Монархи-долгожители - Страница 9

Большим событием в жизни молодого короля стало его торжественная коронация 7 сентября 1654 года в Реймсе. Она стала символом окончания внутренней смуты в королевстве и официальным закреплением правового контракта, объединявшего монарха с Богом, его народом и главными лицами в стране. На церемонии молодой король был, как никогда, сосредоточен, ведь ему предстояло дать клятву, традиционно произносимую при коронации всеми королями Франции, положив руку на Евангелие. В ней он клялся перед Богом даровать своим народам мир, справедливость и милосердие. Коронация сопровождалась традиционным помазанием короля святым маслом, сохраняемым в «святой ампуле», инвеститурой кольцом и мечом. По древнему преданию, все это должно было придать правителю особую харизму и способность излечивать больных. Через два дня после коронации две тысячи больных ожидали выхода к ним короля в парке церкви Сен-Реми. Он касался их, произнося магическую формулу: «Король касается тебя, Господь излечивает тебя». Впоследствии Людовику XIV, как и его предшественникам, приходилось помногу раз повторять эту тяжелую церемонию.

При всем уважении и привязанности к Мазарини начиная с 1654 года, с момента коронации, Людовик XIV стремится постепенно выйти из тени всесильного премьера и сконцентрировать в своих руках всю полноту власти. Последним волевым решением кардинала, которому молодой король вынужден был подчиниться, стал его брак с испанской инфантой Марией Терезией. Он был продиктован внешнеполитическими обстоятельствами, сложившимися в конце 1660-х годов. Стремясь положить конец многолетней испано-французской войне, кардинал Мазарини добился подписания в ноябре 1659 года выгодного для Франции Пиренейского мира, по которому Испания уступила французской короне Руссильон и другие территории и признавала Эльзасские постановления Мюнстерского мира 1648 года. Именно этот договор и был скреплен брачным союзом французского короля с его испанской кузиной. Но, несмотря на красоту своей нареченной, он ни минуты не был в нее влюблен и на протяжении всей супружеской жизни искал любовных развлечений на стороне. Они вошли в его жизнь рано, но по-настоящему сильная любовь впервые поразила его сердце накануне предстоящей свадьбы.

О любовных похождениях Людовика XIV слагали легенды, и, судя по историческим документам и воспоминаниям современников, они мало чем отличались от действительности. Уже в 15 лет этот красавец с темными локонами, правильными чертами лица, изящными манерами и величественной осанкой производил неотразимое впечатление на женщин. Недаром герцог де Сен-Симон писал, что «Людовик XIV с юных лет более чем кто-либо из его подданных создан для радостей любви». Однако количество его любовных связей, по меркам XVII века, не слишком отличалось от числа возлюбленных его деда Генриха IV, который был особенно влюбчив и не считал нужным соблюдать супружескую верность.

По преданию, первый урок любви Людовику преподала 42-летняя камеристка королевы, мадам де Бове. С тех пор юноша, охваченный любовной лихорадкой, отправлялся каждую ночь на завоевание очаровательных фрейлин. Узнав о его ночных визитах, бдительная мадам де Навай, под надзором которой находились девушки, приказала замуровать потайной ход, которым он пробирался в их опочивальни, но юный король не стерпел вмешательства в свои любовные дела. Его новыми объектами стали дочь садовника и племянница Мазарини Олимпия. Особые знаки внимания последней из них, оказываемые Людовиком на виду у всего двора, даже породили слух о том, что она станет королевой Франции. И тогда Анна Австрийская, которая до этого терпеливо относилась к проказам сына, не на шутку рассердилась. Юной Олимпии было приказано удалиться из Парижа.

К 1658 году частые ночные похождения короля, истощая силы его неокрепшего организма, стали даже сказываться на здоровье. К тому же в июне он заболел тяжелейшей лихорадкой. 29 июня его состояние ухудшилось настолько, что пришлось послать за священником. Придя в себя после жара, Людовик увидел у своей постели семнадцатилетнюю Марию Манчини, еще одну племянницу кардинала, глаза которой были полны слез. В отличие от

Олимпии, она была некрасива: чернявая, с желтым цветом лица и большим ртом. Но в ее огромных темных глазах светилась такая любовь к нему, что король не смог остаться равнодушным к чувству девушки. После своего выздоровления он пригласил Марию в Фонтенбло, где в течение нескольких недель они совершали вместе увеселительные прогулки по воде в сопровождении музыкантов. Людовик провозгласил ее королевой всех развлечений.

По возвращении в Париж Мария была на седьмом небе от счастья. «Я обнаружила тогда, – писала она в своих «Мемуарах», – что король не питает ко мне враждебных чувств, ибо умела уже распознать тот красноречивый язык, что говорит яснее всяких красивых слов. Придворные, которые всегда шпионят за королями, догадались, как и я, о любви Его Величества ко мне, демонстрируя это даже с излишней назойливостью и оказывая самые невероятные знаки внимания». Вскоре Людовик признался девушке в любви, назвал ее своей невестой, и с тех пор они стали неразлучны.

Его чувство к Марии было доселе неизведанным и таким крепким, что все былые любовные похождения казались ему пустым ребячеством. Как ни парадоксально, но королю, с легкостью побеждавшему любую понравившуюся женщину, теперь приходилось прилагать немало усилий, чтобы заслужить и удержать любовь итальянской дурнушки. Под влиянием этой образованной девушки, которая, по словам мадам де Лафайет, отличалась «необыкновенным умом» и знала наизусть множество стихов, не любивший книги Людовик начал много читать. Он прочел Гомера, Петрарку, Вергилия, страстно увлекся искусством и открыл для себя новый мир, о существовании которого даже не подозревал, пока находился под опекой своих учителей. Стыдясь своего невежества по сравнению с ней, Людовик совершенствовал свои познания во французском языке и начал изучать итальянский. Но самым главным было то, что Марии удалось не только преобразить духовный мир короля, но и внушить ему мысль о величии его предназначения. Один из современников, Амедей Рене, писал, что именно она «пробудила в Людовике XIV дремавшую гордость; она часто беседовала с ним о славе и превозносила счастливую возможность повелевать. Будь то тщеславие или расчет, но она желала, чтобы ее герой вел себя, как подобает венценосной особе». Таким образом, можно с полной уверенностью сказать, что «короля-солнце» породила любовь. Хотя это лучезарное прозвище закрепится за ним гораздо позже, но сама идея «королевского солнца» укрепилась в его сознании во многом благодаря Марии Манчини.

В то время как Людовик грезил «о сладких объятиях» итальянки, которая день ото дня все больше расцветала и хорошела в лучах его любви, королева и кардинал полным ходом вели переговоры о его бракосочетании с испанской инфантой. Им приходилось использовать все свое влияние на короля, чтобы он, как монарх, руководствовался прежде всего не чувствами, а интересами вверенной ему страны. Чтобы сломить упорство короля, настаивающего на своем «неподобающем» браке с Марией, Мазарини заклинал его расстаться с возлюбленной «в интересах Вашей славы, Вашего счастья, во благо Господа, во благо Вашего королевства». Но Людовик не слушал никаких доводов. Тогда кардинал встретился с племянницей. Он долго убеждал ее в том, что страсть Людовика к ней может иметь самые роковые последствия для королевства, и уговаривал расстаться с ним. В конце концов Мария, как человек умный и сведущий в делах политики, вынуждена была согласиться с кардиналом. Она написала дядюшке письмо, в котором отказывалась от дальнейших отношений с королем.

Эта новость повергла Людовика в полное отчаяние. Он не мог смириться с потерей Марии, слал ей умоляющие письма, подарки, но не получил от нее в ответ ни одной весточки. Тогда король подписал мирный договор с Испанией и дал согласие на брак с Марией Терезией. Королевскую свадьбу сыграли дважды: 3 июня 1660 года – в Фуэнтерабиа, на испанской территории, и 9 июня – в Сен-Жан-де-Лиз, на территории Франции. А 26 августа состоялся торжественный въезд новобрачных в Париж. В этот день, когда праздничные колокола гремели по всему королевству, Мария заливалась горючими слезами в маленьком городке Бруаже. Позже она написала в своих «Мемуарах»: «Я не могла думать, что дорогой ценой заплатила за мир, которому все так радовались, и никто не помнил, что король вряд ли женился бы на инфанте, если бы я не принесла себя в жертву…»