает глаза, и мы долго смотрим внутрь друг друга, каждый ищет своё: поддержку, прощение, обещания верности и преданности, защиту, надежность, нежность…

Мы начинаем новую жизнь, по которой пойдём отныне рука об руку, узнаем друг друга до конца, откроем все закрытые дверцы, разгадаем все тайны и секреты, подарим всё то, что можем подарить, и заберём так много, как сумеем. С этого момента наши отдельные «Я» сливаются в одно «МЫ», и именно в такие мгновения, как это, где она плачет, а я весь перепачкан собственной кровью, и заключаются настоящие браки. Не в церквях, не в загсах, не в мэриях, а именно здесь и сейчас мы благословляем друг друга на долгий совместный путь, полный любви, счастья и радости, успехов и удачи, где, несомненно, встретятся потери, потрясения, боли и разочарования, но мы сообща, помогая и поддерживая друг друга, всё преодолеем, переживём, выстрадаем во имя одного: быть всегда рядом, всегда вместе.

Gia Ena Tango — Jesse/Celine

— Садись в машину, я заберу девочку.

— Я сама, я должна поговорить с мужем.

— Больше он тебе не муж, во-первых, а во-вторых, сегодня я не пущу тебя. Завтра, а ещё лучше послезавтра, когда он успокоится, поговорите, а сейчас ты кроме оскорблений ничего не услышишь.

— Может, я заслуживаю эти оскорбления?

— Никто не заслуживает! Если один из пары уходит от другого, то проблема не в том, кто ушёл, а в том, от кого ушли!

— Как у тебя всё просто…

— Жизнь на самом деле не так уж и сложна, если только люди сами себе её не усложняют. Горе от ума — это твой случай.

— Что?

— А что?

— Что ты хотел этим сказать?

— Что тебе иногда нужно меньше думать и поступать так, как подсказывает интуиция. Попробуй поучиться слушать её!

Не желая продолжения этой беседы, быстро иду в дом, вхожу, Артём сидит всё в той же позе, не знаю, вставал ли он вообще с тех пор, как я вышел, или всё так же и продолжал убиваться по поводу краха своего мира.

— Завтра Лера приедет поговорить с тобой. Я привезу её, только, пожалуйста, без глупостей!

Кладу на стол бумаги: заявление в суд о разводе и разрешение на вывоз детей в США.

— Подпишешь?

— А если нет? — спрашивает, не поднимая глаз.

— Значит, будем воевать. Просто больше времени уйдёт, как я и говорил.

— Что, уже и судья известен по нашему бракоразводному делу? — интересуется с горькой усмешкой.

— Я ведь не зря сказал тебе, что в вашей стране всё продаётся, абсолютно всё. И заметь, это ты живёшь в ней и собирался растить здесь своих детей!

— Нормальная у нас страна!

— Да, в целом свои плюсы есть, но человек абсолютно бесправен, и ты убедишься в этом лично, если не подпишешь. Так что, тебе решать!

И он подписывает. Ставит подпись на каждом листе своей только что рухнувшей жизни. Не робея, не сомневаясь, не мешкая, он отдаёт свою семью, жену и детей в руки другого мужика… Просто он не знает, не осознаёт до конца, что ему предстоит… Только я могу понять весь ужас предстоящих страданий и боли, в которых он утонет немного позднее, тогда, когда всё будет кончено, и первичный шок уступит место разумному осмыслению произошедшего… Сейчас он просто не до конца ещё понимает, что с ним произошло, ревность и обида за предательство затмевают главное — потерю семьи и любимой женщины…

Всё оказалось просто. Более чем. Так просто, что даже тошно. Наверное, в глубине души я наделся, что Лерин муж будет бороться хотя бы за детей, иначе как вообще его можно считать мужчиной? Как она могла жить с ним, любить? Пусть когда-то давно, но ведь были же у них чувства? Взаимность… Я видел её своими глазами! Как!? Как она могла выбрать ЕГО из тысяч? Он совершенно не подходит ей, он человек не её уровня, размаха, полёта… Может, он просто был первым… Первым и единственным, пока не появился я…

Мы едем в квартиру, где всё началось. Я знаю, она любит это место, и как раз по этой причине когда-то оставил её Лере, а вовсе не для того, чтобы она помнила обо мне. Дурак, вечно я всё делаю не так. Нет, в обычной жизни, в рутине, в бизнесе я очень хорошо умею читать людей, видеть их суть и предугадывать поступки, реакции, чувства. Но всё, что касается Леры, для меня тёмная тьма, и именно поэтому вся наша история — длинная нить моих ошибок, которые я нанизываю, словно бусины, одну за другой.

Forrest Gump (Main Titles) by Alan Silvestri

Мы приезжаем, входим в квартиру, Лера держит на руках спящую дочь, поэтому у нас обоих есть официальная причина молчать, и мы явно оба ей рады.

Лера закрывает дверь в спальню, и я понимаю, что будет нелегко. Будет очень нелегко. Так не заключаются счастливые браки, оставляя после себя пепел и руины других отношений. Всё против нас: ад моей болезни, физиологические моменты, которые способны убить любую романтику, страхи, боль, переживания — всё это совсем не те эмоции, какие должны испытывать двое людей перед тем, как встать у алтаря. И моя обида на неё… Это, пожалуй, самое сложное! Я и сам не подозревал о её существовании и пугающих масштабах. Все те месяцы, что мы прожили вместе, было не до обид — глупо растрачивать последние дни жизни на их яд. Но теперь, когда я снова, как и все прочие люди, не знаю, в какой срок случится мой конец, а впереди предполагается достаточно длинная и полная всяческих событий жизнь, они вдруг подняли головы и напомнили о себе. Сегодня это случилось, именно сегодня я понял, как сильно обижаюсь на неё за потерянные пять лет, за свою боль и тоску одиночества, за съедающее чувство безысходности в последние два года, после того, как увидел её со вторым ребёнком, которого она родила от него, чёрт возьми… Да! Меня рвёт на части от мысли, что моя женщина рожает детей другому мужчине, случайно оказавшемуся на её пути! А главное, спит с ним! Спала… Чёрт, это невыносимо, просто невыносимо!