Мой жизненный путь - Страница 74

В период с 1901 по 1907 или 1908 годы я со всеми своими душевными силами был под впечатлением приблизившихся ко мне фактов и существ духовного мира. Из переживания всеобщего мира духа развивались совершенно особые познания. Создавая книгу, подобную "Теософии", переживаешь многое. Каждый мой шаг сопровождался стремлением придерживаться связи с научным мышлением. Но по мере расширения и углубления духовного переживания стремление к этому принимает особые формы. Моя "Теософия" получает совершенно иной тон, когда от описания существа человека я перехожу к описанию "мира душ" и "страны духов".

Я описываю существо человека исходя из данных науки о чувственном мире. Я пытаюсь углубить антропологию таким образом, чтобы человеческий организм предстал в своей дифференцированности. И тогда можно увидеть, как в различных проявлениях своей организации он различным же образом связан с пронизывающими его духовно-душевными реальностями. Жизненная деятельность проявляется в некоторой форме организации; здесь обнаруживается влияние эфирного тела. Органы ощущения и восприятия через физическую организацию указывают на астральное тело. В духовном созерцании мне духовно представали члены человеческого существа: эфирное тело, астральное тело, Я и т. д. Чтобы описать эти члены человеческого существа, я пытался привести их в связь с данными науки о чувственном мире.

Очень трудно дать представление о повторяемости земных жизней и образуемой ею судьбе, придерживаясь научных методов. Если же говорить об этом не только из духовного видения, то нужно прибегнуть к идеям, которые хотя и вытекают из тонкого наблюдения чувственного мира, но не могут быть восприняты человеком. При таком более тонком способе наблюдения человек в своей организации и развитии предстает иначе, чем животное. И если прозреть в это инобытие, то идеи о повторяемости человеческих жизней возникнут из самой жизни. Однако этого не замечают. И тогда может показаться, что подобные идеи не вынесены из жизни, а созданы произвольно или просто заимствованы из более древних мировоззрений.

Я полностью осознавал эти трудности. Я боролся с ними. И кто возьмет на себя труд просмотреть, как в моей "Теософии", от издания к изданию, я перерабатывал главу о повторяющихся земных жизнях, чтобы их истины привести к идеям, взятым из наблюдения чувственного мира, тот увидит, что я старался придерживаться общепризнанного научного метода.

Еще большие затруднения возникают с этой точки зрения в связи с главами "Мир душ" и "Страна духов". Кто прочитал предшествующие им разъяснения так, что просто ознакомился с их содержанием, тому эти истины покажутся произвольно брошенными утверждениями. Но совершенно иначе будет воспринимать их тот, у кого переживание идей усилилось благодаря прочтению того, что относится к наблюдению чувственного мира. Для него идеи станут жить самостоятельной внутренней жизнью, свободной от прикованности к органам чувств. И тогда в нем может осуществиться следующий душевный процесс. Ему откроется жизнь высвобожденных идей. Они живут и действуют в его душе. И он переживает их так, как переживает посредством органов чувств краски, звуки, тепло и т. д. И как в красках, звуках и т. д. дан мир природы, так в переживаемых идеях дается ему духовный мир.

В ком чтение первых глав моей "Теософии" не приводит к внутренним впечатлениям, переживаниям, кто не замечает изменений в своем прежнем переживании идей, кто, прочтя предыдущее, все же подходит к последующим главам так, будто книга начинается для него с главы "Мир душ", — тот может прийти лишь к отрицанию всего этого. Истины покажутся ему недоказанными утверждениями. Но ведь антропософская книга рассчитана на то, чтобы быть воспринятой во внутреннем переживании. Только тогда постепенно наступит некоторое понимание ее. Возможно, оно будет очень слабым. Но это может и должно произойти. И дальнейшее закрепление и углубление этого понимания при помощи упражнений, описанных в книге "Как достигнуть познания высших миров?" является именно закреплением и углублением. Для дальнейшего продвижения на духовном пути это необходимо, и правильно понятая антропософская книга должна пробуждать в читателе духовную жизнь, а не быть просто суммой сообщений. Чтение ее должно быть не просто чтением, оно должно стать переживанием с внутренними потрясениями, напряжением и развязкой.

Я знаю, как далеко то, что я дал в книгах, от того, что через свою внутреннюю силу смогло бы вызвать подобное переживание в душе читателя. Но я знаю также, какая внутренняя борьба происходила во мне при написании каждой страницы, чтобы достичь наибольшего в этом направлении. Стиль моего описания таков, что во фразах не ощущается жизнь моих субъективных чувств. Прибегая к сухому математическому стилю, я стараюсь приглушить то, что рождается из тепла и глубокого чувства. Но уже сам этот стиль может вызвать пробуждение, ибо читатель должен способствовать пробуждению в самом себе этого тепла и чувства. Он не может, находясь в состоянии пониженного восприятия, дать им просто влиться в себя из того, кто все это изображает.

В Теософском обществе почти не уделялось внимания области искусства. С известной точки зрения это было тогда вполне объяснимо, но далее так не могло продолжаться, если здесь должен был развиваться правильный духовный образ мыслей. Члены подобного общества прежде всего проявляют интерес к реальности духовной жизни. В чувственном мире человек предстает перед ними только в своем преходящем, отделенном от духа бытии. Им кажется, что искусство проявляет себя в этом обособленном бытии и поэтому находится вне искомой духовной действительности.

Так обстояли дела в Теософском обществе, и поэтому люди, связанные с искусством, чувствовали себя там чужими.

Для меня и Марии фон Сивере очень важно было вызвать к жизни художественный элемент в Обществе. Духо-познание как переживание овладевает всем бытием человека, затрагивает все его душевные силы. Образы фантазии озаряются светом духовного переживания, если оно налицо.

Но здесь появляется нечто, создающее препятствия. Художник испытывает некоторое чувство страха по отношению к такому озарению фантазии духовным миром. Он стремится к бессознательному, когда дело касается действия духовного мира в душе. И он совершенно прав, если имеется в виду "возбуждение" фантазии тем осознаваемым рассудочным элементом, который господствует в культурной жизни начиная с эпохи души сознательной. Такое "возбуждение" через интеллектуальное начало в человеке действует на искусство умертвляющим образом.

Но возникает нечто прямо противоположное, когда фантазия пронизывается светом истинно узренного духовного содержания. Тогда вновь оживает вся сила образов, которая и ведет человечество к искусству. Мария фон Сивере обладала искусством формирования слова; она прекрасно разбиралась в драматическом искусстве. Таким образом для антропософской работы раскрывалась и область искусства, представлялась возможность испытать плодотворность влияния духовного созерцания на искусство.

"Слово" подвергается опасности с двух сторон. Эта опасность может проистекать из развития души сознательной. "Слово" служит для взаимопонимания в социальной жизни, и оно служит для сообщения того, что познается логически-интеллектуальным путем. В обоих случаях "слово" утрачивает свою собственную ценность. Оно вынуждено приспосабливаться к "смыслу", который оно должно выражать. Оно заставляет забыть о том, что в самом тоне, звучании, звукообразовании заложена некая действительность. Красота, сияние гласной, характерные черты согласной вытесняются из языка. Гласная лишается души, согласная — духа. 1А язык полностью выпадает из той сферы, откуда он происходит: из сферы духовного. Он становится слугой интеллектуально-познаваемой и избегающей духа социальной жизни. Он всецело вырывается из области искусства.