Молчание идола. Сага заброшенных храмов - Страница 62

За ними последовали Яр Али-хан, Хода-хан и еще шестеро человек. Свет из пещеры пробивался в туннель, едва освещая движущихся людей. Затем ворота тихо закрылись, и спутники

Уиллоби превратились в бесформенные размытые пятна. Ущелье внизу казалось черной, бездонной пропастью. Мост превратился в темную полосу, бегущую в неизвестность и исчезающую в ней. Даже самые зоркие глаза, наблюдающие с возвышавшихся за ущельем гор, не смогли бы различить утес под черной массой Замка. Тем более движущихся по нему людей.

Голоса работающих на краю утеса казались тихим бормотаньем, напоминающим шепот ночного ветерка. Уиллоби скорее почувствовал, нежели увидел, что они спускают канатную лестницу длиной в сто пятьдесят футов в ущелье. Лицо Гордона в темноте казалось светлым пятном. Уиллоби на ощупь поискал руку американца и обнаружил, что тот уже перебрался через вал и раскачивается на лестнице, конец которой прикреплен к огромному чугунному кольцу, вмурованному в камень утеса.

— Гордон, мне не по себе… Я позволяю вам так рисковать из-за меня… А если в ущелье сидит кто-нибудь из этих дьяволов?

— Маловероятно. Они не знают, что у нас есть этот путь. Если мне удастся украсть коня, я вернусь в Замок еще до зари. Если не удастся, и мне придется проделать все путешествие пешком, то, пересидев день в горах, я вернусь в Замок только следующей ночью. Обо мне не беспокойтесь. Они меня никогда не увидят. Яр Али-хан, жди атаки еще до того, как взойдет луна!

— Да, саиб,— невозмутимо ответил бородатый великан, и Уиллоби немного успокоился.

В следующий момент фигура Гордона растворилась в царившем внизу мраке. Он сгустился всего на четыре ступеньки, а люди, припавшие к крепостному валу, уже не видели его. Спускался Гордон совершенно бесшумно. Хода-хан опустился на колени, положил руку на веревочную лестницу и, как только почувствовал, что натяжение ослабло, принялся тянуть лестницу вверх. Уиллоби склонился над краем утеса и напряг слух, чтобы уловить снизу хоть какой-то звук: скрип кожи, чавканье глины, но ничего не услышал.

Щекоча бородой ухо Уиллоби, Яр Али-хан пробормотал:

— Нет, саиб, если бы ваши уши услышали его, любой оракзай на той стороне горы знал бы, что по ущелью крадется человек! Если вы его не слышите — не слышат и они. Скалолазы из Хайбера, могут выкрасть винтовки из палаток британских солдат, но в сравнении с Эль Бораком они просто неумелые скоты.

Прежде, чем займется заря, в ущелье завоет волк, и это будет знак, что Эль Борак вернулся. Тогда мы спустим ему лестницу.

Тем не менее, огромный африди склонился над крепостным валом и еще в течение пятнадцати минут внимательно прислушивался, а потом, сделав знак остальным, повернулся и открыл ворота.

Все поспешно протиснулись внутрь. Где-то в темноте ущелья хлопнул выстрел, свинец ударил в скалу чуть выше фута над аркой. Несмотря на крепостной вал, беглого взгляда поверх скал было достаточно, чтобы заметить свет открытых ворот. Но это была стрельба вслепую. Часовые, оставшиеся на утесе, никак не отреагировали.

Вернувшись за крепостную стену, Уиллоби обнаружил, что воины заняли свои места возле бойниц. В любую минуту можно было ждать нападения, о котором предупреждал Гордон.

— Как Гордону удалось завладеть Замком Акбара? — поинтересовался Уиллоби у Хода-хана, который, казалось, был больше расположен к беседе, чем остальные воины.

Африди с винтовкой в руке присел на корточки. Над ними простирался иссиня-черный небосвод гималайской ночи, усыпанный седым серебром звезд.

— Чтобы отвлечь внимание Бабера Али, он послал Яр Али-хана с сорока всадниками к его сангару,— начал Хода-хан.— Думая заманить нас в ловушку, Афдал вывел всех своих людей из Замка Акбара, оставив здесь только трех человек. Афдал был уверен, что эти трое смогут противостоять целому войску, и они бы сделали это, если бы их противником не оказался Эль Борак! В то время, как Бабер Али и Афдал пытались окружить Яр Али-хана с сорока всадниками, а мы вдоволь потаскали этих псов по холмам, Эль Борак один проскакал верхом по всей долине. Он нарядился персидским купцом, но его богатое одеяние было испачкано и разодрано, а тюрбан съехал набок. Он скакал по долине и кричал, что воры ограбили его караван и гонятся за ним, чтобы отнять мешок с золотом и драгоценностями. Проклятые псы, которых оставили охранять Замок, были жадными и увидели только богатого и беспомощного купца, которого можно ограбить. Поэтому они стали зазывать его укрыться в Замке и открыли ворота. Эль Борак въехал в Замок Акбара, воздавая хвалу Аллаху, с якобы пустыми руками, но с ножом и пистолетами под халатом. Проклятые начали насмехаться над ним и навалились, чтобы обобрать, и, клянусь Аллахом, удивились, увидев, что под шкурой ягненка скрывается тигр! Одного он убил ножом, остальных застрелил. Эль Борак один взял твердыню, которую тщетно штурмовали целые армии! Когда сорок один всадник убежал от оракзаев, а назад вернулось вдвое больше, как и предполагалось — о чудо! — бронзовые ворота открылись перед нами, и мы стали господами Замка Акбара! Ха! Забытые Богом штурмуют лестницу!

Из темноты внизу донеслось быстрое цоканье копыт, и Уиллоби разглядел, что по долине кто-то движется. Приближающееся пятно постепенно превращалось в неясно очерченные фигуры, скачущие по извилистой тропе. В это же время за замком, из-за Ущелья Мекрама, прогремели винтовочные выстрелы. Африди не проявили ни малейшего беспокойства. Хода-хан даже не закрыл бронзовые ворота. Стрельба продолжалась, и вскоре по нижним ступенькам лестницы зацокали лошадиные копыта. Затем под стеной вспыхнуло пламя, и в его свете Уиллоби увидел грызущих удила лошадей и дикие лица оракзаев.

В тишине, последовавшей за этим залпом, раздались крики раненых, жалобное ржанье лошадей, скрежет подков о камень и шум, с которым скатывались с лестницы убитые животные и люди. На нижних ступенях образовалась гора тел, мертвых и умирающих, человеческих и лошадиных. Лестница превратилась в бойню, а выстрелы загремели снова.

Уиллоби дрожащей рукой вытер влажный лоб, благодаря Бога за то, что шум битвы затих. От стонов и криков умирающих ему становилось нехорошо.

— Они безумцы,— сказал Хода-хан, заряжая винтовку.— В прошлом они трижды атаковали Замок в темноте и трижды были разбиты наголову. Бабер Али похож на слепого быка, рвущегося к своей гибели.

Теперь винтовочные выстрелы громыхали по всей долине. Это осаждающие, потерпев полное поражение, изливали свой гнев в бесполезных залпах. Пули бились о стену утеса, и Хода-хан закрыл бронзовые ворота.

— Почему они не атакуют через мост? — недоумевал Уиллоби.

— Они атаковали, не сомневайтесь. Слышали выстрелы? Но мост слишком узок, один человек, спрятавшись за крепостным валом, может удерживать его. А у нас там шесть человек, и все они искусные стрелки.

Уиллоби кивнул, вспомнив об узкой каменной полоске, висящей над зияющей пропастью.

— Смотрите, саиб, луна всходит.

Сияние над черными восточными вершинами превратилось в мягкое золотое пламя. Затем из-за Гималаев медленно выполз красноватый серп.

Хода-хан открыл ворота, посмотрел вниз и тихо заворчал от удовольствия. Уиллоби, взглянув через его плечо, содрогнулся. Подножие лестницы ярко освещала луна. Мертвые лошади и мертвые люди образовали могильный холм, из которого, как сорняки, выросшие на обильно политой кровью почве, торчали винтовки и лезвия сабель. В этом кровавом месиве нашли успокоение не менее дюжины лошадей и почти столько же людей.

— Не пристало губить хороших лошадей,— пробормотал Хода-хан, закрывая ворота.— Бабер Али просто безумец.

Кутаясь в овчинную накидку, Уиллоби прислонился к стене. Ему было не по себе и он чувствовал себя совершенно бесполезным. Люди внизу, в долине, должно быть, испытывали то же самое, потому что беспорядочная стрельба начала затихать. Даже Бабер Али, наверное, уже понял тщетность атаки. Уиллоби горько улыбнулся. Он приехал сюда, чтобы прекратить разгоревшуюся на холмах вражду, но все его усилия привели к тому, что теперь у замка лежали груды мертвецов. Но игра еще не закончена. Мысль о Гордоне, украдкой пробирающемся где-то по этим черным горам, отбивала всякий сон. Но все же, в конце концов, дремота одолела его.