Мой желанный убийца - Страница 43

Вот оно, первое проклятье, перед которым не дрогнула ее рука. Дальше пиковая восьмерка вплотную подошла к королю треф. Вот тебе. Лимон, неудача в квартире чужой особы. Печаль и болезни будут терзать тебя. И отторгнуть их не сможешь.

Инга дьявольски повеселела. Ганс заметил изменения в настроении хозяйки и огласил комнату пронзительным кукареканьем. Игнатий стремглав забрался по шторе на свой любимый карниз. Настало время нанести сокрушительный удар неизвестной сопернице. Наконец добралась до тебя, падла! Во втором ряду выстроились три дамы — бубен, треф и пиковая. Инга выскочила из-за стола. Рок явно витал над этим раскладом. Нужно принимать решение. Она накроет соперницу своей картой. Но тогда пиковая старуха накроет карту Инги. Уйти в небытие? Не велика ли цена мести? Король треф в таком случае окажется весь в пиках, а рядом — трефовая шестерка, в переводе на его ситуацию — дорога в казенный дом. Или все переиначить? Громадным усилием воли повернуть расклад вспять и оттолкнуть даму пик вправо, а потом и накрыть ее. Соперница будет торжествовать! Дама треф абсолютно беспомощна, и К тому же в окружении бубны. Что легче перенести?

Измену или собственную смерть?.. Жажда мщения — самая невыносимая для любящей женщины. Инга опустилась на колени возле камина. Она решилась. В этой жизни все кончено. Зеленый остров, белокаменный дом с мраморной террасой, любимый мужчина и восход солнца над морем оказались такой же выдумкой, как и сама жизнь на безумной этой земле. Инга встала, подошла к столу и без колебаний протянула руку. Ее пальцам не хватило доли секунды, чтобы передвинуть свою карту. Дама пик вдруг подпрыгнула над столом и, мерзко выгибаясь своим дряхлым старческим телом, накрыла карту дамы треф. У Инги потемнело в глазах. Победила не она, а та темная сила, которую столь умело Инга направила на трефового короля.

Непредвиденная, неучтенная ею развязка. Разумеется, соперница ее наказана. Дама пик ни за что не отвяжется от бубновой девки, пока не изведет ее душу. Все будет, будет, будет, как легли карты, но без Инги. Ее дама выпала из пасьянса.

Инга схватила канделябр и принялась наносить частые удары по даме пик. Старуха корчилась, стонала, хваталась за бубновую даму. Воск и пламя капали на карты.

Они до странности быстро запылали. Ганс слетел на стол и начал крыльями тушить пожар.

— Не смей! — крикнула Инга.

Она понеслась по комнате, круша канделябром попадающиеся предметы.

Запуталась в развевающейся занавеске, дернула ее. Белая узорчатая ткань упала саваном на ее голову. Инга металась, разбрасывая языки огня. Занавеска запылала. Огонь кольцами обвился вокруг ее тела. Ноги вынесли Ингу на террасу.

За ней устремился Ганс. После этого дверь с шумом захлопнулась. Испуганный Игнатий, все еще оставаясь на широком карнизе, заорал душераздирающим криком младенца… Карты пасьянса медленно превращались в пепел.

Юрик расплатился с таксистом и шмыгнул в тень подворотни. Его подмывало из первого попавшегося телефона-автомата позвонить в милицию. Сдержал себя. Вместо этого позвонил Хромому. Сообщил, что дежурил возле дома Ольги и выследил Лимона. Сейчас парочка сидит в ресторане «Вишневый сад». Федор Иванович запретил стучать ментам. Обкладывать Лимона — штука тонкая. Пусть погуляют. Никуда теперь не денется. Крючок заглотнул, следует немного поиграть.

Брать его надо в квартире Натальи. Эти указания остудили пыл недовзорванного сводника. Но отлепиться от слежки Юрик не мог. Поэтому терпеливо стоял в подворотне.

Ольга и Лимон молча продолжали ужин. Вдруг в какой-то момент что-то вроде ощутимого электрического поля повисло над их столиком. Их лица и руки пронзили тысячи тончайших иголочек. Нечто вроде радуги, тускло мерцающей разноцветной дугой, упало им на плечи. Ольга вздрогнула, Лимон напрягся.

Раздался сухой щелчок, и шумно лопнула бутылка шампанского, лежавшая в ведерке со льдом. Кусочек зеленого стекла впился в бровь Лимона у самого глаза. Из ранки закапали на скатерть алые капли крови. Ольга подскочила к нему, смочила салфетку водкой и приложила к брови. Лимон благодарно накрыл ее руку своей.

Официант принес йод. Кровь быстро остановилась. Ольга вытащила из ранки кусочек стекла. Он светился странным внутренним светом. Зеленые и голубые искры блуждали внутри его. Такое свечение бывает у драгоценных камней.

— Смотри, — Ольга поднесла кусочек стекла к глазам Лимона.

Он долго смотрел на него, потом взял и выбросил через плечо:

— Ерунда.

Волнение, внезапно овладевшее мною, не проходит. Оно очень похоже на чувственное возбуждение. Неужели я хочу этого парня? А почему бы и нет? Чем дольше длится наше молчание, тем больше он мне нравится. От него идут постоянные волны, спокойно накатывающие на меня. Испытывала такое, когда была на море. Несуетное, неудержимое движение прибоя, которое завораживает, подчиняет себе, лишает ощущения пространства и времени. Единственное, что я обязана выяснить — почему он так испугался Юрика. Вот уж загадка.

— Послушай, Лимон. Ты производишь впечатление крутого мужика. А испугался занюханного Юрика. До сих пор мне не по себе от этого.

Лимон не удивляется моему вопросу, безразлично пожимает плечами.

— Я вообще панически боюсь мелких насекомых. Клопов, тарантулов, скорпионов. Поэтому сразу давлю.

— Что-то я не заметила.

— При тебе было неудобно.

— Хочешь сказать…

— Не хочу. Позвони, поинтересуйся. Я его больше не встречал.

Мне тоже становится неинтересно продолжать эту тему. А Юрику завтра позвоню. Выясню, как там дело было. Лимон, по-моему, способен на все.

Хорошо бы не ошибиться. Мне давно хочется .какого-нибудь такого, чтобы ничего не бояться. Лимон отодвинулся от стола, закурил, поводил взглядом по полупустому залу, освещенному редкими бра и одинокими свечками. Взглянул привычно в упор на меня и по-свойски предложил:

— Давай поедем к тебе, я устал.

С начала ужина ожидаю, когда поступит предложение. Что ответить?

Дома Пат. Ну и что? Даже к лучшему. Пусть знает, я ему неподвластна.

Отчитываться не собираюсь. Если он завтра припрется с какой-нибудь телкой, я же скандал не подниму. На здоровье. Только чтобы ничего не сперла. Потому и мои права при мне остаются. Даю согласие и в душе радуюсь, что насолю Пату. Как он меня заманал!

Юрик дождался их выхода из ресторана. Над снежной Москвой в морозном воздухе высинивался рассвет. Он схватил первого попавшегося частника и умолил ехать за грязными, «жигулями». Не успокоился, пока не удостоверился, что Лимон и Ольга вошли в. подъезд Наташкиного дома. Клеточка для птички устроена. Остается вовремя захлопнуть дверцу. Забыв про жадность, Юрик отвалил водителю несколько крупных купюр.

Во всей квартире горел свет. Дверь в комнату Пата открыта настежь.

Его там не было. Пока Лимон раздевался и осматривался, ищу Пата. Этого еще не хватало! Он в моей комнате голый спит на моей кровати! Ни хрена себе! В его комнате лечь? Он проснется и попрется туда. На Наташкином диване? Тоже получается на проходе. Придется будить. А что подумает Лимон? Чего боюсь? Пусть думает, что угодно. Начинаю тормошить Пата.

— Эй, вставай, какого черта здесь разлегся?

Пат открывает глаза, щурится от света, тянет ко мне руки. Шепчет:

— Иди, иди же… дольше нельзя…

Боже! Тянет меня к себе. От неожиданности ноги заплетаются, я падаю в его объятия. Пат целует меня! Жутко стыдно. Кричу во весь голос:

— Лимон!

В комнату прыжком заскакивает Борис. Понимает, в чем дело, и одной рукой отрывает меня от Пата. Я плачу:

— Он отец Наташки… С ума сошел. Пьет вторую неделю. У нас с ним никогда ничего, ужас! Он невменяемый…

Пат приподнимается, кричит Лимону:

— Вон отсюда, сопляк! Я не спущу!

Кричу ему в ответ:

— Выйди из моей комнаты! Что тебе здесь нужно?