Монархи-долгожители - Страница 17
Спальня короля, двери которой охраняла швейцарская гвардия, была средоточием жизни всего дворца. Здесь в присутствии придворных и знатных особ происходила церемония утреннего подъема и вечернего отхода короля ко сну. Главным предметом ее обстановки была кровать, установленная так, чтобы в ее центре сходились оси трех городских проспектов – магистралей, связывающих Париж с Версалем, – как бы стягивающих вместе всю страну. Огромное королевское ложе под балдахином одной стороной примыкало к стене Зеркальной галереи. Оно было обнесено серебряной балюстрадой, отделявшей его от толпы счастливых избранников, допущенных к его величеству.
Возведение Версальского дворцового ансамбля обошлось французской казне примерно в 77 миллионов ливров. Недешево стоило и ежегодное благоустройство его помещений, парков и содержание королевского двора: только в 1685 году на эти цели было израсходовано более 8 миллионов ливров. Однако это уникальное творение стоило того. Оно сразу же привлекло внимание всей аристократической Европы. Во Францию, как при жизни Людовика XIV, так и в годы правления его преемников, приезжало немало путешественников, чтобы посмотреть на это чудо архитектуры и садово-паркового искусства. Вот что, например, писал о нем русский историк и писатель Николай Карамзин в своих «Записках путешественника»: «Ничто не может сравниться с великолепным видом дворца из сада. Фасад его, вместе с флигелями, простирается на 300 сажен. Тут рассеяны все красоты, все богатства архитектуры и ваяния. Никто из царей земных, даже сам роскошный Соломон, не имел такого жилища. Надобно видеть, описать невозможно. Сосчитать колонны, статуи, вазы, трофеи не есть описывать. Огромность, совершенная гармония частей, действие целого: вот чего и самому живописцу нельзя изобразить кистью.
В садах Версальских не следует искать природу. Но здесь на всяком шагу искусство пленяет взоры. Здесь царство кристальных вод, богини Скульптуры и Флоры. Партеры, цветники, пруды, фонтаны, бассейны, лесочки и между ними бесчисленное множество статуй, групп, ваз, одна другой лучше. Зритель, окинув глазами все это великолепие, умолкнет от изумления, не в силах выразить свое восхищение. Одно название статуй, которыми украшены партеры, фонтаны, лесочки, аллеи, заняло бы несколько страниц».
Надо сказать, что русский писатель очень точно подметил особенность Версальского парка. С балкона дворца, откуда его любил рассматривать Людовик XIV, он открывался во всей красе и геометрической правильности линий. Прямо перед парадным входом лежали два блистающих, как зеркала, бассейна. Их бортики по скошенным углам были украшены скульптурами, символизирующими воды королевства, – богами и богинями, являющимися символами больших и малых рек Франции. За бассейнами начинался спуск по Большой лестнице, у подножия которой среди двух гигантских зеленых партеров находился бассейн с фонтаном Латоны, созданный по сюжету древнегреческого мифа о возлюбленной Зевса, нимфе Латоне, матери Аполлона и Артемиды, бежавшей от преследования ревнивой Геры. Его бесчисленные струи изливаются из фигурок странных существ – людей с лягушечьими головами (ведь, согласно мифу, изнемогающая от жажды Латона попросила у людей воды и получила отказ, за что и превратила их в лягушек). От этого фонтана начинается 335-метровая Королевская аллея (ее также называют Зеленым ковром), проложенная еще при Людовике XIII. Она представляет собой огромный зеленый газон не стриженой, а скошенной травы (кстати, по старой традиции его косят здесь до сих пор). Аллея ведет к еще одному из чудес Версаля – фонтану «Колесница Аполлона», в котором отражены главные символы «короля-солнца»: прячущиеся в раковинах тритоны, символизирующие восход и выпускающие из водных глубин солнечные лучи, мчащаяся навстречу восходящему солнцу четверка вздыбленных коней, впряженная в колесницу, и 15-метровые струи, рисующие королевскую эмблему – цветок лилии.
Рощи и кустарники огромного парка (его площадь была равна четверти всей площади, занимаемой тогда Парижем) перемежались лужайками с боскетами замысловато стриженой зелени. Во времена Людовика XIV весь парк был огромной сценой под открытым небом, где постоянно происходили необыкновенно красочные зрелища: маскарадные шествия, балетные дивертисменты, фейерверки.
В Версальский ансамбль входило много интересных сооружений. В глубине парка, у Большого канала, находился Большой (или Мраморный) Трианон. Этот интимный дворец служил королю убежищем от шумной придворной жизни Большого дворца, от надоедливого этикета, церемоний и чрезмерной роскоши. Он был очень элегантным и нарядным благодаря обилию мрамора зеленого и розового цветов, имел очаровательную открытую галерею. Стены его залов сплошь и рядом украшали всевозможные зеркала, и потому многие из них так и назывались, например, Зеркальный салон или Большой кабинет зеркал. Вокруг дворца еженощно пересаживались девятьсот тысяч (!) горшков с цветами, ошеломляя россыпью красок и смелостью их сочетаний. Такая процедура была вызвана тем, что Людовик XIV терпеть не мог увядших растений.
Дошедший до наших дней в своей первозданной красе Версальский дворцовый ансамбль сегодня является национальным богатством Франции. Это наследство потомкам, сокровище, которым страна гордится и которое составляет ее славу, демонстрируя ее вклад не только в национальную, но и в мировую культуру. А во времена Людовика XIV Версаль, как основная резиденция короля, в значительной степени служил тому, чтобы демонстрировать его величие и власть всему миру. В нем все, до мельчайших деталей, было рассчитано на то, чтобы произвести впечатление на окружающих. К примеру, знаменитая «лестница послов», которая вела к парадным покоям монарха, была сделана из разноцветного драгоценного мрамора, а ее фрески изображали представителей всех народов мира. Но самое главное состояло в том, что она вела… к величественному бюсту Людовика XIV. Делясь своими впечатлениями от Версаля, мадам де Севинье писала: «Все, что называется двором Франции, находится в этих прекрасных апартаментах короля, которые вы знаете. Там не знаешь жары, там переходят от одного места в другое, нигде не торопясь… Во всем он [Людовик XIV] любит пышность, великолепие, изобилие. Из политических соображений эти вкусы он сделал правилом и привил их всему двору».
Величию новых королевских апартаментов соответствовали установленные Людовиком XIV сложные правила этикета. В них все было продумано до мелочей. К примеру, если королю хотелось утолить жажду, то требовалось «пять человек и четыре поклона», чтобы подать ему стакан воды или вина. После выхода из спальни он, по обыкновению, отправлялся в церковь. Затем он шел в Совет, где заседал до обеда. По четвергам король принимал посетителей, которые приходили к нему с просьбами или прошениями, и терпеливо их выслушивал. В час дня ему подавали обильный обед из трех блюд, который он съедал в присутствии придворных. При этом все окружающие должны были наблюдать за королевской трапезой молча и стоя. После обеда монарх удалялся к себе в кабинет, где собственноручно кормил своих охотничьих собак. Вторая половина дня была посвящена его работе с государственными секретарями или министрами. Если король был нездоров, то Совет собирался в его спальне. Заканчивался день обычно всевозможными увеселениями, которые длились, как правило, до десяти часов вечера. Остальное время король проводил в кругу семьи. В полночь он кормил собак, желал всем спокойной ночи и уходил в спальню, где со многими церемониями отходил ко сну. При этом на столе возле королевского ложа на ночь всегда оставлялось спальное кушанье и питье.
В развлечениях королевского двора также были установлены неизменные правила. Во время пребывания в Версале в зимнее время три раза в неделю с семи до десяти вечера происходило собрание всего двора в больших апартаментах. В залах Изобилия и Венеры устраивались роскошные буфеты, в зале Дианы играли в бильярд, а в салонах Марса, Меркурия и Аполлона – в ландскнехт, риверси, ломбер, фараон и портику. Игра в карты стала неуемной страстью короля и придворных. Как писала мадам де Севинье, «на зеленом столе рассыпались тысячи луидоров, ставки бывали не меньше пяти, шести или семи сот луидоров». Сам Людовик XIV, проиграв в 1676 году 600 тысяч ливров, впоследствии отказался от крупных ставок. В другие три дня недели в Версале представлялись комедии, сначала итальянские, а потом и французские. А начиная с 1697 года их заменили героико-романтические пьесы Корнеля, Расина и Мольера.