Мона - Страница 16

— Все было не совсем так, Джо.

— Черта с два. Именно так. Простенько и со вкусом. Ты просто вжилась в роль. Даже в постели не позволяла себе ни малейшей фальши. Ты притворялась, что влюбилась в меня. Да так удачно, что провела меня, как последнего идиота.

Продолжать я не стал. Сидел и смотрел на Мону, а она — на меня. Я закурил. А она шепотом заговорила. Я знал, что услышу правду, потому что ей не было смысла лгать. Я все знал, все понимал. Так чего зря сотрясать воздух ложью? Ложь теперь отлетала от меня, как мячик — от стенки.

— Это еще не все, Джо.

— Неужели? Тогда рассказывай. Слушать я умею.

— Тебе хотелось бы верить, что дело только в деньгах. Но это не так. Да, поначалу я думала лишь о них. Не могу этого не признать. Но потом… когда мы узнали друг друга… деньги отошли на второй план. Я думала о том, как нам будет хорошо вдвоем, как… — У нее перехватило дыхание. Звенящая тишина наполнила комнату.

— А потом деньги заслонили все остальное. Потому что ты уже могла обойтись без меня.

— Возможно.

— Я что-то упустил?

Ответила она после короткой паузы.

— Потому что ты его убил.

— Не понял.

— Ты его убил, — повторила она. — Да, вина лежит на нас обоих. По закону. Я все это знаю. Но… для себя… я решила, что его убил ты. Если б я приехала к тебе, то стала бы соучастницей убийства. А так я могла убедить себя в том, что он… просто умер. Кто-то его убил, но я не имею к этому ни малейшего отношения.

— Убедила?

Мона вздохнула.

— Частично. Не знаю. Потом я подумала о тебе. Я знала, что ты ждешь меня в Майами, волнуешься. И решила, что ты должен что-нибудь получить за… то, что сделал. Тогда я и послала тебе деньги. Три тысячи долларов.

— Вот уж не знал, что у тебя есть совесть.

Она выдавила из себя улыбку.

— Не такая уж я и плохая. Конечно, не ангел, но еще далеко не дьявол. Что теперь, Джо?

Я знал, что за этим последует, но говорить ей не хотел. И не хотел переходить к следующему этапу намеченного плана.

— Джо? — повторила Мона.

Я молчал.

— Ты сказал, что не убьешь меня. Ты не передумал, Джо?

Я подтвердил, что не собираюсь убивать ее.

— Так чего ты хочешь?

Я вдавил окурок в пепельницу. Глубоко вдохнул. Воздух в комнате стал густым, как сметана.

— Жениться на мне?

Я кивнул.

— Ты хочешь жениться на мне, — в ее голосе зазвенели колокольчики. — Что ж, хорошо. Я… это не очень романтично. Но, если ты этого хочешь, пусть так и будет. Спорить не стану.

Я слышал голос Моны, но ее слова до меня не доходили. Попытался представить себе нашу счастливую семейную жизнь. Не получалось.

Видит Бог, я этого очень хотел, но не получалось. Не получалось без реализации моего плана, пусть он мне уже совсем не нравился.

Поэтому я пододвинулся к ней, нежно улыбнулся. Она улыбнулась в ответ, вновь возвращаясь в привычный ей мир. Мы сидели рядом, улыбаясь друг другу, и она уже не сомневалась, что скоро все образуется, и мое появление не приведет к кардинальным изменениям.

— Извини, Мона, — неожиданно произнес я и ударил ее. Чуть повыше переносицы и не очень сильно.

Я не перестарался: она лишь потеряла сознание и кулем привалилась ко мне.

Несколько минут спустя Мона пришла в себя с кляпом во рту, связанная по рукам и ногам. Глаза ее переполнял ужас.

— Ты к этому привыкнешь. И все поймешь. Разумеется, не сейчас. Но со временем обязательно поймешь.

Из кармана я достал бумажный пакет и «готовальню». Вытащил из пакета маленькую черную капсулу. Открыл «готовальню» и показал Моне ее содержимое.

Она ахнула.

— Смех, да и только, — я покачал головой. — Кейт продавал героин, я его купил. Ты не поверишь, но я заплатил за него хорошие деньги. Выбросил целый ящик героина, чтобы подставить Кейта, а теперь вот покупаю то, что держал в руках. Круг замкнулся.

Из «готовальни» я достал маленькую ложечку. Такой помешивают кофе в Грин-Виллидж. Положил капсулу на ложечку, чиркнул зажигалкой. Подержал ложечку над язычком пламени, наблюдая, как плавится героин. Руки у меня не дрожали.

Посмотрел на Мону. Она не отрывала взгляда от огонька. Смотрела на него, как удав на кролика.

— Ты слишком независима, — поставил я диагноз. — Ни с кем не считаешься. И если берешь на себя какие-то обязательства, то убегаешь, вместо того, чтобы выполнить их. Это нехорошо.

Она, естественно, мне не ответила. С кляпом во рту не поговоришь. Но мне хотелось бы знать, что она думает по этому поводу.

— Теперь независимости у тебя поубавится. Посидишь на цепи.

Я взял шприц, загнал поршень вниз, до упора, сунул кончик иглы в расплавившийся героин. Затем потянул поршень, втягивая героин в шприц.

Игла казалась огромной и страшной. У Моны округлились глаза. Она не могла поверить, что все это происходит наяву, а не в кошмарном сне.

— Не бойся, — проворковал я. — Если у тебя есть деньги, все не так уж и плохо. Главное — вовремя сделать укол, а в остальном жизнь у тебя будет, как у любого человека. Знаешь, почему среди наркоманов много врачей? Потому что у них есть доступ к наркотикам. Они, конечно, в основном, морфинисты, но в принципе это то же самое. А в морфии у них недостатка нет. Ломка им не грозит. Так же, как и тебе. А похмелья, в отличие от спиртного, наркотики не дают.

Она меня даже не слышала. И я замолчал.

Нашел хорошую точку на внутренней стороне бедра, нацелил шприц, воткнул иглу и нажал на поршень. Она пыталась кричать, но кляп глушил все звуки. Лишь воздух вырывался из ноздрей.

Потом героин подействовал, и она отправилась в Страну грез.

Прошел час, прежде чем она открыла глаза. Действие наркотика еще не закончилось, поэтому я вытащил кляп. Кричать она все равно не могла. Спросил, как она себя чувствует.

— Нормально, — ответила она. — Наверное.

Несколько минут мы поговорили о пустяках. Потом я вернул кляп на место и спустился вниз. В вестибюле подошел к газетному киоску, купил несколько книг в мягкой обложке. Поднялся в номер и читал, пока не подошло время следующего укола.

На этот раз она практически не сопротивлялась. Так и пошло. В номере мы провели три дня. Лишь изредка я спускался вниз за едой. Остальное время мы проводили вдвоем. Пару раз я развязывал ее, и мы занимались любовью. Особого удовольствия я не получил. Раньше было лучше.

— В Тахо мне обрыдло, — сказал я ей как-то утром. — Мне нужны несколько тысяч. Я куплю автомобиль, и мы поедем в Вегас.

— Трать свои деньги.

— Моих не хватит.

— Тогда катись к черту!

Я мог бы ударить ее, пригрозить, приказать дать мне деньги. Но решил, что все равно придется проводить эксперимент. Поэтому пожал плечами и углубился в книгу. И продолжал читать, когда подошло время очередного укола.

А полчаса спустя она позвала меня.

— В чем дело?

— Я… я хочу, чтобы ты сделал мне укол.

— Прекрасно. А я хочу, чтобы ты дала мне четыре «штуки». Где ты их держишь?

Она скорчила гримаску, как бы говоря, что до моих желаний ей дела нет. Но я видел, что ей не по себе, что она нервничает. Она сказала мне, где лежат деньги. Я их нашел, достал «готовальню» и сделал ей укол. На этот раз очередная доза очень порадовала ее. И укол я сделал в вену, так что героин подействовал быстрее.

За автомобиль я заплатил наличными. Приобрел роскошный «бьюик», с мощным мотором, сверкающий хромом, словно новогодняя елка. Загрузил ее в машину, и мы поехали в Вегас. Всю дорогу она сидела, как мышка. В Вегасе я вселился в свой номер в «Дюнах», а тут и подошло время для укола.

Не знаю, сколько нужно времени, чтобы посадить человека на иглу. Не знаю, сколько времени ушло на это у Моны. Наркотическая зависимость — это процесс. И идет он в двух плоскостях — физической и эмоциональной.

— Я ухожу, — заявила она.

Я посмотрел на нее, потом на часы. Пятница, два часа пополудни. Мы по-прежнему обретались в «Дюнах». До очередного укола оставалось два часа.