Мой нежный убийца - Страница 11

— Мадам Инга давно получила приглашение от господина Петридиса посетить Грецию с частным визитом. Мы наслышаны о ее занятиях по биоэнергетике, но предложение, которое готовы сделать вам, никакого отношения к деятельности мадам Инги не имеет. Вам не следует пренебрегать им. В России вы объявлены одним из самых жестоких гангстеров. Ни одна страна мира сейчас вас не примет. А мы готовы в обмен за ваши услуги заняться переводом вашего капитала из швейцарского банка на Кипр. Там у нас достаточно связей.

Позже, по новым документам, вы станете гражданином какой-нибудь третьей страны и спокойно займетесь легальным бизнесом.

Предложение звучало заманчиво. И как раз соответствовало надеждам Лимона. Единственное, что коробило, так это сотрудничество с государственными чиновниками. Этим верить нельзя. А значит, следует либо отказаться и в таком случае срочно линять, ибо они сдадут его полиции. Либо принять их условия, предварительно полностью обезопасив себя. Второе, разумеется, предпочтительнее. Но Лимон знал, что обезопасить себя на сто процентов невозможно. Всегда останется лазейка для ханыги-случая.

— Какие гарантии можете мне предоставить?

— Вот это уже другой разговор! — обрадовался Солон и передал слова Лимона стоявшему спиной к ним Арису.

Тот моментально развернулся и с растянутой до ушей улыбкой, вытянув руки для объятий, подошел к Лимону. Лимон увернулся от активного проявления дружбы и повторил:

— Мне нужны гарантии.

— Я буду твоей гарантией! — убежденно сказала Инга.

В ней Лимон не сомневался. Но предпочитал вести разговор с Солоном. Судя по всему, он был не просто переводчиком, а человеком, связанным со спецслужбами.

— Мы готовы обеспечить вас новыми документами. Имея их, вы создадите фирму с долевым участием нескольких партнеров, среди которых будет фигурировать подставной человек с вашими старыми документами. После того как, используя эти документы, деньги из швейцарского банка будут переведены на счет созданной вами компании, старые документы уничтожаются и, соответственно, исчезает человек, ими владевший.

— И все это в виде аванса? — уточнил Лимон.

— Почти все. За исключением того самого человека, которому будут переданы ваши старые документы.

— Следовательно…

— Следовательно, вы выполняете наши условия и мы даем адрес этого человека, а если попробуете нас надуть, то этот человек превратится в свидетеля.

— Круто… — кивнул Лимон.

— Мы тоже должны свести риск до минимума.

Вы рискуете своими деньгами, а мы — политической карьерой. Поэтому давайте так — выигрываем вместе, а проигрываете вы один.

— Узнаю любимые органы, — мрачно пошутил Лимон.

— Когда мы получим ваш утвердительный ответ? — Солон вел себя так, будто уже купил себе работника и более не собирался с ним миндальничать.

Лимон не терпел такого отношения к себе, поэтому сделал неожиданный поворот.

— Я, в общем, признателен вам за предложение и откровенность, с которой оно было сделано, но, честно говоря, мне сложно в незнакомой стране бросать вызов неизвестно кому. Поскольку я привык держать свое слово, то давайте встретимся через два-три дня и вернемся к этому разговору.

Солон подошел к Арису, и они долго о чем-то разговаривали. Тем временем Инга отвела Лимона в сторону. Она не могла допустить, чтобы сделка сорвалась. Арис с первой минуты пребывания ее в Греции выполнял все просьбы. Даже внес задаток за виллу. Отказ Лимона поставил бы под сомнение пребывание Инги в стране.

— Лимон, — проникновенно начала она, — согласись, хотя бы ради меня. Ведь я имею право на твою помощь. Арису позарез нужно разобраться с этими албанскими мафиози. Без этого он вряд ли станет помогать мне с гражданством, да и виллу без его поддержки мне, как иностранке, никто не продаст.

Лимон не сомневался, что Инга в этом раскладе преследует свою выгоду. Отказать ей трудно. Но ведь она сама бросила его в Москве. Да и он достаточно попахал на нее. Такие деньги вместе сделали, что претензий быть не может. Инга и не требовала.

Лишь смотрела на него любящим взглядом и повторила:

— Это же в последний раз. Нам нужно утвердиться в Европе. Без их помощи ничего не получится. Раз сумели добыть деньги, давай сумеем ими воспользоваться. Мои счета тоже могут арестовать в любой момент. Как я докажу происхождение денег? Тут свои законы…

— Да что ты все про деньги! Можно найти тысячу иных способов! Заплатить, купить… Конечно, жизнью рисковать дешевле. Сколько они мне готовы заплатить?

Солон опять подошел к ним.

— Деньги мы вам платить не будем, — предупредил он, давая понять, что слышал разговор. — Но и сдавать капиталы гангстеров в полицию вас никто не заставляет…

— Разумно, — согласился Лимон.

— И последнее, — продолжил Солон, — даем вам сутки для принятия решения. Постарайтесь все взвесить. Но, решив отказаться от нашего предложения, имейте в виду, что в вашем распоряжении будут только одни сутки, чтобы покинуть Грецию.

В противном случае придется иметь дело с нашей полицией.

В ответ Лимон тихонько свистнул и развел руками. Стало ясно, что на него наезжают профессионально. От этого желание сотрудничать с ними совсем отпало. Он взял Ингу за руку и, обращаясь к ней, громко произнес:

— По-моему, нам здесь больше нечего делать.

Или ты остаешься?

— Нет. Ухожу с тобой.

— Через десять минут мы вернемся к причалу, — проинформировал Солон и протянул Лимону руку для прощания.

Господин Петридис, не подходя, поднял кулаки над головой и потряс ими, выражая свою уверенность в согласии Лимона. После этого он в сопровождении Солона поднялся на палубу.

— Тут есть что-нибудь выпить? — спросил Лимон.

Инга открыла бар и достала бутылку греческого коньяка «Метакса».

— А водки нет?

— Только «Узо».

— Что это? — не понял Лимон.

— Местная водка, ее пьют, разбавляя водой.

Лимон подошел, взял бутылку, открыл, понюхал. Пахло микстурой. Такой лечили в детстве.

Налил полстакана, выпил, поморщился.

— А что? Ничего… Вполне. Закусывать не надо.

Как, говоришь, называется?

— «Узо».

Лимон налил еще, взял стакан, уселся на диван и взглянул через иллюминатор на море. Оно плескалось почти у глаз. Белая пена, подхватываемая ветерком, весело и беззаботно разбивалась о стекло.

— А как ты собиралась без меня здесь выкручиваться? — спросил он, не поворачиваясь к Инге.

— То есть как без тебя?

— Хромой с таким же успехом мог взять билеты и на Стокгольм.

— Мог бы и в Париж, а ты все равно прилетел бы сюда. Так легла твоя карта.

— Ох уж эти мне пасьянсы! Живи как все бабы, и будешь счастлива.

— Я хочу счастья с тобой. — Она подсела к Лимону, обняла его и поцеловала в губы. Он не ответил. Катер мягко ударился о причал.

Народа на улице — невпроворот. Вот что значит — утро! Иду к уже знакомой площади. Там есть кое-какие магазины. Поворачиваю в другую от ресторана сторону. На всякий случай стараюсь запоминать дорогу. Силюсь прочитать название улицы, и, надо же, дотумкала — улица Афинос! Вот по ней и пойду. Хорошо, что у них буквы вроде как у нас, только с какими-то закорючками. По-моему, курс выбрала правильный. Сразу начинаются магазины.

А на тротуаре полно лотков. Продают все, что угодно. На фанерке написано — 250 драхм. Бери, что хочешь. Кофточки, шорты, колготы. Всего 250 драхм, а у меня — сто тысяч!

Чувствую себя миллионершей. Глаза разбегаются. Крепко держу сумочку. В Москве тоже есть шикарные магазины, но туда входить страшно. Стоят какие-то морды с дубинками. Все на тебя смотрят с презрением. Продавщицы одолжение тебе оказывают. Правда, Наташка, когда входила, сразу начинала скандалить, и перед ней начинали все заискивать. Я так не умею, теряюсь. А здесь не успела войти, все улыбаются. Полчаса разглядываю «парфюм», и никто не стоит над душой. Спереть, конечно, можно что угодно. А не хочется. По-честному всегда приятней. О, придумала! Куплю-ка я себе французские духи «Анаис-Анаис», Наташка ими пользовалась. Иногда мне давала. И цена подходящая — 12 000 драхм, хорошо бы узнать, сколько это в долларах, но как спросить? Неважно, ведь у меня сто тысяч. Запах потрясающий. Еще и пакетик фирменный дали. Ну, я им: «Мерси боку». Пусть думают, что я француженка. Какой восторг гулять по магазинам и знать, что у тебя есть деньги! Хорошо бы где-нибудь мороженого поесть или пива выпить. Ой, но сначала зайду в меховой магазин! Какие шубы на витрине! И надпись по-русски: «Дешевые шубы». Пусть сами такие носят. Мне Лимон задолжал норку. Его любовница под колеса ее бросила, так найду раза в два подороже. Вот самый писк — разноцветная стриженая норка. Хожу вокруг и облизываюсь. Вдруг слышу за спиной: