Мой очаровательный снежный барс (СИ) - Страница 4

Все. Лара Котикова вся во внимании и готова ко всему!

Но оказалось, что готова я совершенно не ко всему. И уж точно не к этому.

— Так что за пожар, мам?

— Не мамкай! Не дома, — уже менее злобно шикнула она, отпив обжигающий напиток и потерев переносицу, — Пожар ― это, дочь, мягко сказано. Это не пожар, это катастрофа мирового масштаба.

Я терпеливо ждала, пока мама перечислит все виды "пожара", подразумевающее эту самую катастрофу, и подойдет к сути, слушала ее вполуха. Задумавшись о том, какие именно первые документы стоит передать присланной из одного из отделов новенькой девочке, как раз окончившей курсы личного помощника директора, чуть не пропустила самое главное.

— … Твой отец продал часть нашей фирмы, Лара. Часть «КотоффИнкорпорейшен»! Продал, понимаешь?!

Вздрогнув, неверяще посмотрела на мать, надеясь, что ослышалась.

— Прости, что? Мне показалось…

— Нет, не показалась, — хищно оскалилась матушка, испугав меня еще сильнее, аж сердечко дрогнуло. — Твой отец продал часть семейного бизнеса, Лара!

Твою маковку.

— Он что сделал?! — ахнула я.

Мои руки сами потянулись к телефону, чтобы немедленно позвонить отцу и уточнить, что он такое пил, курил и вообще, правда ли это? И если да, то о чем и чем, его маковку, думал?!

— Продал часть нашего бизнеса, Илария, — уже спокойно повторила мама, нацепив свою излюбленную маску — офисной, холодной, жесткой дамочки.

Но это только в бизнесе, конечно. Дома она была не совсем такая. Ну, почти не совсем.

— Кому? — все еще находясь в ступоре, осторожно спросила.

— Кому именно, не знаю, — поморщилась она, отстраненно посмотрев в окно. — Твой отец, знаешь ли, был не слишком приветлив и многословен. От нашего семейного юриста слышала, что какому-то иностранцу. А вот кому…

Она пожала плечами и нахмурила лоб, поднимая с пола скинутые листы договоров и отчетные таблички.

— Иностранец? — пораженно икнула.

Какого?..

Что, не заграничных, кому продать, не нашлось?

Нет, я ничего такого не имела против иностранцев. Но все же, некое неприятие присутствовало.

— И что теперь?

— Теперь? — зло усмехнулась Лизавета Михайловна. — А теперь, я не знаю. Может, знакомиться с новым, хм, коллегой. А может, лучше и самой продать остальную часть.

— Даже не вздумай этого делать! — воскликнула я, округлив глаза и положив руку на сердце.

Я закипела от возмущения. Это что такое творится-то?!

Скинув ежедневник на стол, подняла один палец вверх:

— Ты в своем уме? Наша корпорация — это семейное дело, — и осеклась, с открытым ртом и распахнутыми глазами, смотря на скривившуюся в ехидной усмешке матушку.

Уже не семейное. Уже не наше. Теперь еще и неизвестного нам человека.

Как так получилось? Зачем отец?

Нет! Я обязательно это выясню! Ишь, чего удумал! Сам развелся с матерью, бросив и ее и меня. Сам укатил за границу. Сам продал свою часть фирмы, ни с кем из нас не посоветовавшись.

С-с-самостоятельный какой! Ну, я ему…

— Ой, только не вздумай ему звонить, — раздраженно фыркнула догадливая мать. — Сами справимся.

— И тут сами, — недовольно пробурчала, нервно обводя пальцами маленькое блюдечко, на котором стояла чашка кофе.

— Что?

— Ничего, — вздохнула. — Когда собирается явиться этот инострантишка, ум? Или представителей пришлет? Так сказать ― на разведку. Вдруг мы тут все дикие.

Я нервно хохотнула, зафыркав, но под острым взглядом матушки сдулась, насупившись.

— На следующей неделе, — мрачно ответила она. — И тебе придется задержаться до этого момента, Лара. Мне нужна будет твоя помощь.

— Что?! — пораженно завопила, подскочив на стуле. — Мама!

— Перестань, Илария, — поморщилась она, и я, обиженно поджав губы, засопела, но села-таки обратно на стул. — Ты хочешь оставить меня одну с этими хищниками? Свою мать? Не так я тебя воспитывала, девочка моя, совсем не так.

Мама деланно огорченно качала головой, заламывая пальцы, а мне даже капельку стало стыдно. Совсем капельку. А при воспоминании, каким отменным манипулятором является моя родительница, весь стыд куда-то испарился.

— Но мам, у меня поездка запланирована именно на эти выходные! У меня отпуск, в конце концов!

— На твой отпуск я и не покушаюсь, — спокойно ответила она, в голосе полоснула сталь. Началось! — Поедешь на следующей неделе ― и точка.

Так, следующая неделя ― это не месяц. Жить еще можно.

Но вслух ничего не сказала, наоборот, еще больше насупилась. Сложив руки на груди, с укором посмотрела в невозмутимое лицо директрисы и, притворно повздыхав, покорно кивнула, буркнув:

— Ладно. Я согласна. Но только на неделю. И не называй меня Иларией!

Да, мое полное имя мне не очень нравилось. Я вообще не понимала, почему меня назвали именно таким именем.

Илария. Это вообще, что за имя такое, а?

Но только вот, когда спрашивала об этом у своих родителей, они таинственно молчали и разводили руками ― этим беся меня еще больше. Поэтому я с одиннадцати лет просила называть меня только сокращенным именем ― Лара. И все. Но мама в порыве гнева могла назвать меня полным.

Матушка, любимая моя стервь.

И в кого она такая?

— Какие на сегодня вопросы? — вздохнула, открывая ежедневник и настраиваясь на рабочий лад. — Сегодня у вас две встречи. В три с Любомирцевым и в пять со Слониковым.

Мама отрешенно кивнула и, щелкнув мышью по ноутбуку, ледяным тоном надавала мне кучу заданий на сегодняшний день, загрузив по самую макушку.

«Ничего нового, Лара», — мысленно хмыкнула, закрывая ежедневник.

— Будет исполнено, шефиня, — усмехнулась, с удовольствием смотря на кровожадное лицо матери. — Шучу, шучу, наша железная леди.

Я не часто дразнила ее на работе, предпочитая деловой тон и даже на вы. Но сейчас почему-то захотелось ее подразнить.

Может, от слишком напряженной обстановки после разговора?

— Иди, работай, Илария, — с маньяческой улыбкой отомстила она мне.

Скривившись, фыркнула и пошла куда послали.

Работать.

— И сделай еще кофе, — крикнула вдогонку родительница.

— Много кофе вредно, — пробурчала, доставая чистую офисную чашку и блюдце.

Оставшийся рабочий день я то и дело бегала по кабинетам. Печатала отчетные ведомости и носила кофе матушке. Много кофе. Очень и очень много кофе.

Под конец рабочего дня мне даже стало не по себе.

А не получит ли родительница тахикардию от такого количества бодрящего напитка, ум?

Но по-настоящему занимал меня совсем другой, пренеприятный вопрос. О котором действительно думала, делая в первый раз свою работу как механический робот. Монотонно так.

Зачем отцу надо было продавать свою часть фирмы?

Он что-то задумал? Или просто случайность, ничего особенного, или просто так захотелось.

Было бы хорошо, если второй набор вариантов.

Неделя до отъезда пролетела на удивление быстро. Но, по правде говоря, это было и не слишком-то удивительно. Так как перед приездом «высочайших господ», а точнее, как рассказывала мне матушка прямо на следующий день после «шикарно-издевательской» новости о частичной продаже фирмы, приедет не сам господин содиректор, а его представители.

Ну, собственно, я так и думала.

Они должны будут разобраться в документации, запустив в нее свои шаловливые ручонки, а также посмотреть на само предприятие и его работу.

Н-да. Печально все в общем.

Сам содиректор ― имя которого почему-то оставалось в тайне, ― не спешил почтить нас своим присутствием. Когда сие событие должно будет произойти, пояснят те самые проверяющие представители таинственно господина.

Еще лучше.

Я же крутилась как белка в колесе, работая на голом энтузиазме, от мысли, что всего через неделю моя пытка работой закончится и я таки выберусь из душного городка в такой чудесный заснеженный Ранийск.