[2]
X
Проще и полезнее для себя быть серьёзным и занудным. Лёгкость и радость убивают их обладателя.
X
Предательство – это самолюбие.
X
Расставание легко перенести, если тщательно объяснить себе его причины. Или если ты просто сволочь.
X
Любить надо не сопливых романтичных женщин, а тех, кто, пойдя на три буквы, вернулся, чтобы объяснить, что там было круто.
X
Есть женщины, это не зависит от их возраста, которым не следует фотографироваться.
Мол, жива, счастлива, и всё. Сообщила, и это информационно много полезнее и приятнее, чем фото.
X
Тошно, когда все всё понимают и от беспомощности этому всему ещё и подыгрывают.
X
Быть счастливым в браке – значит не зависеть от второй половины ни эмоционально, ни финансово.
X
Мир – глуп и жесток. Поскольку таковым являешься ты сам.
X
Откуда взялся этот страх? Разве что от коллективного образа жизни, где каждый успел в чём-то напакостить?
X
Счастье – это когда есть кто-то, кому на тебя не наплевать. Абсолютное счастье – отсутствие такого человека.
X
В России здоровье нужно лишь затем, чтобы не попадать к врачам, при этом с наслаждением посещая многочисленные аптеки.
X
Апатия, в отличие от депрессии, даёт возможность совершать хорошие поступки.
X
Пока можно смеяться над всем без исключения, демократия всесильна.
За что я дал так много боли?
Я счастьем, милая, плачу́
За дерзость и за тишину,
Кому нужно́: «Озолочу», —
Когда мы будто бы в плену?
За что тебе так много боли?
Что за безумные проклятья?
Ты мне обязана чем, что ли?
Раз прежней силы нет в объятьях…
Живёшь ты словно в пелене,
А с женской долей будто спелась,
Иной раз думаю: во сне,
В ужасной дрёме заблудилась…
Зачем нам дьявольские силы,
Что горы могут уничтожить?
Зачем?.. Раз так и не простила
Всё то, чем смог тебя тревожить?
Какими сильными мы были,
Когда себе казались слабы…
И почему-то не простили
Той слабости путей ухабы.
Чем искупить мне искушенья?
Кем стать, чем снять свои проклятья?
Боюсь я этих отрешений,
Что не пришлось бы вспоминать мне…
Так долго думал написать
Непредугаданные строки,
Поверь, мне много что сказать
Есть в благодарность за уроки.
Я жил мальчишкой, пацаном,
Мне юность верой голосила.
Любовь к тебе? Не всё равно,
Чему учила, что просила.
Ты мать. И – мама, это важно,
Я был тебе соплёй, и сыном,
И, кажется, вполне отважным:
Мой путь не стал неисправимым.
Мне много чудится и снится
Среди безжизненного зноя,
Что, кажется, всё будет длиться,
Пока судьба не даст иного.
Иного счастья и заботы,
Иных, совсем других потерь,
Другой работы, не болота,
Других, как камертон, друзей.
Мне приходилось часто думать
О твоих мыслях и мечтах,
О том, что есть свеча, и дунуть
В неё не позволяет страх.
Пускай горит она, сверкая,
Срывая паутинку слёз,
Что я, подчас не понимая,
С твоей душой в себе унёс.
Пускай свеча – это надежда,
И пусть в ней воска не на век,
Хотя бы то, что я – невежда,
Гласит, что всё же – человек.
Твои столь милые объятья
(Их сторонятся чудаки)
Столь чаще нужно вспоминать мне,
Чтоб не погибнуть от тоски.
Мне жить с тобою довелось
Мне жить с тобою довелось
Так много лет… Чтоб не стараться
И чтоб считать их не пришлось,
Мне нужно много улыбаться.
Улыбкой радости смотреть
На нежные твои страданья,
Улыбкой счастья снова млеть
От страсти вечной пониманья.
Мне жить с тобою довелось,
А жизнь – недолгое проклятье,
Мне льстит, что нам с тобой нашлось
В ней всё… И свадебное платье.
Я с наслаждением ловлю
Нечастые судьбы минуты,
Когда люблю я, словно сплю,
А воли сталь тобой согнута.
Мне жить с тобою довелось,
Приняв все доблести печали,
Где места мне вдруг не нашлось
И оскорбленья прозвучали.
Но здесь же, рядом была ты
И наше адское сомненье
В том, что неправильны мечты,
Что нам Земля не даст спасенья.
Мне жить с тобою довелось,
Любя, желая, презирая,
Знать, что почти меня насквозь
Ты видишь. Что я погибаю…
Взамен ты столько сил дала,
Чтоб сталь, согнувшись, не сломалась,
И, справившись, не поняла,
Как много чувств во мне осталось.
Мне жить с тобою довелось
Не ради детских обещаний,
Не для того, чтоб сопли врозь
Мои же слабости прощали.
Всё проще, милая моя,
Всё выше клятв и объяснений,
И раз несёт меня земля,
Ты, знаю, дашь ещё прощений.
Такое может быть лишь в сказке —
Когда волшебниц сразу две.
У этой сказки нет развязки,
Вся суть в работнике-Балде.
Он от рожденья, от утробы
Мечтал о простенькой судьбе,
В которой вовсе не от гроба,
От страсти предан он себе.
В которой сны его волшебны,
А он улыбчив, очень мил,
В которой мысли – суеверны,
Ведь он добра для всех просил.
Он рос, сомненья приставали,
Не тот он, да и всё не так,
Бывало, им одолевали
Желанья. Тоже мне пустяк…
Но жизнь проста – девичьим счастьем
Ей управляться суждено,
А это было в его власти:
Балда-работник, вот оно!
Но тут сошлись, как две микстуры,
В рабочем графике Балды
Волшебниц дивные фигуры.
Их две! А он – Балда, увы…
Ему бы сказке рассмеяться,
Не мешкая, прямо в лицо,
Но он привык себя бояться,
Не смог он даже стать отцом.
И на хорошем человеке,
На труженике от сохи
Теперь навис уже навеки
Злой рок. Наверно, за грехи.
Он дерзок стал к очарованью,
Ревнив к себе по пустякам,
А к молодым-то дарованьям
Совсем остыл. Но вот пока…
Балда-работник разберётся,
Что в нём противно, что – смешно,
Волшебниц уж не остаётся…
Тут сказка. Он и стал овном.