Молчи и танцуй - Страница 14

Когда помощник бизнесмена собрался объявить мероприятие закрытым, со своего места вновь поднялся Вася Стручков.

– Извините, Константин Палыч, еще один вопрос. Лесневский нахмурился.

– Хорошо, но это последний на сегодня. Стручков включил диктофон.

– Скажите, вы всерьез полагаете, что можете победить? Команда Лесневского шумно выдохнула.

– Молодой человек, – сказал бизнесмен, – я считаю, что победит достойный. Давайте подождем выборов, тогда и поговорим. Все, спасибо за внимание, господа. До встречи!

Народ начал расходиться.

В VIP-гостиной Центра делового сотрудничества Лесневский расслабился. Уселся в огромное мягкое кресло и закинул ногу на ногу.

– Коля, сообрази чего-нибудь попить, – сказал он одному из своих охранников.

В соседних креслах и на большом кожаном диване расположились помощники бизнесмена. Достали по сигарете, задымили.

– Андрей, – обратился Лесневский к помощнику, – как там с вашим гениальным планом?

– В ожидании.

– Чего ждем?

– Решения директора. Думаю, что он согласится. Кстати, и Трофимов доложил, что у него все в порядке. Лесневский взял стакан с минеральной водой и сделал несколько глотков, потом как бы между делом заявил:

– Уволю всех к чертовой матери, если ваша авантюра провалится. Сомневаюсь, что вы потом найдете работу по специальности.

Андрей Нестеров промолчал.

Нельзя сказать, что Вадим волновался перед столь ответственной, по его мнению, встречей. У него ничего не просили, он ничего не должен был сделать или сказать. Его просто пригласили посидеть-покалякать, но Вадиму все равно не хотелось ударить в грязь лицом, ему хотелось произвести хорошее впечатление.

На вахте его не пустили. Бойкая старушенция, сидевшая в стеклянной кабинке, выскочила к турникету и вытянула руки в стороны.

– Куда идем?

– На третий, на «Пилот».

Вадим попытался прошмыгнуть мимо, но обойти эту тетку было так же сложно, как трамваю объехать зазевавшегося пешехода.

– У тебя пропуск есть?

– Нет.

– Ну, тогда и не пущу. Воскресенье, девятый час, нету в здании никого. Без пропуска нельзя.

Вадим в замешательстве почесал затылок. Опаздывать он не любил, даже если опаздывал не по своей вине.

– А какой пропуск у меня должен быть? – спросил он растерянно.

– Обычный, как у всех. Если без пропуска, то нам должны были оставить заявку, что придет такой-то и во столько-то. Вот ты кто?

– Я Вадим Колесников.

Бабка, не меняя выражение лица и интонацию голоса, заявила:

– Вадим Колесников у меня в списке есть. Чего молчал?

Парень пожал плечами. В самом деле, почему он не сказал сразу?

Вахтерша освободила проход. Она только заметила напоследок, что шарахаться до полуночи туда-сюда не позволит, даже если ей сунут под нос десяток пропусков и заявок на посещение.

Вадим поднялся на третий этаж, попал в небольшой холл, погруженный в полумрак дежурного освещения. Остановился перед металлической дверью, украшенной гигантской табличкой с надписью «Радио Пилот». Программный отдел». В самом низу было указано время работы: с 9 до 18 часов. Вадим взглянул на часы.

– Заходи, заходи, – услышал он голос за спиной и чуть не вскрикнул от неожиданности. К нему со стопкой посуды в руках направлялся Глеб. – Чего остановился? Я тут чашки мыл в туалете. Секретарши в выходные нет, а у меня гора грязного фарфора скопилась. Открывай, а то руки заняты.

Вадим открыл массивную дверь, пропустил вперед начальника и прошел сам, неуверенно осматриваясь.

Офис «Пилота» представлял собой вытянутое в длину помещение со стеклянными перегородками. В каждом «аквариуме» размещалось одно из подразделений станции. В центре комнаты, перед входом, возвышалась стойка офис-менеджера. Вадим отметил, что она, пожалуй, будет повыше стойки бара.

Глеб поставил на нее свою посуду, стряхнул руки.

– Пойдем, – сказал он, – покажу, как мы живем.

Он подвел гостя к первому аквариуму. Дверь была открыта настежь, а внутри из-за горы аппаратуры торчала чья-то лохматая голова.

– Вот это у нас производственная студия, так называемый «продакшн». Здесь пишутся рекламные ролики, программы, клепается вообще вся музыкальная и звуковая продукция. А там у нас сидит Паша, наш оператор и звукорежиссер, которому даже в выходные не сидится дома. Паша, покажи личико!

Лохматая голова взметнулась вверх. Оператор оказался высоким и скуластым парнем лет двадцати.

– Здрасьте, – сказал он.

– Не отвлекайся, работай. – Глеб пошел дальше. – Вот тут, в закуточке – столовка, тут мы, бывает, обедаем и даже ужинаем.

Столовая пристроилась в углу. Жалюзи темно-коричневого цвета прятали от любопытных глаз столик, две кушетки и холодильник с микроволновой печью. Окон в «столовой» не было. Глеб пошутил:

– Захочешь водки попить – приноси сюда, поможем, и никто не увидит. Вадим все это время молчал, и лишь на упоминании о водке с улыбкой хмыкнул. Глеб провел его в дальний конец офиса, открыл дверь в очередной «аквариум».

– Тут у нас эфирка… эфирная студия, то есть. Вещание идет отсюда.

Студия пустовала. Вадим огляделся с немым благоговением. У стола, на котором, кроме микшерского пульта и двух плоских мониторов, были наставлены небоскребы всякой аппаратуры, скучал стул на колесиках, на его спинке висели наушники. В колонках тихо наигрывал свои гитарные форшлаги Гари Мур.

– Время позднее, – пояснил Глеб, – в воскресенье по вечерам у нас ди-джеи пока не работают, вещание идет без ведущего. Пашка со сменщиками следит за эфиром, чтобы ничего не грохнулось, но скоро мы поставим программу, которая позволит нам всем в конце рабочего дня валить домой.

Он жестом предложил Вадиму подойти поближе. Тот шагнул к столу, очень внимательно все осмотрел.

– Ну как?

– Годится, – улыбнулся Вадим.

– Ну, тогда пошли ко мне.

По дороге Глеб указал на столы с компьютерами в одном из незапертых «аквариумов» и сообщил, что там работают симпатичные девочки из информационной службы, самой независимой из всех независимых в городе.

– Они тебе понравятся, особенно Манька.

В кабинете директора Вадим не сразу решился присесть. Пока Глеб не подтолкнул его в спину, он так и стоял перед стулом, глядя на работающий вентилятор.

– Расслабься, – велел Шестопалов. – Кофе или чай?

– Кофе. – Вадим все-таки присел. Пока Глеб возился с чайником и банкой «Нескафе», он рассматривал кабинет. Разумеется, первыми в поле его зрения попали стопки упаковок с шестопаловской книгой.

– Они самые, – бросил хозяин. – Тысячи четыре с хвостиком, как я и говорил. Честно сказать, не соображу, что с ними делать. «Роспечать» ссылается на перебор с ассортиментом, оптовики говорят, что вообще не сезон: дескать, люди сейчас на югах баклуши бьют, а ты гундишь о личностном росте.

– Это бывает, – произнес Вадим.

Глеб на мгновение оставил в покое банку.

– Слушай, – сказал он, – я пригласил тебя попить кофе и поболтать, поэтому не смотри на меня как на премьер-министра. Будь проще. Я думаю, ты не намного моложе меня. Скока тебе?

– Двадцать восемь.

– Ну, я где-то так и подумал. В армии служил, сам на жизнь зарабатываешь и так далее, поэтому не коси под кисейную барышню.

Глеб налил воды в чайник, нажал на кнопку и сам, наконец, уселся в свое начальственное кресло.

– У нас тут вообще все просто, – сказал он, закуривая сигарету. – Я строю свои отношения с людьми на партнерских началах. Придумал что-нибудь хорошее – пришел и сказал мне, а я одобряю или отвергаю. Если я обидел незаслуженно – опять пришел ко мне. Заработал – получи, слажал – не получишь.

– А проблем из-за этого не возникает?

– Каких?

– Ну, ты ж все-таки не собутыльник, а начальник, которого следует слушаться. Шестопалов покачал головой.

– Не вынуждай меня говорить банальности.

Вскипел чайник. Глеб налил кипяток в обе чашки, одну из них придвинул гостю.