Монгольские степи. Халхин-Гол (СИ) - Страница 52

Потому план «Дарданеллы» разрабатывали они с начальником штаба бригады полковником Бабаджаняном до самого утра почти. Самое умное, что пришло в голову, одновременная атака только танками БТ и Хт-26 при одновременной атаке с воздуха всеми имеющимися силами. Нужно ворваться на позиции артиллерийского дивизиона и просто танками БТ там всё раздавить, а в это время химические танки пройдутся по позициям пехоты и пожгут там всё напалмом. А пока всем этим непотребством будут заниматься эти два подразделения, пехота на грузовиках при поддержке роты Т-26М и зениток приблизится к окопам противника и уничтожит из автоматического оружия деморализованную пехоту. Ну, а вишенкой на торте подошедшая со стороны озера основная часть 9-й мотоброневой под командованием полковника Бабаджаняна.

Брехт понимал, что план так себе. На тоненького. Три километра до высоты — это много, это просто дофига. Пусть у него БТ и это на самом деле правильное название — «Быстроходный танк», но даже при пятидесяти километрах в час преодолеть три километра получится за четыре минуты, плюс неровности и окопы понарытые нашими, причём кое-где даже экскаваторами или ещё чем механическим. Вообще, минут шесть. Могут японцы очухаться и встретить десятками своих пушек прямой наводкой.

Эх, чего одно и то же сто раз в голове пустой гонять. Но! Одно и то же — это не то же самое. Брехт глянул на часы.

Событие шестьдесят шестое

Когда стреляют пушки — замолкают музы...

Иван Яковлевич вытащил брегет из кармана и глянул на время, открыв крышку. Мелодия затренькала. Блин, несколько раз хотел у кого с музыкальным образованием спросить, чего они играют. Каку таку фугу. И всё забывал, да и не в тех кругах общался. Вот закончится войнушка, нужно зайти в Спасске–Дальнем в музыкальную школу и проконсультироваться. Зря он, что ли, за свои деньги её построил и потом передал государству. Пусть хоть консультацией отблагодарят.

Часики от Карла Фаберже показывали без трёх минут десять. Через три минуты всё начнётся. Иван Яковлевич прогулялся к бронетранспортёру, взял оставленный там бинокль и ещё раз оглядел высоту 731. 731 — это, естественно, высота над уровнем моря, но это не высота этого холмика. Тут настоящее плоскогорье, местность находится в среднем метров семьсот над уровнем моря, и холм, сопка или высота — всего ничего. Метров тридцать и есть. Большущий холм с пологими скатами с той, японской стороны, и каменистым откосом со стороны Халхин-Гола. Никто гнать танки по камням не собирался. Пробовали уже. Гусеницы скользят, и танк заносит и пробуксовывает, а то и просто юзом назад скатывается, калеча пехоту. Потому, по плану высоту нужно объехать двумя расходящимися колоннами и потом с пологой северной стороны заехать.

Гул самолётов перекрыл даже работающие двигатели танков. Самолётов было много. Они журавлиным клином заходили с запада на высоту 731. Была надежда у Брехта, что японцы сразу огонь по ним не откроют. Увидят узнаваемые силуэты своих бомбардировщиков Ки-21 и Ки-32. Они и летели во главе этого журавлиного клина.

Двухмоторный бомбардировщик Мицубиси Kи-21, которому американцы через несколько лет дадут ему имя "Салли", несмотря на солидные размеры, был как бомбардировщик даже ниже среднего. Производство этого самолёта в Японии начали в самом начале 1938 года. Одни из первых выпущенных достались Брехту. Что уж там сделали в Москве с угнанными самолётами, Брехт не знал, пригодились они нашим конструкторам или зря люди жизнями рисковали, не известно. Наградили почти всех участников той операции и ладно. Главное, что два у него осталось, из якобы сломанного и на самом деле немного покорёженного, собранные. По лётно-техническим характеристикам он вполне соответствует наиболее удачным и передовым машинам своего времени. А вот относительно низкая бомбовая нагрузка (от 750 кг до 1 тонны), все эти преимущества сводит на нет. Самолёт огромный: длина -16 метров, при размахе крыльев 22,5 метра. Экипаж по штатному расписанию пять человек, но сейчас было не до жиру, лучше взять несколько сотен кило бомб лишних, потому в этом полёте экипаж только два человека. И заправлен он только на треть. Никуда в дальние дали лететь не надо. Два десятка километров и назад, при том, что при полных баках мог и 2,7 тысяч км пролететь. На этом монстрике стоят два движка Д-101 мощностью 1500 лошадей. С помощью использования высокооктанового бензина с добавлением спирта увеличили мощность ещё процентов на двадцать. В результате, сейчас в бомбовом отсеке Ки-21 везёт полторы тонны свето-шумовых бомб «Заря» и тонну настоящих. Следом летят три малых бомбардировщика японских Ки-32. Это по сравнению со старшими братьями просто игрушка. Американцы и ему красивое имя придумают вскорости. Назовут — Мэри. Длиной Мэри 11,6 метра, при размахе крыльев всего 15 метров. Движок «Ha-9» до того, как его чуть подшаманили и на плохом японским бензине выдавал 800 лошадей. Сейчас за тысячу получается. С экипажем поступили так же, из двух человек летит один. Не нужен стрелок. Сзади прёт целая эскадрилья истребителей. В результате бомбовую нагрузку с 450 кило подняли до полутора тонн. А вот следом летят две летающие лодки МП-1, но ведь японцы с такими русскими самолётами ещё не сталкивались, могут, не разобравшись сильно, и за своего принять. Эти взяли с собой почти тонну смертельного груза. Пополам свето-шумовые и настоящие бомбы. Да, на свету, днём, и на воздухе, а не в закрытом помещении эффект у магниевых бомб меньше, но проверять во сколько раз Иван Яковлевич никому бы не посоветовал. Можно довольно капитально сжечь роговицу. Ослепнешь, если близко к месту взрыва окажешься. А вот потеря зрения на десяток минут гарантирована, даже днём.

Собрал Скоробогатов все самолёты в этот последний и решительный, даже малую летающую лодку взял, при полупустых баках, могла десять двадцати пяти килограммовых бомб взять. Разве будут лишними? И «Фанеру» прихватили. Тоже пятьсот кило везёт. Ну а следом летят три истребителя японских Ки-27. Тоже с нашими бипланами, к которым тут привыкли, спутать трудно. Потом перерыв в клине журавлином небольшой и прикрытие из десяти советских истребителей И-16 или в простонародье — «Ишачок». Звёзды закрасили. Не так чтобы и сильно от Ки-27 отличается.

Ох, сколько непередаваемых ощущений ждёт японских товарищей, что махают «своим» самолётам.

— Вася, ходу! — Брехт забрался в БТР-1 и захлопнул дверцу, — Поехали!

Событие шестьдесят седьмое

«Все пройдёт, и это тоже пройдёт»

Это написано на кольце царя Соломона.

Бронетранспортёр самодельный подвёл. Не сломался. Не смог разминуться со снарядом. Неудачливый? Святой водой не окропили? Бутылку с шампанским не разбили о борт? Среди артиллеристов японских оказались выжившие и эти выжившие и не ослепшие успели по одному разу выстрелить, пока гусеницы БТ не вмяли их в песок. Всего десяток снарядов и выпустили. Попал один. Именно этот один и угодил в бронетранспортёр, в котором ехал Иван Яковлевич. Жахнуло, словно кувалдой по башке. Чего ринулся в битву? Что Василий Иванович Чапаев Петьке рассказывал про место командира в бою?! Нет, лезет всюду первым. А когда командармом поставят, то в первых рядах целой армии побежит. С наганом в руке, как на плакате.

Брехт помотал головой, раз есть чем мотать, то жив, значит.

— Ван Яковлевич, руку давайте, — шептал кто-то в ухо. Брехт попытался руку подать, и тут увидел её, вся в крови. Блин, а боли-то не чувствует. Комбриг попробовал сфокусировать разбегающиеся глаза на руку. Да, цела, вроде. И тут увидел, на что рука опирается. Это был Пашка Фёдоров. Он лежал на спине с открытыми глазами синими, и вся грудь у него была в крови.