Молчи и танцуй - Страница 3
Гоните «мудрых учителей», я вам говорю! У вас ТОЛЬКО ОДНА ЖИЗНЬ, и пишется она без черновиков и возможности исправлений. Ступайте к своей мечте и никого не слушайте.
Только имейте в виду, что вы собрались прогуляться по минному полю, причем мины на карте указаны далеко не все. Где и какая из них взорвется, узнаете сами. Постарайтесь удержаться на ногах, если мощность взрыва окажется слишком велика.
Жара. Плюс тридцать два, если верить термометру на дисплее приборной доски. Плавится асфальт, задыхаются мирные граждане, мегаполис медленно сходит с ума, вымаливая у неба хоть капельку дождя.
Глеб Шестопалов поместил панель автомагнитолы на подобающее ей место, нажал кнопку под номером «1» и сразу услышал знакомый голос:
– Привет! Доброго вам утра тринадцатого июня две тысячи третьего года от рождества Христова. Это сто три и восемь эф-эм, радио «Пилот»: всегда к вашим услугам хорошая музыка и веселые ведущие, а также море рекламы и всякой другой всячины. Оставайтесь с нами!
Лицо Глеба перекосила гримаса душевной боли. Обычно, если Глеб начинает вот так кривиться, подчиненные прячутся в своих кабинетах. Гримасы Большого Босса сулили невыплату премии и отказ в финансировании корпоративных попоек.
– Бар-ран, – процедил Глеб, включая первую передачу, – уволю к чертовой матери.
Взглянув в боковое зеркало, Большой Босс притопил педаль газа, и новенькая «рено меган» цвета стоячего болота покатила по улице в сторону делового центра.
Елки-палки, это был едва ли не самый поганый год в его карьере. Если в январе еще теплились надежды на «перелом» с «прорывом» (такими терминами изобиловала речь официального консультанта и психолога, которого Глеб нашел на какой-то рождественской бирже для работодателей), то к марту от них остались тлеющие головешки. На радиостанции возникла напряженная ситуация с рекламными оборотами – следовательно, и с денежками, поступающими на банковский счет – а книга, которую он написал и издал на свои личные средства, почти провалилась. И если просчеты в бизнесе можно как-то нивелировать, то провал книжки он готов был оплакивать как неожиданную неудачу в постели.
Жаль. Хорошая книжонка получилась.
В первую неделю продажа шла вяло: из-за отсутствия масштабной информационной поддержки книжные магазины не торопились делать заказы, а лоточники и уличные торговцы, теребя в руках свежие экземпляры, недоверчиво качали головами. Изящный слоган, выданный Глебом в эфире собственной радиостанции – «Вы покупаете не то, что снаружи, а то, что внутри!» – ожидаемого эффекта не произвел. Оптовики предпочитали покупать цветные твердые обложки, украшенные воронеными стволами и женскими прелестями четвертого размера, и не выказывали ни малейшего желания поинтересоваться, что же там внутри. Очень скоро Глеб понял, что свалял большого дурака, решив штурмовать книжный рынок.
Итак, что мы имеем? Радио «Пилот» тянет немощные ручонки к кислородной подушке, тираж «Убегающего волка» загромождает офис, дочь отбивается от рук, жена… ну, хоть жена адекватная, и на том спасибо.
Глеб притормозил на светофоре, открыл окно, посмотрел в небо. Оно все такое же голубое и прозрачное – и ему все так же наплевать на наши проблемы.
Зазвонил телефон. Глеб вынул трубку из нагрудного кармана рубашки.
– Говорите, но кратко, я на перекрестке.
– Это Обухов, – хмыкнула трубка. – У меня села батарея, я с другого аппарата. Как дела?
– Ты в удобное для меня время умеешь звонить?
– Не ной. Что делаешь послезавтра, в субботу?
– Сплю. – Глеб тронулся с места. Богатый опыт телефонного общения со старым другом Кириллом Обуховым, который постоянно звонил с каких-то левых аппаратов своих охранников и адъютантов, позволил Глебу научиться ювелирно водить машину двумя пальцами одной руки.
– Спать будешь на кладбище, – продолжил Кирилл. – Приглашаю тебя в «Черепаху» вместе с женой. Хочу кое-что показать.
– Кое-что или кое-кого?
– Я просил не ныть!
– Я не ною! Если ты подсунешь мне свое очередное протеже, я тебя порву.
– Какой ты нудный! Давай просто посидим, я тебя сто лет не видел. Ну? Глеб вздохнул.
– Ладно, уломал.
– Заеду в восемь.
Глеб бросил трубку на сиденье и улыбнулся. Несмотря на то, что они с Кириллом Обуховым дружили уже почти двадцать лет, внезапный звонок приятеля очень редко его не радовал. Глеб иногда думал, что при подобных отношениях между мужчинами и женщинами браки были бы долговечнее.
Глеб подъехал к зданию, в котором находился офис радио «Пилот». Солнце палило неимоверно. «К полудню будет сорок», – подумал Шестопалов, поднимаясь по ступенькам на третий этаж. Лифт в этом здании, когда-то принадлежавшем малоизвестному научно-исследовательскому институту, работал через день, а то и через два, и Глеб часто хвалил себя за то, что не снял офис где-нибудь под чердаком. Третий этаж из десяти – это еще куда ни шло.
В офисе его своей обычной утренней улыбкой встретила офис-менеджер Катя, молодая брюнетка с хвостиком на затылке.
– Здравствуйте, Глеб Николаевич, – мяукнула она, выходя из-за стойки. – Чай? Кофе?
– Здравствуй, солнце. Кофе.
Глеб сразу прошел в эфирную студию, располагавшуюся в самой дальней комнате.
– Семен, привет.
Небритый и нечесаный туземец с явными признаками недосыпа, наступившего по причине обильного возлияния, вылез из-за пульта.
– Доброе утро, Глеб Николаевич.
– Ни фига доброго! После смены зайди ко мне.
Семен кивнул. Выражение, украсившее его лицо, можно было описать словами: «Завтра же брошу пить!».
Глеб больше не удостоил его вниманием. Ему не хотелось устраивать разнос прямо сейчас по двум причинам. Одна из них диктовалась профессиональной необходимостью – нельзя трогать ведущего во время его рабочей смены. Вторая причина…
– Катя, кофе!
В своем кабинете Глеб расстегнул рубашку сразу на две верхних пуговицы, бросил на стол сумку и развалился в кресле. Первый же взгляд упал на стопку упаковок с тиражом невостребованной книги. Уже долгое время рабочий день у Шестопалова-босса начинался с унылого лицезрения этих залежей интеллектуального труда Шестопалова-писателя. От осознания вопиющей несправедливости, которую допустил по отношению к нему книжный рынок, хотелось бить посуду. И даже не было жалко потраченных денег. Глеб действительно любил свою книгу и считал ее удачной.
Раздался робкий стук в дверь.
– Да.
Вошла Катя с подносом. На нем красовалась чашка кофе и блюдце с двумя бутербродами с копченой колбасой.
– Давай присаживайся и рассказывай, что новенького. Девушка присела на краешек стула.
– Рано утром звонил какой-то человек, хотел переговорить с вами.
– О чем?
– У него какое-то серьезное предложение… это надо цитировать. – Катя уставилась в потолок. – Он сказал «предложение, от которого поднимется настроение».
– Дистрибьютор «Виагры»? Девушка хихикнула.
– Он представился?
– Нет, сказал, что перезвонит или зайдет попозже. Он вообще мало говорил.
– Ладно, подождем.
Глеб пригубил кофе – горячий, как он и любил.
– Что-нибудь еще? Катя покачала головой.
– Тогда можешь пока идти.
Когда девушка вышла, Глеб открыл папку с текущими бумагами.
Крупнейшие рекламодатели радиостанции тормознули пакеты на июль и август. По подсчетам Глеба, за пару месяцев безрыбья станция потеряет до сорока процентов запланированного дохода. Жить можно, но сократить список необходимых затрат все-таки придется.
Все дело в рейтинге. «Пилот» скатывался вниз, пропуская на верхние строчки даже не протестированных новичков. Музыкальных радиостанций в городе насчитывалось больше двух десятков, и при такой конкуренции приходилось шевелить извилинами днем и ночью – когда спишь с женой, жаришь яичницу или справляешь нужду. Почему он в свое время не пошел в кулинарное училище?
«Пора что-то менять, – сказал его друг Кирилл Обухов во время очередного «мозгового штурма». – Хотя я на твоем месте поменял бы не что-то, а все». На это Глеб возразил, что радиовещание – это не производство виноводочных изделий и даже не сборка компьютеров. Здесь все решают кадры, и они не стоят в длинных очередях на бирже труда и не слоняются косяками возле телерадиоцентра. Штучный товар. Если тебе повезло отыскать готового профессионала, ты должен беречь его пуще собственных яиц и прощать беременности и запои, а уж если выращиваешь таланты собственными силами, готовься потратить на это недели и месяцы.