Молчание идола. Сага заброшенных храмов - Страница 63

Рано утром британца разбудил Хода-хан. Уиллоби поморгал, протер глаза. Заря еще только окрашивала вершины белым цветом. У бойниц на корточках сидели человек десять, а из пещеры доносился запах кофе и жареного мяса.

— Ваше письмо благополучно доставлено, саиб.

— А? Что такое? Гордон вернулся?

Уиллоби с трудом разогнул спину. Он испытывал облегчение от того, что Гордон все-таки не пострадал из-за него. Британец посмотрел через вал. Лагерь нападающих прикрывала завеса утреннего тумана, но было видно, как к небу поднималось несколько струек дыма. Он не стал глядеть на подножие лестницы: ему совсем не хотелось увидеть холодные лица мертвецов в белом утреннем свете.

Уиллоби последовал за Хода-ханом в огромную комнату, и африди жестом пригласил его в похожую на келью нишу, где лежал человек. Он лежал спиной к вошедшим, но черные, коротко постриженные волосы и грязный костюм цвета хаки не оставляли сомнений в том, что это Гордон.

— Он устал,— сказал Хода-хан.— Он спит.

Уиллоби кивнул. Хотя вспоминая предыдущую ночь, он уже начал сомневаться, испытывает ли Гордон потребность в отдыхе и сне, как все нормальные люди.

— Вам надо идти на утес и наблюдать за Афдал-ханом,— сказал Хода-хан.— Мы уже установили там телескоп, саиб. Завтрак вам принесут туда, потому что мы не можем предугадать, когда придет Афдал.

Телескоп действительно стоял на утесе, и его тень на крепостном валу напоминала тень от пушки. Уиллоби навел его на обломки валунов во рву. Ущелье Мекрама проходило с севера к юго-западу. Добраться до Скал незаметно для обитателей Замка можно было только оттуда. Но и со стороны Замка никто бы не мог подойти к Скалам так, чтобы его не увидел тот, кто там спрятался.

Скалы представляли собой беспорядочно разбросанные огромные валуны, отколовшиеся от стен каньона. Как раз тогда, когда Уиллоби навел на скалы телескоп, их накрыл густой туман, и они стали почти невидимыми. Однако время шло, туман постепенно рассеивался, их очертания становились резче, и вот на самой высокой скале Уиллоби разглядел неподвижную фигуру. В телескоп она была ясно различима. Относительно того, кто это, сомнений не возникало. Это был Афдал-хан, наблюдающий за Замком в бинокль.

— Он, наверное, получил письмо еще ночью и очень быстро ехал верхом, чтобы добраться сюда так рано,— пробормотал Уиллоби.— А может быть, он находился где-то ближе Хорука. Гордон что-нибудь об этом говорил?

— Нет, саиб.

— Ладно, это не так уж важно. Не будем будить Гордона. И завтрака я ждать не стану. Скажи Эль Бораку, что я благодарен ему за все, что он для меня сделал, и передай, что я сам сделаю для него все, что смогу, когда вернусь в Газраэль. Но лучше бы ему прекратить эту вражду. А я позабочусь о том, чтобы Афдал не пошел на предательство.

— Да, саиб.

Африди перебросили веревочную лестницу через крепостной вал, и она, быстро раскрутившись, раскачивалась в футе от земли. Воины с винтовками наготове ждали у крепостного вала, но, когда Уиллоби на виду у всей долины поднялся на вал, по спине у него почему-то поползли мурашки.

Впрочем, ни одна из винтовок, притаившихся за утесами, не заговорила. Разумеется, одного вида Афдал-хана было достаточно для того, чтобы англичанин мог считать себя в безопасности. Уиллоби поставил ногу на перекладину лестницы и начал спускаться, стараясь не смотреть вниз. Лестница сильно раскачивалась, и ему приходилось время от времени крепко упираться в стену утеса. Но в целом все шло не так плохо, и наконец он с облегчением вздохнул, почувствовав под ногами скалистую почву. Уиллоби помахал рукой, но лестницу уже быстро поднимали вверх. Англичанин повернулся и зашагал вдоль ущелья, чтобы не опоздать на условленную встречу.

Утро постепенно вступало в свои права. Белый туман сначала порозовел, а потом и вовсе исчез. Теперь Уиллоби и без бинокля ясно видел очертания Скал, но Афдал-хан словно куда-то испарился. Несомненно, подозрительный вождь наблюдал за его приближением из како-го-нибудь укромного места. Уиллоби напряг слух, но стрельбы, означавшей, что Бабер Али возобновил осаду, не было. Уиллоби представил себе гнев, охвативший Афдала, когда тот узнал о неблагоразумных действиях своего дяди. Безусловно, Бабер Али уже получил соответствующие указания от племянника.

Британец подошел к Скалам — огромной груде разбитых временем валунов.

Остановившись, Уиллоби позвал:

— Афдал-хан!

— Сюда, саиб,— ответил незнакомый голос.

Уиллоби протиснулся между двумя зазубренными обломками и вскоре оказался на площадке, вроде естественного театра, образованной нависающим утесом и стеной скалы. Здесь могли бы свободно разместиться пятьдесят человек, но Уиллоби увидел лишь одного — высокого, сильного, скорее среднего возраста, чем молодого, человека в тюрбане и шелковом халате. Он стоял, гордо запрокинув голову, держа в руке широкую саблю и всем своим видом являя высокомерие.

Уиллоби сразу покинула нервная дрожь, которая, помимо его воли, не давала покоя, пока он шел по ущелью. Когда он заговорил, голос его зазвучал небрежно.

— Рад видеть тебя, Афдал-хан.

— И я вас, саиб,— ответил оракзай с ехидной улыбкой и дотронулся до острого лезвия своей сабли.— Вы не справились с возложенной на вас миссией, но ваша смерть послужит мне не хуже!

Если бы Скалы разразились хохотом, Уиллоби не был бы так шокирован. Его прямо-таки затрясло от ярости.

— Что? Моя смерть? Афдал, ты сошел с ума?

— Что сделают англичане с Бабером Али? — спокойно спросил вождь.

— Потребуют, чтобы его судили за убийство Сулеймана,— ответил Уиллоби.

— И эмир повесит его, чтобы задобрить британцев! — невесело засмеялся Афдал-хан.— Но если вы умрете, никто ничего не узнает! Б а! Вы думаете, я позволю повесить моего дядю за то, что он убил этого пенджабского пса? Бабер совершил глупость, позволив своим людям лишить жизни этого индийца. Знай я заранее о его планах, я бы этому помешал. Но дело сделано, и я намерен его защитить. Эль Борак не так мудр, как я думал, иначе он бы понял, что я никогда не позволю наказать Бабера.

— Убив меня, ты погубишь себя,— напомнил Уиллоби, хотя губы не слушались его. Он увидел, как глаза оракзая засверкали жаждой убийства.

— А где свидетель, чтобы меня обвинить? По эту сторону Замка нет никого, кроме нас с вами. Я удалил моих людей и послал их в долину — боялся, что хотя бы один из них по глупости выстрелит и тем самым расстроит мой план… Вдобавок, я не очень-то доверяю моим людям. Иногда человека можно подкупить и убедить предать даже своего вождя. Перед рассветом я велел людям прочесать ущелье и эти Скалы — убедиться, что на меня не расставлено ловушек. Потом я пришел сюда. Они не знают, зачем я уединился. И никогда не узнают. Сегодня ночью, когда взойдет луна, люди Бабера обнаружат вашу голову в мешке у подножья лестницы Замка Акбара, и найдется сто человек, которые поклянутся, что она сброшена вниз Эль Бораком. А так как они и сами будут в это верить, никто не сочтет их лжецами. Я хочу, чтобы они в это поверили, потому что знаю, как хитры англичане в распознавании лжи. А потом я пошлю вашу голову в Форт Али Маджид с пятьюдесятью людьми, которые поклянутся, что вас убил Эль Борак. Британцы заставят эмира послать сюда войска с полевыми орудиями и прогнать Эль Борака из моего Замка. Кто ему поверит, даже если ему представится возможность сказать, что он вас не убивал?

— Гордон был прав! — беспомощно пробормотал Уиллоби.— Ты вероломный пес. Не соизволишь ли рассказать мне, зачем ты навязал ему эту вражду?

— Конечно, ведь все равно через несколько мгновений вы умрете! Все дело в колодцах, расположенных на караванных путях. Я должен всецело владеть ими. Русские будут платить мне большую дань, чтобы я помогал им контрабандой провозить винтовки и снаряжение из Персии и Туркестана в Афганистан, Кашмир и Индию. Я буду помогать им, а они мне.