Молчание золотых песков - Страница 48
— Как ты себя чувствуешь, брат?
Я поднял голову. В свете костра я увидел, что их было пятеро или шестеро. Бородатые, с библейскими лицами мужчины в грубых одеяниях. Я очутился вне своего исторического времени и места.
Сев слишком быстро, я почувствовал слабость и наклонился, опустив голову на колени.
Чья-то рука тронула меня за плечо, и раздался голос Мейера:
— Я собирался показать тебя врачу. Тут у них есть один целитель, он…
— Я был студентом третьего курса медицинского института, когда услышал зов. Я — целитель этого большого клана, который выполняет паломническую миссию.
Я выпрямился и взглянул в юное бородатое лицо. Парень кивнул и стал слушать мой пульс.
— Мы сняли гудрон с твоей руки растворителем, брат, обработали ожоги и перевязали.
Моя рука была в марлевой повязке, большой палец забинтован. Я повернул голову и увидел пляжные повозки и нескольких паломников. На руках одного из них был плачущий младенец.
Я осторожно лег на спину. Бедро по-прежнему было здесь, такое же уютное, как и раньше. Знакомое лицо склонилось надо мной.
— Я успокою тебя, но больше не трогай меня, хорошо?
— Не буду, сестра. Мне казалось, что я нахожусь где-то еще с кем-то другим. С… другой группой девушек.
— Они тоже паломники?
— В каком-то смысле да.
— Существует только один смысл, брат, когда ты отдаешь свое сердце, и душу, и земные блага, и всю свою жизнь на служение всемогущему Богу.
— А ваш… целитель поливал уксусом мои ожоги?
Она хихикнула:
— Это от меня запах. Провидение послало нам сегодня тебя и твоего друга. Если бы это не было богохульством, я бы сказала, что мои сестры и я наслаждаемся воцарившимся с тех пор миром.
Я снова попытался сесть. Голова не кружилась. Одна из сестер принесла мне чашку горячего бульона из моллюсков. На девушке было свободное одеяние из какого-то домотканого материала. От нее тоже разило уксусом. На шее у нее висел грубый крест с вкрапленными в него зелеными камнями. Автоматический диаскоп, встроенный в мою голову, моментально выдал мне слайд, озаглавленный «Последний известный снимок Пола Диссо в этом мире», — маленький золотой крестик, болтающийся на его напряженной шее.
Выпив бульона, я попытался встать, и у меня это неплохо получилось. Они оставили нас в покое, меня и Мейера. Радушие их не тяготило. Мы могли не обращать ни на кого внимания и просто слушать красивое пение, есть бульон и воздавать хвалу Всевышнему.
Я нашел пахнущую уксусом девушку и с благодарностью возвратил ей чашку. Мейер и я отошли от костра и от света.
— Я запаниковал, — сказал Мейер. — Освободился от остатка проволоки, взвалил тебя на ту проклятую тележку и помчался как сумасшедший.
— Где эта тележка?
— Там, на склоне. Она застряла, и им пришлось вытаскивать ее с помощью пляжной повозки.
— А что с тем лимузином?
— Хороший вопрос. Джошуа и я вернулись туда на его мотоцикле. Ключи от машины были на столе в офисе. Мы положили мотоцикл в багажник лимузина. Я все запер, и мы уехали оттуда еще до половины восьмого, отогнали лимузин как можно дальше, в аэропорт Вест-Палм, ключи оставили в пепельнице. Можешь назвать это решением в духе Диссо. Между прочим, я сделал пожертвование в пользу этих миссионеров — от своего и твоего имени.
— Это хорошо.
— Я передал им одну из запакованных пачек сотенных бумажек прямо из банка «Сазерн нэшнл». Завизированных. Нетронутых. Там было четыре такие пачки, в коричневом конверте, который лежал на столе в хранилище.
— Что сказал Джошуа?
— Спасибо.
— Он не задавал никаких вопросов о характере помощи, которую ты у него просил?
— Только один. Перед тем как он взял себе имя Джошуа, у него была привычка бить машины. Он сказал, что единственное, что хотел бы знать, — почему, если мы совершили грех, мы раскаялись в нем. Я ответил, что, хотя не считаю содеянное грехом, готов молиться о прощении. Тут он кивнул и бросил деньги в суму на своем мотоцикле. Я вышел с автостоянки аэропорта, а он выехал на мотоцикле и подобрал меня на дороге. Сюда был тоже долгий путь. Я даже подумал, что ты не выживешь, пока мы доедем.
— Мейер?
— Да?
— Отвези меня домой. Отвези назад, на «Флеш», пожалуйста.
— Давай пожелаем спокойной ночи всему клану.
Я много спал. Мне это прекрасно удавалось. Я мог встать в полдень, принять душ, плотно позавтракать, а к трем часам дня снова был готов вздремнуть. Пелена отступила в отдаленные уголки мозга. Все оставили меня в покое. Об этом позаботился Мейер, наговорив обо мне всяких небылиц.
Мейер заходил обычно в то время суток, когда меня можно было застать на ногах.
Мы отправлялись плавать. Потом возвращались и играли в шахматы. Мне не хотелось быть среди людей. Пока еще. Поэтому еду готовил либо он, либо я. Иногда он уходил и что-то приносил.
Чем дольше мы откладывали решение, тем легче было его принять. Случайности выстраивались в схему, которую не было смысла опровергать. Гарри Бролл схватил свои триста тысяч ссуды наличными и сбежал с Лайзой, подругой, которую он собирался бросить. Кроме некоторых раздраженных кредиторов никто особенно не искал его. Жена Гарри была объявлена пропавшей на Уинуордских островах, где, вероятно, утонула, когда плавала в одиночестве. Пол Диссо тоже, возможно, утонул, но в его положении это, скорее всего, было самоубийством, вызванным глубокой депрессией и страхом перед тяжелым заболеванием крови. Он и должен был плохо кончить.
Джиллиан была поразительно мила, готова помочь и сдерживала обещание не задавать никаких вопросов. Она прилетела на Гренаду и задержалась на несколько дней. С помощью друга-адвоката ей удалось получить мой пакет из сейфа отеля и личные вещи из камеры хранения.
Джилл трогательно принесла свои извинения и сожаления. Когда она и ее новый друг возвратились с Гренады, она пришла ко мне вместе с ним, чтобы отдать вещи. Они выпили с нами и не стали задерживаться. Мейер пришел до их ухода.
— Все время забываю, как его зовут, — сказал он потом.
— Фостер Крэмонд. Он до сих пор остается близким другом обеих своих бывших жен.
— Богатых бывших жен.
— Разумеется.
— Приятный. Хорошие манеры. Не причиняет никакого беспокойства. Хорошо играет. Во что? В теннис, поло. Плавает под парусом. Отличные рефлексы. Ты обратил внимание на то, как быстро он поднес свою солидную золотую зажигалку? В долю секунды. Любопытный феномен происходит, когда они смотрят друг на друга.
— Ты имеешь в виду, что у нее идет пар из ушей? И что у него раздувается шея, становясь на два размера больше? Да. Я заметил.
— Тревис, как ты отреагировал, когда увидел ее нового друга?
— Испытал облегчение оттого, что мне не надо слишком беспокоиться из-за нарушенного обещания приехать к ней на неделю. И… некоторое возмущение, наверное. Если быть честным, то некоторое возмущение.
— Ты хотел бы снова изменить свое мнение?
Я долго не отвечал. Целых три хода, один из которых потребовал от меня усиления защиты против его королевского слона. Я придумал отличный ход. Пока он изучал позицию, я откинулся на спинку стула.
— Это ты насчет того, что я изменил тогда свое мнение. Нет. Инстинкт не подвел меня, когда Гарри пришел сюда. Он не собирался стрелять в меня. Предположим, что я отстал на полшага или на шаг. Возможно, я достаточно стар или мудр, чтобы перейти в положение, когда уже не нужна скорость. Единственное, что я знаю, — мне нечего ждать везения в будущем, потому что его не было и в прошлом. А раз нет везения, придется самому делать себя счастливым. Я знаю, что главное — это чувство, которое я испытаю, когда начну строить собственное счастье… И Джиллиан тут ни при чем. Я мог бы расслабиться, найти себе богатую даму и успокоиться. Но это была бы неполноценная жизнь. У меня есть неистребимые привычки. Не могу отделаться от запаха, вкуса и ощущения смерти и стараюсь не допустить того, чтобы она слишком приблизилась. Если бы я знал, что смогу не допустить этого, то не чувствовал бы ничего подобного.