Мой желанный и неприступный маркиз - Страница 10

– Намного больше, чем можно представить, учитывая, что мы двадцать минут провели с тремя девицами Брант, – пробормотал Матиас.

– И тем не менее у отпрысков Норгрейва хорошие манеры и ни намека на клыки или хвост, – заметил Сент-Лион, не в силах удержаться от того, чтобы не уколоть Матиаса пресловутой взаимной враждой между семьями Рук и Брант. – Исключая, разумеется, Маркрофта.

– Разумеется, – эхом откликнулся Матиас с намеком на издевку.

Он расстроился, узнав, что леди Темпест с сестрами – из рода Брант. За всю жизнь он слышал, что маркиз Норгрейв наплодил много детей, как в законном браке, так и на стороне. Он искоса взглянул на Сент-Лиона. Ходили слухи, что мать его друга когда-то была одной из бесчисленных любовниц маркиза. В свете даже поговаривали, что Норгрейв был отцом наследника ее мужа. Сам граф и графиня усердно опровергали подобные слухи, когда они время от времени возникали. Однако нельзя было отрицать, что Сент-Лиона легко можно было бы принять за одного из далеких родственников Маркрофта. Если эти слухи и имели какое-то основание, Сент-Лион предпочитал не обращать на это внимание.

Торн направил лошадь ближе к лошади приятеля, чтобы ему не приходилось кричать.

– Думаешь, дамы расскажут о нас Маркрофту?

– Вероятно. Хотя леди Темпест, похоже, боится, что ее брат узнает, что ее поймали на том, что она подглядывала за полуобнаженными мужчинами, – сказал Матиас, вспоминая, как девушка пыталась во время разговора скрыть свой страх. – Бранты могли всю окрестность наводнить своими отпрысками, но женщины этого рода, похоже, не унаследовали их низменные наклонности.

– Какая жалость! – С губ Сент-Лиона слетел преувеличенный вздох. – Если бы я знал, кто за нами наблюдает, я, возможно, тоже бы снял штаны. Ты явно произвел неизгладимое впечатление на леди Темпест.

Неужели? Виконт шутил.

– Ничего подобного. Девица даже не взглянула на меня, как только поняла, кто мы.

Матиас видел, что инцидент у реки смутил леди Темпест. Подобное поведение не пристало леди. Узнав ее фамилию, Матиас предположил, что она искусная лгунья, но ее неловкость и угрызения совести казались искренними. Пока она не сообщила имя брата, Матиас собирался проявить великодушие и простить девицу.

Фамилию своей семьи…

Господи, как все запуталось!

– Эта дама точно знала, кто мы, когда нас увидела, – засмеялся Сент-Лион. – Чему удивляться? Она разглядела нас с головы до ног. Единственное, чего она не знала – что ты один из тех ужасных, наследник семейства Рук.

Матиас поджал губы, пытаясь не рассмеяться.

– Мы, род Рук, ничуть не ужасны.

– Держу пари, что Бранты утверждают то же самое.

– Они ошибаются. Честность и Брант – несовместимые вещи, – заявил он, мысленно отгоняя от себя образ простодушной леди Темпест.

– Вынужден не согласиться, – признался Торн. – Леди Арабелла и леди Августа довольно милые и приветливые девушки. Из солидарности с вами никто из нашей семьи не общался с лордом и леди Норгрейв, но с их дочерьми я не ссорился.

Матиас едва не захлебнулся собственной слюной.

– Если ты ценишь нашу дружбу, молю: не признавайся моему отцу в возникшей привязанности к девицам Брант. Я бы не хотел драться с собственным двоюродным братом.

Виконт заерзал в седле.

– Твой отец не настолько жесток.

– Нет, именно настолько, – одновременно произнесли Матиас с Торном. И маркиз добавил: – Отец никогда не скрывал своей ненависти к маркизу. За это время его негодование распространилось на всю семью недруга.

– Ты когда-либо интересовался причинами их вражды? – спросил Сент-Лион.

– И не раз. Отец отказывается об этом говорить, но, как я предполагаю, речь идет либо о каких-то долгах, либо о неуважении.

– Однажды я пытался расспросить матушку, – признался Сент-Лион. – Никто не хочет говорить об этом, даже слухов не ходит. И тем не менее поговаривают, что твой отец и Норгрейв – оба ухаживали за твоей матерью.

Отец после свадьбы заказал мамин портрет. Новоиспеченной герцогине Блекберн было девятнадцать, и она вскоре родила своего первенца, хотя художник деликатно скрыл все признаки беременности. Матиас не сомневался, что красота и великодушие герцогини пленили сердце не одного джентльмена. Вполне вероятно, что маркиз Норгрейв тоже не устоял перед красавицей.

– Об этом я догадался еще в детстве. Наверное, обидно и горько было, когда мама предпочла маркизу моего отца.

– Тогда и зародилась эта вражда. Представить себе не могу, что бы мог драться с кем-то из вас из-за женщины, – признался Торн.

– И я тоже, – поддакнул Сент-Лион. – Все девицы одинаковые.

– Мой отец с тобой бы поспорил, – Матиас почесал опухшую щеку. – По-моему, лучше если мы не будем упоминать о том, что познакомились с дочерьми Норгрейва.

– Согласен, хотя услуга за услугу, – поддразнил Торн.

Сент-Лион усмехнулся:

– И в свой список я добавлю, что за тобой должок. – Улыбка померкла, как будто он вспомнил что-то неприятное. – А как ты поступишь, если Маркрофт узнает, что ты разговаривал с его сестрами, и решит с тобой поквитаться?

Матиаса совершенно не волновало, что сделает граф.

– Приму его вызов. Твой потрясающий вкус в выборе любовниц не дает мне покоя.

Виконт нахмурился.

– Твои слова меня возмущают и обижают. Разве я виноват, что они часто забывают меня предупредить, что у них есть муж?..

– Я не боюсь Маркрофта, – продолжал Матиас, не обращая внимания на раздражение приятеля. – Ничего не попишешь, но когда-нибудь я всажу в него пулю.

– Эта мысль греет душу, – с кривой улыбкой произнес его кузен. – А как же леди Темпест?

– А что с леди Темпест? – Вопрос несколько сбил его с толку. Насколько он понимал, в этой странной ситуации ничего изменить нельзя.

– Ты хочешь сказать, что не понимаешь, что между вами пробежала искра?

– Какая искра, братишка?! – поспешно возразил он. – В отличие от тебя и нашего доброго друга, я не волочусь за каждой девицей, которая строит мне глазки.

– Какая наглая ложь! Но оставим этот спор, приятель. Помоги мне, Сент-Лион, – взмолился Торн. – Скажи, ты тоже это заметил.

– А как ты думаешь, почему я взялся привязывать лошадей? Эта милая леди не видела никого, кроме нашего Шанса. – Виконт покачал головой. – Как это ни прискорбно, но она, должно быть, заметила в тебе то, что ей понравилось.

– Вы оба ошибаетесь, – ответил Матиас, упрямо отказываясь признавать, что почувствовал что-то большее, нежели раздражение и любопытство. – Леди просто благодарна. Если бы мы рассказали о ее выходке миссис Шиэн, то вдова обязательно доложила бы ее брату. Бедняжке наверняка бы не поздоровилось…

– Черт побери, ты действительно веришь, что Маркрофт способен поднять руку на собственную сестру?

– Я не увидел в этом человеке ничего, что убедило бы меня в обратном, – Матиас не мог припомнить ни одной встречи с этим грубияном, которая обходилась бы без кулачного боя. – Если я хочу как можно больше насолить такому брату, следует приударить за девицей.

Торн и Сент-Лион не нашлись, что ответить.

– Хватит разговоров о леди Темпест. Если судьба соблаговолит, мы больше никогда не встретимся. Через день мы уезжаем в Лондон. И я намерен все свое время посвятить более приятным ухаживаниям.

Торн откашлялся.

– Леди Арабелла поведала мне, что ее семья в этом сезоне тоже отправляется в Лондон.

Матиас едва сдержал ругательство.

– Лорд и леди Норгрейв каждый год приезжают в Лондон. Семьям Брант и Рук до сих пор удавалось избегать публичных стычек. И этот сезон не станет исключением.

– Проще было, когда речь шла только о Норгрейвах и Блекбернах. Теперь же ты с братом Бенджамином все больше времени проводишь в Лондоне. Сколько уже твоей сестре Онор?

– Семнадцать, – ответил он, чувствуя, куда ведет его кузен. – Тебе и самому прекрасно известно.

– Скоро ее представят обществу. И не забывай, в семье Брант есть Маркрофт, леди Темпест и леди Арабелла, – заметил Торн. – Чем больше членов семьи Рук и Брант отправятся в Лондон, тем более вероятно, что случится не одна стычка.