Молчи, терпи (СИ) - Страница 95

– До единого.

– Выпьем же за это! – предложила молодая леди.

Джек слабо улыбнулся, неприятно покосившись в сторону принца Александра. Тот стоял неподалеку, и, казалось, был полностью поглощен беседой с приятным молодым человеком. Под глазами его залегли тени, свидетельствующие об усталости. Странно… Вряд ли мужчина перенапрягся, сидя в своих покоях с чашкой крепкого чая и доброй книгой в руках. Разве что неприятности дома.

В бесцветных глазах Джека мелькнула неприязнь, но она не разгорелась огнем, не спалила гостей дотла. Холодок пробежал по коже Эльзы, стоило ей перехватить этот взор. Бертрам присоединился к Александру, и тесный мирок личностей, ненавидимых Джеком, сузился. Юноша отвернулся так, чтобы все собравшиеся подумали, что он невзначай, не по истинной причине.

Противное чувство страха ударило ее в грудь.

Будут ли новые жертвы среди надоевших Джеку людей? И если будут… Кто станет первой его жертвой? Сегодня жена брата, завтра неугодная служанка, потом и советник, а после… А после Эльза? Может быть, Анна или Кристофф? От подобной мысли девушке стало дурно.

Королева невольно схватилась за живот, словно опасаясь, что ее вывернет наружу. Девушка чуть наклонилась вперед, но выпрямилась почти сразу, так и не потеряв лица. Краем глаза Эльза видела, что многие взгляды устремлены на нее сейчас. Девушка гордо улыбнулась, приподняв подбородок, и повернулась к столику с закусками. Она осторожно, двумя тоненькими белыми пальчиками, взяла вишню в шоколаде и, разжав губы, бросила ее в рот.

Непринужденный вид, судя по всему, возымел эффект. Любопытные взгляды оставили Эльзу в покое, и королева прошлась вперед. Она не хромала, переставляла ноги уверенно и аккуратно. И все же походка ее стала другой. Несколько… Несколько скованной, ленивой, как и жесты.

Слушать их бесконечные голоса невыносимо. Грубая и холодная вежливость, даже не прикрытое лукавство или притворство… «Вы прекрасны в своей дикой взбалмошности», «Спасибо, а сами-то как хороши, как смело было выбрать этот цвет, идущий только мертвецам и вдовам…» – слышалось с каждой стороны. И как можно вот так легко лукавить друг другу в глаза?

Королева незаметно вышла из зала, пройдя мимо говорливой толпы. Она миновала коридор, украшенный свежими цветами к празднику, прошла мимо ваз, стоявших на своих пьедесталах. Девушка скользнула на улицу ловко, словно тень, и голос Джека все еще щекотал ее слух.

– Чудесный край, я был поражен тем, насколько чудесный край… – уверял он кого-то далеко в зале.

Очередной обман.

Эльза понимала, что Джек считал Эренделл – гиблым маленьким королевством. За несколько лет без короля страна и правда лишилась многого, но не всего. Верные жители сносили все удары стоически, безропотно принимая их на себя. И пусть… Пусть тела их в синяках, а разумы измучены тоской по прошедшим временам, каждый собирался стоять до последнего.

Холодный ветер щекотал кожу. Эльза пыталась не хромать и дальше, но ногу пронзила острая боль, словно ее обожженная ступня дернулась слишком резко. Королева стиснула губы, стараясь не подавать виду. В саду почти никого не было, но гости все еще могли увидеть ее из окна.

Девушка, знавшая сад слишком хорошо, убежала в самую глубь его. Она остановилась у мостика, отделявшего землю от конца обрыва… Интересно, в этом месте Катерина сорвалась вниз, навстречу острым скалам? Эльза осторожно дотронулась до перил, и нервы создали иллюзию… Ей показалось, что ограждение было слишком теплым, словно от чужих рук.

Королева набрала полные легкие воздуха.

Она осторожно заглянула за край, вглядываясь в темные волны, накатывающие все с новой и новой силой… Страх вновь кольнул бледные пальцы Эльзы. Она никогда не пугалась высоты, но в момент слабости перед бушующей под ногами стихией дыхание девушки перехватывало. Соль застыла на обрывках скал, белый порошок походил на снежные вершины маленьких-маленьких гор.

– Утомились?

Эльза узнала голос. Не оборачиваясь. Впрочем, ради приличия она накинула на лицо улыбчивую маску и все же повернулась. Бертрам же не улыбался. Он холодно кивнул, протягивая королеве бокал светлого вина. В темноте не было видно его цвета, но королева протянула руку, совершенно не думая о возможных последствиях. От розового вина ей всегда становилось нехорошо, а кагор и вовсе заставлял девушку мучиться бессонницей и мигренью.

– Как и вы, – ответила Эльза. – Что это? – спросила королева, принимая дарованное ей угощение.

– Шоколадное вино.

– Как экзотично… Вечно у Вас что-то для меня есть, – произнесла королева.

Аристократическая игра, должная излиться из нее в этот вечер, осталась внутри королевы. Потому она нашла выход в беседе с Бертрамом. Пусть и короткой, только начинающейся. Впрочем, наследному принцу не нужно было это любезное притворство. Пусть уж будут реальные чувства, реальные мысли.

– Вы выглядите… Не слишком счастливой, – ответил Бертрам, проигнорировав напускную галантность королевы.

Эльза потупила взгляд. Ей показалось странным, что мужчина заметил это. Кожа ее всегда была так бледна, и румянец редко касался полных щек. Волосы, белые, словно снег, никогда не отличались здоровьем и крепостью. Странно… Странно, что он заметил перемену в виде девушки.

– Я не очень здорова, как вы помните.

– Но это не главная причина, верно? – спросил Бертрам, подавив смешок.

Королева сделала осторожный глоток.

Вино оказалось вкусным, необычайно вкусным для столь странных компонентов. Оно не слишком горчило, не было приторным. Эльза, от всей души любившая шоколад, удивилась, попробовав новый способ его употребления. Девушка слабо улыбнулась, делая еще один глоток, почти не соблюдая расстояние от одного до другого. Наверное, ей нужен был алкоголь, чтобы забыться.

– Все это навевает воспоминания, – призналась она.

Королева вовсе не хотела откровенничать с Бертрамом, но язык ее сам развязался. Девушка огляделась по сторонам, словно опасаясь, что чужие уши поймают разговор двух правителей и вычленят из него что-то важное. Но никого поблизости не было, страхи ее оказались напрасными. Только жгучие травы и резные листья, только бутоны цветов, укрывшихся на ночь, и несколько осторожных молодых светлячков, слабо жужжащих в сочной ночной мгле.