Молния в виде буквы "Z" - Страница 27

Коплан кивнул и спросил ровным голосом:

— Я могу задать вам один вопрос, инспектор? Что конкретно мне инкриминируют?

— Шпионаж в пользу иностранной державы, — торжественно объявил Чепс. — Но думаю, в ближайшее время появятся и другие пункты обвинения... В частности, в убийстве.

— Да? — произнес Коплан. — Не будете ли вы столь любезны, чтобы зарегистрировать мое заявление?

— Конечно. Это ваше право. Слушаю вас.

— Я считаю этот арест поспешным, поскольку обвинения совершенно необоснованны. Было бы предпочтительнее, чтобы меня выслушали до выдачи ордера на арест, который наносит ущерб моей репутации. Поэтому я оставляю за собой право преследовать в судебном порядке чиновника, подписавшего его.

Чепс добросовестно печатал на машинке его слова. Когда заявление арестованного было закончено, он вынул оригинал, две копии и положил их на стол.

— Напишите: «Прочел и согласен», поставьте дату и подпись, — сказал он. — Этот документ будет приобщен к делу. Один экземпляр можете оставить себе.

Коплан не моргнув сделал это.

— Полагаю, закон требует от вас допросить меня в строго определенные сроки и ограничивает время содержания под стражей до суда? — осведомился он.

Чепс не ответил, делая полицейским знак. Те надели на арестованного наручники и увели его.

* * *

В камере с белыми стенами у Коплана было более чем достаточно времени подумать.

Роль Вейна предстала ему во всей полноте. Этот сотрудник спецотдела, а в действительности — советский резидент, не только ликвидировал своего помощника Райса, но также убил и Маркуса Фоллса. Причины этих поступков были совершенно ясны.

Он вел свою игру удивительно ловко. Устранив Фоллса, он лишил американцев их источника информации и освободил место, на которое больше года назад задумал ввести настоящего Делькруа, томящегося сейчас в парижской тюрьме.

Кроме того, забрав у Энн Лекстер документы, полученные от Фоллса, Вейн снова осуществил двойной удар: провалил американку и Вилли Клюга в глазах МИ-5 и совершил подвиг, ставивший его вне подозрений у начальства.

Вейн заслуживал восхищения. Если бы не злополучное вмешательство Клюга, советский агент и дальше продолжал бы свою блестящую деятельность.

В замке лязгнул ключ. В камеру вошли Чепс и Баннерс, детектив австралийской службы безопасности.

Коплан встал с койки.

— Сигарету? — предложил Чепс, держа в руке пачку «Плейерс».

— С удовольствием.

Дав арестованному прикурить, Чепс открыл свой портфель и вынул из него досье.

— Наша беседа будет носить частный характер, — сообщил он. — Ее цель — расчистить почву перед официальным допросом. Вы не обязаны отвечать.

— Я не возражаю против разговора, даже наоборот, — заверил Коплан. — О чем вы хотите узнать?

— Начнем по порядку. Расскажите, что вы делали сегодня утром вместе с инспектором Вейном.

Баннерс присел на край стола, Чепс удобно устроился на единственном стуле.

— Да вы не стойте, — весело сказал он Франсису. — Садитесь на кровать. Так всем будет удобнее.

Коплан затянулся и сел.

— Вейн пришел ко мне домой, чтобы проводить в виллу на берегу моря, где находилась Жинетт Мишель. Он не хотел отпускать меня одного, опасаясь, что я устрою скандал.

— Как по-вашему, откуда у него были такие опасения?

Излагая историю, придуманную Вейном, Франсис признался, что его чувства к соотечественнице были гораздо глубже, чем он обрисовал их Чепсу при разговоре в баре. Затем он слово в слово повторил версию Вейна.

Оба детектива внимательно выслушали его, делая заметки в блокнотах. Когда Коплан закончил, Чепс спросил:

— Что произошло после вашего приезда на виллу? Коплан изобразил смущение.

— Ну, мы объяснились, как воспитанные люди... Жинетт изумилась, узнав, что ее так называемое исчезновение вызвало такой переполох только из-за того, что она забыла предупредить культурный центр. Я попал в несколько смешное положение, а мистер Клюг не упустил случая поиронизировать по поводу подозрительности французов. Но я сразу увел Жинетт. Мы вернулись по домам. Вот и все.

Наморщив нос, Чепс смотрел на арестованного, потом достал из кармана трубку и кисет с табаком.

— А не упрощаете ли вы свой рассказ? — скептически заметил он.

— Нет... Так ведь вы должны были увидеться с инспектором Вейном. Он может подтвердить, что...

— Я видел Вейна, — отрезал Чепс, — но он ничего не мог сказать, потому что мертв.

Коплан ошеломленно посмотрел на него.

— Что? — переспросил он. — Мертв?

— А вы не знаете? — с иронией спросил Чепс, прежде чем прикурить.

— Но... когда я ушел, он был жив и здоров, как вы или я! Господи, да что с ним случилось?

— Пуля вышибла ему мозги в той самой гостиной, где, по вашим словам, разговаривали воспитанные люди. Вы присутствовали при этом сведении счетов, мистер Делькруа? Ваш ответ будет иметь для вас огромное значение. Инспектор Баннерс свидетель.

— Сведение счетов? — повторил Коплан. — Между кем и кем?

Он смотрел на своих собеседников непонимающим, изумленным взглядом.

— Значит, вы отрицаете, что были свидетелем убийства? — настаивал Чепс.

— Разумеется, отрицаю! Вы думаете, я мог спокойно вернуться домой, если присутствовал при убийстве инспектора полиции?

— При трех убийствах, — поправил Чепс. — Хозяева дома — мисс Лекстер и мистер Клюг также убиты. Вы продолжаете отрицать?

Коплан поднял брови.

— Послушайте, это невероятно!.. Почему убили этих людей?

Чепс глубоко вздохнул и произнес:

— Мистер Делькруа, вам лучше, чем кому-либо, известно, почему эта вилла стала ареной кровавой разборки! Как давно вы занимаетесь шпионажем в пользу иностранной державы?

В камере повисла гробовая тишина.

Коплан опустил голову и наконец признался:

— Со времени взрыва на Монтебелло.

Чепс и Баннерс не смогли сдержать вздох облегчения. Арестованный все-таки раскололся.

— Расскажите, как вы пришли к предательству, — предложил Чепс, пытаясь подбодрить его.

— О... Раз Вейн мертв, у меня больше нет причин молчать. Но, боюсь, мое заявление сильно запачкает память вашего сотрудника.

Озадаченный таким вступлением, Чепс сказал сухо:

— Прошу вас, излагайте факты.

— Як ним перехожу... я пережил очень мрачные моменты с тех пор, как Вейн явился ко мне отнюдь не в таком качестве, в котором вы его знали. В действительности Вейн был русским резидентом по меньшей мере в Южной Австралии.

Несмотря на свою флегматичность и профессиональный опыт, Чепс вздрогнул.

— Осторожнее, Делькруа. Вы выдвигаете очень серьезное обвинение против служащего Короны, которое задевает и меня лично. Взвешивайте ваши слова.

— Будьте спокойны, я взвешиваю. Но теперь, когда постоянно висевшая надо мной опасность исчезла, я буду защищаться, не щадя никого, в том числе и вас.

Впервые за весь разговор заговорил Баннерс:

— Ваш долг говорить правду, Делькруа. Без ненависти и страха, как того требует закон. Продолжайте.

— Хорошо. Если охранять меня не поручили бы инспектору Вейну, ничего бы не произошло. Он начал меня шантажировать — грозил, что, если я не передам ему секретные сведения, он устроит так, что я окажусь замешанным в грязную историю и меня вышлют из Австралии. Что бы я стал делать без средств, без рекомендаций и с позорным клеймом? Я не смог бы даже вернуться во Францию, где все промышленники захлопнули бы двери перед моим носом. Кроме того, Вейн дал мне понять, что Маркус Фоллс остался глух к его предложениям и это сократило его жизнь...

— Что? — подскочил Чепс. — Это он убил Фоллса?

— Не знаю. Я знаю только одно: вы поручили расследование ему, и оно, будто бы случайно, ни к чему не привело.

Чепс и Баннерс обменялись растерянными взглядами. Им приходилось делать некоторые сопоставления...

В момент убийства Вейн находился в Аделаиде, это он носил на экспертизу пулю, а потом заявил, что она выпущена из оружия, не числящегося в картотеке. Так какую же пулю изучал эксперт?