Молчание золотых песков - Страница 44

Если Даниелсон узнает, что Уотербери не может или не хочет звонить Мейеру, чтобы договориться о тайной встрече, Даниелсон позвонит и сообщит об этом.

Ничего не оставалось, как ждать и пытаться переварить сандвич с ростбифом, который лежал в моем желудке как дохлый павиан. В мотеле было кабельное телевидение. Мы выключили звук и смотрели новости, которые передавали бегущей строкой со скоростью, рассчитанной на какого-нибудь умственно отсталого пятиклассника, и с огромным количеством ошибок, которые мог бы сделать разве что тот же пятиклассник. Экран медленно заполнялся всеми бедами мира. Засухи и убийства. Инфляция и погашение долгов. Наркотики и демонстрации. Число жертв и новые хунты.

Спиро был совершенно не прав. Проблема новостей заключается в том, что все узнают всё слишком быстро и слишком часто. Новости всегда плохие. Тигр, который живет в лесу, только что съел вашу жену и детей, Джо. В этом году нет толстых червяков под сгнившими бревнами, Эл. Эти прохвосты в деревне, что по ту сторону горы, тренируют волосатых гигантов, чтобы они растоптали нас, Пит. Они забили двух воров и одного сумасшедшего, Мэри. Так что вверяйте себя целиком работникам радио, телевидения и информационных агентств. Пусть собирают все ужасные новости, какие они только могут откопать и извлечь наружу из уставшего от новостей мира, и выливают их на вас непрерывными электронными потоками. И тогда произойдут две вещи. Первое — мы прекратим их слушать, и тогда им придется делать новости еще более устрашающими, чтобы привлечь наше внимание. Второе — мы еще больше убедимся в том, что все кругом прогнило и не осталось никакой надежды. В мире, в котором нет никакой надежды, девиз: «Semper fidelis», что в переводе означает: «Бери от жизни все, что можешь».

Зазвонил телефон, Мейер вскочил и схватил трубку. Он сомкнул указательный и большой пальцы, показывая мне, что все хорошо. Несколько минут он слушал, кивая, а потом сказал:

— Да, спасибо, мы будем там. — И повесил трубку.

— Это некая мисс Кэролайн Стоддард, личный секретарь мистера Уотербери. Мы должны встретиться с ним в «Сигейт». Мы войдем через главный вход и двинемся в направлении, которое укажут маленькие оранжевые стрелки. Они приведут нас в складское помещение. Там сейчас ведутся ремонтные работы. В четыре часа бригады уходят. Зона охраняется ночью, и охранники заступают в это время года в восемь часов. Мистер Уотербери встретится с нами в конторке одного из складов, находящегося за противоураганным ограждением. Это вблизи автопарка и асфальтового завода. Для ориентира он остановит свою машину на видном месте. Если мы встретим его там в пять, у нас будет уйма времени поговорить так, чтобы нам никто не помешал.

Мы приехали немного раньше условленного времени, а поэтому свернули на находившееся неподалеку шоссе А-1-А, и, когда нашли место для парковки у каких-то отвратительных кабаков, Мейер прижался к обочине. На берегу сбились в кучу пляжные мотоциклы на толстых шинах, кое-кто купался. Мы с Мейером шли и обсуждали свои планы, когда за нашими спинами загрохотал мотоцикл и обогнал нас. Какой-то парень с черной бородой, такой здоровенной, что ее хватило бы, чтобы набить небольшую подушку, сердито посмотрел на нас и на полной скорости затормозил. Он выглядел очень здоровым и неприветливым.

— У вас какие-то проблемы? — спросил я.

— Это у вас проблемы. И откуда только берутся извращенцы вроде вас, которые подбираются тайком и пялятся на голых людей.

— Вот оно что! — улыбаясь, сказал Мейер. — Если нужно, я буду пялиться. Но, как правило, это скучно. Вот если у вас есть грациозные молоденькие акробатки, понаблюдать за ними какое-то время — эстетическое удовольствие. Но разве песок не попадает им куда не надо?

Мейер просто обезоруживает. Может быть, какой-то совсем уж неистовый безумец и мог бы слепо всадить ему нож, но, как правило, воинствующая сторона быстро остывает.

— Да нет. Можете сами убедиться в этом. Я подумал, что и вы тоже с биноклями, как та, последняя пара. Понимаете, если вы углубитесь в этом направлении достаточно далеко, сможете увидеть девчонок.

Мейер ответил:

— Простите, но мне казалось, что мы все в последнее время живем под лозунгом «Афиширование естества исцеляет раны общества, уводя от гнетущих мыслей».

— Многие так думают. Но мы против бесстыдной демонстрации тела и сексуальности. Мы здесь с паломнической миссией во имя высокой церкви Христа. И у нас есть разрешение разбить лагерь на этой части пляжа на то время, пока мы несем слово Божие молодым людям этого края.

— А не проще было бы одеть этих девушек? — спросил я его.

— У четырех из наших сестер вши, сэр, и они используют соленую воду и солнце, чтобы избавиться от них. Средства, продающиеся в аптеках, не помогают, к сожалению.

Мейер сказал:

— Мне довелось работать и учиться в отсталых странах, и я познакомился там едва ли не со всеми видами паразитов, которыми так щедра природа. И не знаю средства, способного сравниться с обыкновенным простым уксусом. Пусть ваши девушки вымоют свои головы, подмышки и интимные места уксусом. Он убивает паразитов и их яйца, и всякий зуд прекращается почти немедленно.

— Вы не шутите? — спросил бородач.

— Это самый полезный и мало кому известный рецепт в современном мире.

— Они будут вне себя от радости. Спасибо. Благослови вас Бог.

Парень с ревом умчался. Я заявил Мейеру, что он был неподражаем. Мейер в ответ сказал, что от моего постоянного подхалимства ему становится не по себе и что нам уже пора на встречу с Тем Человеком.

Мы развернулись, и там, где шоссе А-1-А сворачивало на запад, в сторону от атлантического побережья, Мейер поехал прямо, по дороге, которая была сплошь усеяна раздробленными ракушками, изобиловала выбоинами и рытвинами и была обозначена как частная. Вскоре мы подъехали к колоннам входа. Огромный рекламный щит возвещал о фантастическом городе будущего, который вырастет на одиннадцати квадратных милях песчаных пород. Это будет город, где ни одному ребенку не придется переходить через дорогу, отправляясь в школу; где будет применяться безотходная технология (по-видимому, отпадет нужда и в отводе участков под кладбища); где на экологически чистых промышленных производствах будут работать здоровые улыбающиеся люди; где не будет ничего ржавеющего, гниющего и увядающего; где возраст не будет ни иссушать, ни лишать свежести застывшие маниакальные улыбки на пластиковых лицах грядущих поколений, которые будут здесь жить.

Нырнув под портик входа, мы оказались на черной гладкой транспортной полосе (грузовики должны держаться справа, в стороне от щебеночно-асфальтового покрытия), которая возвратила нашему взятому напрокат «форду» молодость и легкость, которую он утратил за последние несколько месяцев и несколько тысяч миль, когда его калечили, сотрясали и перегружали десятки временных хозяев.

Мы поехали в направлении, указанном маленькими оранжевыми пластиковыми стрелками. Здесь были еще желтые, зеленые и синие стрелки на метровых стержнях, которые вели в других направлениях и служили привычными знаками для рабочих, проектировщиков и службы доставки. Маленький знак перед зарослями крохотных пальм решительно объявлял: «ТОРГОВАЯ ПЛОЩАДЬ 400 000 кв. футов, где есть все». Так оно и было. Это был многоуровневый автоматизированный торговый центр, оборудованный системой кондиционеров, где постоянно играла музыка и где было все вплоть до скрипок Мантовани и шлепанцев для домашних хозяек и где предлагались только те пищевые продукты, которые прошли технологическую обработку и были отобраны компьютером к продаже.

Мы свернули в сторону от моря, и на фоне ослепительно сияющего высокого западного солнца увидели главный штаб строительства; чрево, трубу и бункеры передвижного асфальтового завода; увидели грузовики и гудронаторы, кучи щебня, автопогрузчик и наклонную погрузочную платформу. Эта территория за пределами склада и административного здания, окруженная противоураганным ограждением, была пустынна. Можно было подумать, что сюда все сбросили по воздуху. Большие ворота для проезда транспорта, снабженные противоураганной защитой, были широко открыты. На огражденной площадке находились баки для горючего и насосы для транспорта, склад каких-то непонятных упаковок, помещение для генератора и шесть небольших сборных металлических хранилищ за погрузочной платформой. У предпоследнего хранилища стоял темно-зеленый «линкольн-континентал».