Молчание идола. Сага заброшенных храмов - Страница 42

— На базарах говорят, что хан боится его.

Это была слепая ложь. О страхах Шайбар-хана не говорили открыто.

Айша рассмеялась.

Разве может хан кого-нибудь бояться? Однажды эмир послал свои войска, чтобы захватить Шахразар, и те, кто уцелел, были счастливы, что им удалось сбежать! Впрочем, если и есть на свете человек, способный пойти на штурм города, то это Оркан Богатур. Только нынче вечером узбеки охотились в аллеях за его шпионами.

О'Доннелл вспомнил, что незнакомец, которого он спас, говорил с туркменским акцентом. Вполне возможно, что это был один из туркменских шпионов.

Едва он успел подумать об этом, как острые глаза Айши заметили кончик золотой цепочки, свешивавшийся из-за его пояса, и с восторженным восклицанием она выдернула ее прежде, чем он успел ее остановить. Однако тут же, вскрикнув, отбросила цепочку, будто обожглась, и распростерлась перед ним на полу.

Он подобрал медальон.

— Что с тобой, женщина? — спросил он.

— Прошу прощения, мой господин! — Она сложила руки, однако ее испуг казался скорее наигранным, чем настоящим; ее глаза блестели.— Я не знала, что это Знак, Ай, ты играл со мной, ты расспрашивал меня о том, что тебе самому известно лучше, чем кому-нибудь другому. Который ты из Двенадцати?

— Ты жужжишь, словно пчелиный рой! — он поднес медальон к ее глазам.— Ты говоришь так, будто что-то знаешь, но, клянусь Аллахом, ты не знаешь, что значит эта вещица.

— Но я знаю! — воскликнула она.— Я надела такие знаки раньше у эмиров Внутренних

Покоев. Я знаю, что этот Знак значит больше, чем печать эмира, и что ее обладатель может входить в Сияющий Дворец и выходить из него, когда захочет.

— Но почему? Почему? — изумленно переспросил О'Доннелл.

— Хорошо, я шепотом скажу тебе то, что ты сам очень хорошо знаешь,— отвечала Айша, опускаясь на колени рядом с ним. Ее дыхание было почти неуловимым, как слабое дуновение далекого ночного ветерка.— Это Знак Стража Сокровища!

Она со смехом отпрянула от него:

— Разве это неправда?

Он ответил не сразу. Он был ошеломлен, и кровь стучала у него в висках.

— Никому не говори об этом,— сказал он, наконец, и поднялся.— От этого зависит твоя жизнь.

И, насыпав ей в подставленные ладони горсть монет, поспешил спуститься вниз по лестнице и выйти на улицу. Он понимал, что его уход выглядел слишком неожиданным и поспешным, но был настолько потрясен тем, что услышал, что не мог действовать рассудительно.

Сокровище! Он держал в руках Знак, который мог оказаться ключом к сокровищу — или, по крайней мере, ключом ко дворцу. До этого он не мог придумать способа проникнуть во дворец, хотя думал об этом постоянно с того самого момента, как оказался в Шахразаре. Его визит к Айше принес такие плоды, о каких он не мог даже мечтать.

Несомненно, в дни правления Мухаммед-шаха Сияющий Дворец заслужил свое название; даже теперь он сохранил часть былого великолепия. От всего города его отделяла толстая крепостная стена, а возле больших ворот всегда стояли на страже узбеки с ружьями, ножами и пистолетами.

Шайбар-хан впадал почти в суеверный ужас при мысли о случайном выстреле, поэтому во дворец разрешалось приносить только холодное оружие. Однако его воины были вооружены лучшими ружьями, какие только можно было найти среди Холмов.

О'Доннелл не мог позволить себе действовать слишком дерзко: ведь среди стражников возле главных ворот могли оказаться такие, кто знал в лицо всех эмиров — обладателей Знака. Он решил проникнуть во дворец через малые боковые ворота, в которых после его оклика открылось небольшое смотровое окошечко, и из него выглянул чернокожий. О'Доннелл почему-то решил, что стражник немой. Он скрепил порванную цепь, и теперь она висела у него на шее. Он показал стражнику Знак, свешивавшийся на халат, и стражник с глубоким почтительным поклоном отпер ворота.

О'Доннелл глубоко вздохнул и решительно двинулся вперед. Теперь он оказался в самом логове льва, и не пристало ему колебаться или отступаться от своих намерений. Перед ним был сад, выходивший в открытый двор, окруженный арками на мраморных колоннах. Он пересек двор, и при этом ему никто не встретился. На противоположной стороне стоял мрачный узбек, опираясь на копье. Он пристально разглядывал О'Доннелла, однако молчал. По спине О'Доннелла бежали мурашки, когда он проходил мимо этого воина, однако стражники с любопытством смотрели на золотой овал, лежавший поверх шелкового халата.

Наконец О'Доннелл оказался в коридоре, стены которого были украшены золотыми фризами. Он как ни в чем не бывало шел вперед, и по дороге ему встречались только рабы в мягких сандалиях, которым не было до него никакого дела. По этому коридору он дошел до другого, более широкого коридора, богато задрапированного гобеленами, и тут его сердце ушло в пятки.

Из двери с аркой вышел высокий стройный человек в длинных одеждах, отделанных мехом, и шелковом тюрбане и знаком велел О'Доннеллу остановиться. У этого человека было бледное лицо перса с маленькой острой бородкой и большими темными глазами. Так же, как и стражники, он внимательно взглянул на талисман на груди О'Доннелла — несомненно, знак того, что его обладатель вне всяких подозрений.

— Идем со мной! — повелительно произнес перс.— У меня есть для тебя работа.

И не пускаясь в дальнейшие объяснения, он пошел по коридору, словно был уверен, что О'Доннелл без лишних вопросов последует за ним. Так оно и было: американец шел за персом, рассудив, что именно так повел бы себя любой из Хранителей Сокровища. Он знал этого перса. Это был Ахмед-паша, визирь Шайбар-хана. О'Доннелл не раз видел его на улицах гарцующим на коне во главе королевского отряда.

Перс вошел в небольшую сводчатую комнату без окон, слабо освещенную бронзовым светильником. Стены здесь были завешены тяжелыми гобеленами. Ахмед-паша отодвинул гобелен за грудой подушек и открыл потайной альков.

— Встань здесь и держи наготове саблю,— приказал он. Потом, немного поколебавшись, спросил: — Ты умеешь говорить или понимать какой-нибудь из франкских языков?

Мнимый курд отрицательно покачал головой.

— Вот и хорошо! — удовлетворенно сказал Ахмед-паша.— Ты должен смотреть, а не слушать. Наш господин не доверяет человеку, с которым он должен встретиться. Ты будешь стоять за спиной этого человека. Наблюдай за ним, как ястреб. Если только он сделает какое-нибудь подозрительное движение, смело руби ему голову. Если с нашим господином случится беда, тебе не жить.

Он помолчал несколько мгновений, потом приказал

— И спрячь этот знак, олух! Неужели весь мир должен знать, что ты эмир Сокровища?

— Слушаю и повинуюсь, ваша светлость,— пробормотал О'Доннелл, убирая знак под одежду.

Ахмед-паша задвинул гобелены и вышел из комнаты. О'Доннелл смотрел сквозь крохотную щелку между гобеленами, ожидая, когда смолкнут мягкие шаги визиря, чтобы продолжить поиски сокровищ.

Но прежде чем он смог выйти из своего убежища, раздались негромкие голоса, и в комнату с разных сторон вошли два человека. Один из них низко поклонился и не соглашался садиться, прежде чем второй не расположился на подушках и жестом позволил собеседнику сесть.

О'Доннелл знал, что видит перед собой Шай-бар-хана, в прошлом наводившего ужас на киргизские степи, а теперь волею судьбы ставшего повелителем Шахразара. Узбека отличало могучее телосложение, однако его толстые руки и ноги давно обмякли от легкой жизни. В его глазах по-прежнему горел неукротимый огонь, но мышцы лица обвисли и выдавали приверженность к пьянству. И еще О'Доннелла удивил обеспокоенный настороженный взгляд. О'Доннелл подумал, что такой взгляд — плата за владение несметными богатствами.

Второй человек был стройным и смуглолицым, из-под роскошного, отделанного горностаем кафтана виднелась скромная одежда, пояс был расшит жемчугом, а на голове зеленый с изумрудным гребнем тюрбан хана.