Мой отец — Лаврентий Берия - Страница 5

На Пленуме ЦК просто перекрутили общеизвестные факты. Сам Микоян мне впоследствии говорил, что выступал в защиту отца и рассказал все, что знает. К сожалению, и это оказалось неправдой.

У правящей верхушки не было никогда и не могло быть каких-либо доказательств вины отца, а скомпрометировать его в глазах народа было крайне необходимо — разрушалась легенда… Прочитав эту книгу, читатель, надеюсь, сам придет к каким-то выводам. Мой же рассказ об отце — лишь штрихи к портрету человека, который честно делал свое дело, был настоящим гражданином, хорошим сыном и хорошим отцом, любящим мужем и верным другом. Я, как и люди, знавшие его многие годы, никогда не мог смириться с утверждениями официальной пропаганды о моем отце, хотя и понимал, что ждать другого от Системы, в основе которой ложь, — по меньшей мере наивно…

Когда я говорю об отце, всплывают в памяти давно забытые картины детства. Скажем, я с детства интересовался техникой, и отец это всячески поощрял. Ему очень хотелось, чтобы я поступил в технический вуз и стал инженером. Довольно характерный пример. Понятное дело, ему ничего не стоило даже тогда разрешить мне кататься на машине. Как бы не так… Хочешь кататься — иди в гараж, там есть старенькие машины. Соберешь — тогда гоняй. Старенький «фордик» я, конечно, с помощью опытных механиков собрал, но дело не в этом. Отец с детства приучал меня к работе, за что я ему благодарен и по сей день.

Принесет стопку иностранных журналов и просит сделать перевод каких-то статей или обзор тех или иных материалов. Теперь-то я понимаю: если бы дело было серьезным, неужели не поручил бы такую работу профессиональным переводчикам? Просто заставлял таким «хитрым» образом трудиться. И отец, и мать моему воспитанию уделяли много внимания, хотя свободного времени у обоих было, понятно, маловато. Заставляли серьезно заниматься языками, музыкой, собственным примером приобщали к спорту.

Еще в школе я выучил немецкий, английский, позднее — французский, датский, голландский. Немного читаю по-японски. Стоит ли говорить, как это пригодилось мне в жизни…

Вспоминаю наши лыжные походы в Подмосковье, прогулки по лесу. Отец очень любил активный отдых и умел отдыхать. Помню, недели две вдвоем с ним занимались мы оборудованием спортивной площадки. И каток небольшой нашли, с тем чтобы уплотнить землю, и сетку волейбольную купили. Оба были очень довольны.

Когда уезжали в отпуск на юг, а мы всегда проводили отпуска вместе, позднее они отдыхали с мамой всегда вдвоем, он любил ходить в горы. Хорошо плавал, ходил на байдарке или на веслах. Здесь уже постоянной спутницей была мама.

Вместе с мамой посещал манеж — к верховой езде был приучен с детства и, чувствовалось, в молодости был неплохим наездником.

Ну а о том, как отец любил футбол, ходят легенды. Утверждают даже, что в молодости Берия был чуть ли не профессиональным футболистом. Это преувеличение, конечно, хотя, как и волейбол, футбол он очень любил и, наверное, играл неплохо.

Когда создавалось спортивное общество «Динамо», его основной задачей было приобщение сотрудников к физической культуре, спорту. Тон здесь должны были задавать руководители. Так что любовь отца к спорту стала носить и показательный характер. Молодым чекистам было неудобно отставать от начальства…

Как и все мы, отец был неприхотлив в еде. Быт высшего эшелона, разумеется, отличался от того, который был присущ миллионам людей. Была охрана, существовали определенные льготы, правда, абсолютно не те, которыми партийная номенклатура облагодетельствовала себя впоследствии… Приходила девушка, помогавшая в уборке квартиры, на кухне. Был повар, очень молодой симпатичный человек, и, если не ошибаюсь, он даже имел соответствующую подготовку — окончил нечто наподобие знаменитого хазановского кулинарного техникума. Но, как выяснилось, опыта работы он не имел, что, впрочем, ничуть не смутило домашних. Мама сама готовила хорошо, так что наш повар быстро перенял все секреты кулинарного мастерства и готовил вполне сносно.

Предпочтение, естественно, отдавалось грузинской кухне: фасоль, ореховые соусы. Если ждали гостей, тут уж подключались все. Особых пиршеств не было никогда, но всегда это было приятно. Собирались ученые, художники, писатели, военные, навещали близкие из Грузии, друзья. Словом, все, как у всех.

На правах члена семьи многие годы, а точнее до самой смерти отца, жила в нашем доме замечательная женщина Элла Эммануиловна Альмедингер. Учительница, немка по национальности. Мы и оказавшись в ссылке не теряли с ней связь.

Когда началась война, всех немцев начали переселять, а наша немка никуда не собирается. Кто-то доложил Сталину, что, мол, в доме Берия проживает немка и тому подобное. Как-то приезжает Сталин (а у нас заведено было обедать всем вместе), и прелюбопытнейшая вышла картина. Сидят за одним столом Иосиф Виссарионович и Элла Эммануиловна. Сталин и спрашивает:

— Так это вы и есть тот самый представитель Гитлера? Странно, никогда не думал, что вы немка.

А Элла Эммануиловна онемела: чем-то обернется для нее этот визит. Обошлось. Сталин рассмеялся, тут же начал вспоминать Австрию, тем дело и закончилось. А к самому факту депортации отец относился крайне негативно, но, как это часто бывало, последнее слово, разумеется, оставалось не за ним.

Я еще расскажу подробно об участии отца, как члена Государственного Комитета Обороны, в организации отпора врагу на Кавказе. Вспомнил об этой странице жизни отца я вот почему. В обороне Кавказа участвовали и местные жители. На горных перевалах насмерть стояли и ингуши, и осетины, и чеченцы. Я это видел своими глазами. Отец тоже с глубоким уважением относился к этим людям, встречался со старейшинами, деятелями духовенства.

К сожалению, решение Политбюро было принято и этих людей выселили. Подлость, безусловно. Но приказ был отдан, и внутренние войска заставили эту подлость сделать.

А началось с того, что группа людей — не народ! — подарила Гитлеру коня и бурку. Да мало ли кто встречал оккупантов хлебом-солью и на Украине, и в Белоруссии, и в России. И кто только не сотрудничают с немцами! Предателей хватало, к сожалению, везде. А Сталину преподнесли это как измену народа. Тот разбираться не стал: — Сослать всех!

И с крымскими татарами, к сожалению, так получилось. Вспоминаю анекдотический случай. Мой друг, летчик-испытатель Амет-Хан Султан, как дважды Герой Советского Союза, имел на родине собственный бюст. Любопытная штука получилась. Крымские татары из Крыма выселены, а бюст поставлен крымскому татарину. Неудобно, говорит, что единственный татарин в Крыму в таком виде… Давай моего бронзового двойника уберем. Тебе-то, скорей всего, за такое хулиганство ничего не будет. А мы в то время на полигоне под Керчью работали. Всю ночь промучились, но бюст убрали…

Вышло так, что я вынужден был оставить отцовский дом в 16 лет. Война перечеркнула точно так же мои планы, связанные с учебой в университете, как и большинства моих сверстников. Я ушел в разведшколу. За тем фронт, годы учебы в Ленинградской военной электротехнической академии. А когда возвратился в Москву, даже женившись, жил с родителями. Настоял на этом отец. Вся его жизнь проходила на наших глазах. Допускаю, что можно скрыть какой-то отдельный случай, но образ жизни, как ни крути, не скроешь. И не только от близких. Такие люди всегда в центре внимания, хотят они того или нет.

Вот уже несколько десятилетий имя Берия ассоциируется у миллионов людей и с массовыми репрессиями 30-50-х годов, и с сотнями женщин, якобы ставших жертвами любвеобильного члена Политбюро. На первый взгляд, все выглядит довольно правдоподобно. Не секрет ведь, что известные человеческие слабости были присущи большинству советских вождей — от Владимира Ильича до Леонида Ильича. Но почему все-таки ЦК, официальная пропаганда явно культивировали всенародный интерес именно к «постельным утехам» отца, создавая отталкивающий образ этакого сексуального монстра? Люди старшего поколения прекрасно помнят, что при жизни никакие «страшные слухи» о нем по Москве не ходили. Правда, сегодня все чаще утверждают обратное, словно забыв о том, что живы те, кто без труда может это опровергнуть. Что ж, одна ложь неизбежно порождает другую: большая — маленькую, маленькая — большую.