Мой психолог. Научи меня любить (СИ) - Страница 4

— Вы хотите сказать, что проблему лучше решать кардинально? Но мы вместе работаем, я уже и так переехала к папе. Ведь Альберт отказался съезжать. Он не хочет разводиться… Но…

— Нет кардинальные решения не всегда нужны. Возьмите отпуск, приведите мысли в порядок, а потом решение придёт само собой.

Я вижу, что Ангелика уже спокойна, задумывается. Кажется достучался, пробил её блокировку. Она открылась, доверилась. Это уже полдела, без доверия пациента результата не добиться.

— Может сразу уволиться?

— Вы подумайте над нашей беседой до следующего сеанса. Попробуйте переосмыслить всё уже не с позиции виновной стороны.

У нас остаётся ещё время, и я готов задать несколько вопросов, но сигнал мобильника разливается по кабинету, разрушая доверительную интимность момента.

Ангелика вздрагивает, доставая из сумки телефон, выключает звонок и извиняется:

— Прошу прощения. Забыла выключить, — слегка смущается.

— Не страшно. Наш сеанс уже окончен. Надеюсь, он вам помог, и я буду ждать следующего. Только… Я хочу вам дать домашнее задание.

— Задание?

— Да. Это нормальная практика в психологии, — улыбаюсь я. — Каждое утро, подходите к зеркалу и говорите себе, что вас ждут интересные встречи и события, что день будет чудесным и никто не испортит вам настроение.

— Я постараюсь, гер… Маркус, — мягко произносит она, и её завораживающий голос отзывается, разливающимся в моей груди, теплом.

— Вот и прекрасно, Ангелика. Начало положено, и я думаю, у нас все получится, — пожав руку, как положено, провожаю ее до двери.

— До свидания.

— До свидания, Ангелика.

Закрываю дверь и понимаю, что мне приятно произносить её имя. Оно словно музыка звучит в моей голове. Меряю шагами комнату, пытаясь собрать мысли и эмоции от встречи. Необходимо заполнить документы, и я сажусь за стол.

Пациент: Ангелика Штайн.

Состояние: стабильное.

Диагноз: заниженная самооценка. Чувство вины. Стресс из-за проблем в личных и интимных отношениях с мужем. Измена и развод, как следствие. Лёгкий невроз.

«Бессонница, потеря аппетита, апатия?» — поставил вопрос напротив. А вот это мне ещё предстоит выяснить.

Ангелика такая женственная и ранимая. И что за придурок, этот ее муж? Он просто втоптал ее в грязь, сломал. Ещё после этого у неё хватает сил работать с ним каждый день, сталкиваться с напоминанием о пережитой боли. Она должна поверить в себя, должна жить не оглядываясь, не боясь новых чувств, не закрываясь в своей боли.

Откидываюсь на спинку кресла и прислушиваюсь к своим ощущениям. Приятное тепло растекается по телу и волнение, и я осознаю, что это эмоции от Ангелики. Она как освежающий ветерок летним днем, как глоток воды в пустыне… вот уже превращаюсь в поэта. Смешно, но это все она… Понимаю, что это недопустимо, не этично по отношению к пациенту, но не могу подавить в себе эти чувства.

Надеюсь, что она обязательно придёт на следующий сеанс. Я уверен, что смогу достучаться до неё, что она заинтересовалась нашими встречами и надеется на мою помощь. А я хочу ей помочь и… хочу увидеть её снова… очень хочу.

Обычное утро очередного рабочего дня. “Что принесет мне этот восход?” — думаю я, стоя с чашкой крепкого двойного эспрессо возле окна. Сегодня я опять готовлюсь к холодной и молчаливой войне на рабочем месте. За месяц, что прошёл с того самого момента, когда я впервые почувствовала «искренние чувства» моего мужа, я больше не на автопилоте. После вчерашней встречи с Маркусом, уже привыкла его так называть, мне легко. Конечно, чувства никуда не делись, я все также люблю человека, сделавшего мне больно, все также злюсь на него и на себя, все также недоумеваю от множества вопросов, терзающих израненную душу, но теперь я дышу. Вопросы, задаваемые вчера, попали в самую суть, заставили задуматься. Теперь я не хочу винить себя, хочу просто разобраться в себе. И совет Маркуса по поводу перерыва и отпуска мне действительно понравился. Я задумалась.

— Лика, дорогая, тебя подбросить? — прерывает мои мысли отец.

— Нет пап, я сама доберусь. Спасибо.

Я до сих пор не могу с отцом нормально общаться. Да, я вынуждена жить у него, но не обязана любезничать. Самые близкие люди предали меня. Один, тот который спал со мной в одной постели и назывался мужем, улыбался и смотрел мне в глаза, целовал и говорил, что любит. Второй, самый родной, тот, что был мне опорой с самого детства, и я считала его идеалом во всём, особенно зная, как сильно он любил маму. Но после разговора с отцом о предстоящем разводе мне стало ещё хуже. У них с Альбертом были прекрасные отношения. Отец его поддерживал во всём, всегда, с самого начала, помог и с бизнесом, и деньгами, и связями. Именно мой папа настоял на нашем браке, когда я забеременела. Он помог нам молодым, ещё неопытным в бизнесе, стать на ноги.

— Лика, да брось ты это. С кем не бывает, оступился разок, — папа потёр моё плечо, пытаясь поддержать. — Ну что? Сразу все теперь? Почти все пары проходят через это. Дай ему шанс. Он же раскаивается.

— Ты уже говорил пап, я тебя услышала, не стоит повторять, — говорил…

Тогда он много чего мне сказал. Я только и успевала проглатывать слезы и не могла поверить, что он так спокойно к этому относится. Конечно, мужская солидарность… Но я же его дочь…

Отец уходит, оставив меня наедине со своими мыслями. Теперь во мне нет того спокойствия, что преобладало ещё пятнадцать минут назад. Все! Опять вулкан и торнадо внутри.

Франкфурт. Центр города. Высотки, упирающиеся в небо, вывески, рекламирующие постоянные выставки на все существующие темы, тысячи людей, спешащих куда-то. Я поднимаюсь в стеклянном лифте на последний этаж офисного здания, который занимает наша компания.

Вздох. Собираюсь с силами и надеваю на лицо улыбку, широкую и счастливую. Здесь никто не должен знать, что между нами с Альбертом произошло. Как же это сложно притворяться счастливой. Дверь открывается.

— Доброе утро, фрау Штайн, — приветствует меня улыбчивая Эльза на ресепшене.

— Доброе. Гер Леманн уже у себя?

— У себя.

Ничего не ответив, направляюсь в свой кабинет. Привычно сажусь в кресло, включаю компьютер и открываю свой ежедневник, чтобы посмотреть запланированные дела на сегодня и есть ли встречи. После вчерашнего разговора с папой абсолютно всё вылетело из головы. То, как он меня успокаивал и настраивал помириться с Альбертом, натолкнуло меня на множество мыслей. Теперь мне уже не казалась их с мамой жизнь такой идеальной, как я считала. Подозрения о том, что мама многое скрывала от меня, точнее они оба, не давали мне покоя. Неужели и их отношения измена не обошла стороной? Может потому что я росла в видимости идеальной семьи, образцовых отношениях между родителями, я и стала такой идеалисткой, верю в настоящую и преданную любовь. Именно глядя на своих родителей, я думала, что у меня тоже будет такая счастливая семья. «А есть ли она? Эта любовь? Что-то я уже сомневаюсь», — снова вздыхаю, неосмысленно глядя в монитор.

Неожиданно дверь кабинета открывается, а я уже знаю, что это Альберт — только он входит всегда без предупреждения и стука. На миг закрываю глаза и глубоко вдыхаю.

— Привет, Лика, — мягко говорит, подходя к столу.

— Привет, — безэмоционально отвечаю, не глядя ему в глаза.

Он расслабленно садится в кресло напротив и по обыкновению закидывает ногу на ногу. Поправляет галстук и смотрит на меня в упор. Встречаемся взглядами, и я вижу, как он быстро облизывает губу.

— Лик, где сметы по проекту для Кауфмана? Он вчера мне весь телефон оборвал, когда ты уехала.

— Я… я уже сделала, — до сих пор не могу после всего, что случилось, спокойно на него реагировать. Альберт всегда был очень уверен в себе, и сейчас его голос звучит так, будто я маленькая провинившаяся девочка. Я вздыхаю. — Сейчас распечатаю… или прислать в электронном виде?

— Ты же знаешь, что я люблю бумажный вариант, чтобы делать пометки ручкой, — улыбается. — Но электронный тоже не забудь.