Мой муж — зомби (СИ) - Страница 3

Он по-хозяйски лениво открыл дверь номера для новобрачных, откуда тут же потянуло розами. Их я тоже терпеть не могла, предпочитая лилии, но Вадька, видимо, считал пошло раскиданные повсюду лепестки до жути романтичным жестом. Матвей шутливо и показушно махнул мне рукой, как дворецкий из какого-нибудь «Аббатства Даунтон»:

— Прошу. Или особое приглашение надо, с поклоном?

Всё ещё сидя на корточках перед телохранителем, я настороженно глянула на этого уже откровенно пугающего парня снизу вверх. Мысли путались. Одно то, что его не смутили новости о трупе и мой рассказ, вызывало беспокойство, но фокус со свечой это… какой-то сюр.

— Что в свечке? Наркотики? — испуганно-потрясённо спросила я, с опаской поднимаясь на ноги.

— Сушёное дерьмо носорога, — с серьёзной моськой поведал Матвей, но на мой скептичный смешок закатил глаза: — Да из свиного сала эта свеча, просто из сала! С красителями и консервантами. Без ГМО, экопродукт.

— Тогда как ты…

— Юлия, — вновь отчего-то не прибегая к сокращению, обратился он ко мне. — Давай мы зайдём и посмотрим, насколько всё плохо. А потом уже объяснимся, что и как. Ладушки?

Я в сомнении помялась, но всё же шмыгнула в номер, ступая по раскиданным лепесткам. Всё вокруг казалось сном, даже очертания предметов слегка расплывались. То ли алкоголь, то ли адреналин, то ли всё вместе. Кусая губы, я нерешительно, на цыпочках прокралась в комнату с огромной двуспальной кроватью, где под балдахином лежало грузное тело. Ровно так, каким я его оставила — с раскинутыми в стороны руками и ногами, в расстёгнутой рубашке и со слепыми голубыми глазами, уставившимся вверх.

— Вадька…

Сам по себе вид покойника страшен. А тут… пусть он по большей части вызывал лишь раздражение, но в последние полгода я ведь играла влюблённую: целовалась с ним, обнималась на камеру, наливала пиво и поправляла галстуки. Гладила эту самую белобрысую макушку и подбирала в бутиках рубашки на это крупное, широкоплечее и неуклюжее тело. Тучным Вадька не был, но и накаченным тоже — скорее, таких называют «здоровяк».

Вот только мне страшнее был не труп, а факт смерти. Крах надежд.

— Ты в порядке? — негромко спросил Матвей, глядя на то, как я замерла у постели, рассматривая очевидного покойника.

— Да… да, — истеричный смешок всё же сорвался с губ: — Вот же блин… а ведь почти всё получилось! Вадька, бесполезный ты придурок, ну что тебе стоило прожить ещё хоть чуть-чуть?!

Самую капельку, чтобы только пережить могучего отца, который и так уже на постоянных капельницах из-за неоперабельного рака толстой кишки. Владимир Сергеевич давным-давно вписал сына в завещание единственным наследником — нужно было только подождать совсем немного. И вся сеть «Райстар», все миллионы стали бы принадлежать Вадьке — и мне как законной супруге.

А потом я бы просто оттяпала свой кусок пирога и тихо развелась с ним, как мышка. Наш с Женькой план был именно таким. Ставкой на мою внешность, унаследованную от мамы-актрисы, да на глупость Вадьки.

— Упоительное зрелище, — негромко усмехнулся Матвей, едва взглянув на то, как я заламывала руки и чертыхалась по потерянному шансу. — Бедолага знал, что ты с ним только по расчёту?

Я фыркнула на такой очевидно укоризненный тон и устало плюхнулась в кресло напротив кровати. Приложилась к фляжке, уже почти привычно глотая спирт. Тоже мне, морализатор. Да, эта свадьба стала последним средством — все прочие за годы со смерти мамы мы с Женькой испробовали. Но деловой хватки у брата не было совсем: попытки раскрутить бизнес одна за одной сгорали, кредиты копились со скоростью света, а экономить… Нет, я не готова перейти одеваться в массмаркеты, закупаться едой в «Копеечке» у дороги и отказать себе в спа, салоне красоты, пилинге и шугаринге. А без фитнеса трижды в неделю моё вечно сражающееся с полнотой тело оплывёт в два счёта.

Пока я мысленно подсчитывала, стоило ли мне взять новый кредит на ближайший месяц и нужен ли он мне (не исключено, что в скорости одеждой и едой щедро обеспечит государство), Матвей склонился надо телом Вадьки и пальцами раскрыл его веко шире, заглядывая внутрь зрачка. На этом осмотр не закончился — лицо у парня было максимально сосредоточенным, когда он ощупал открытую грудь трупа, прикасаясь к нему совершенно буднично.

Гадость. Меня снова затошнило. Пусть даже не пробует после этого снова дотронуться до меня.

— Инфаркт, стопроцентный, — вынес он вердикт, садясь рядом с Вадькой на кровать и даже словно сочувствующе похлопав того по плечу.

— А ты врач? — заинтересованно подняла я бровь. — Можно как-то подтвердить, что он умер сам, а не я его довела или отравила какой-нибудь фигнёй?

— Это вряд ли — а уж зная папочку этого хлыща, тот в любом случае обвинит тебя, — справедливо заметил Матвей, и я снова понурила голову. — Но у тебя есть выход. Скажи, что ты на самом деле хотела от него?

Я безоружно развела руками, плеснув остатками пойла во фляжке: так ли важно теперь? Если Владимир Сергеевич в любом случае обеспечит меня душегрейкой и поездом в Магадан.

— Хотела дождаться, пока его больной раком отец помрёт и оставит Вадьке свою империю. Тогда я бы отсудила скромный кусочек, да свалила бы в закат.

Матвей осуждающе прищурился, но меня это не задело ни капли. С остатками всяких высоких моралей я попрощалась ухажёре на пятом, который оплачивал мои покупки и закрывал кредитки. Увы, дело стопорилось: пусть я с детства числилась «золотой молодёжью», училась в престижной женской гимназии и имела напрочь купленные корочки какого-там универа, знакомые в высших кругах кончались стремительно. Слух о банкротстве детей Ады Валицкой прошёл быстро; столь же быстро вместо приглашений на фотосессии в качестве модели мне стали сыпаться предложения для эскортниц. А я не могла позволить себе стать проституткой, пусть и элитной. Бабушка бы в гробу перевернулась.

— Тогда что ты ответишь, если я скажу: не всё потеряно? — как-то уж преувеличенно сладенько протянул Матвей, закинув ногу на ногу.

Мешающую ему сесть удобнее руку Вадьки он небрежно, рутинно отбросил тому на грудь. Меня передёрнуло. Угораздило нарваться на психа.

— И каким это образом, а? Ты сейчас зажжёшь свечку, и Вадька оживёт?

— Примерно так. Правда, свечек надо будет побольше, а ритуал подлиннее. Но в целом: это тело будет функционировать, ходить, выглядеть как живое при должном… уходе и питании. Вот говорить не будет, на это не надейся. Но если твоя единственная задача — чтобы он протянул дольше своего отца, то всё вполне реально. Даже больше скажу: после того, как наш молчаливый и слюнопускающий друг станет не нужен юридически, я просто закончу действие чар, и он упадёт ровно в таком же состоянии как сейчас — свеженький инфарктник. Дошло? — многозначительно хмыкнул он, и я задохнулась от такой идеи.

Бред. Сущий бред. Но если представить, что Вадька умрёт после получения наследства отца… естественным путём, на глазах людей словит инфаркт, в чём меня будет нельзя обвинить… Боже.

— Я стану наследницей всего «Райстар», — одними губами прошептала я, и даже сердце чаще забилось от волнения.

Больше никаких долгов, похотливых мужиков и ноющего Женьки. Мы заживём новыми королями города. А налаженный бизнес великого Демчука обеспечит нас до гроба.

— Вижу, предложение заинтересовало? — широко, хищно улыбнулся Матвей. — Прекрасно. Но учти, что, во-первых: нянчиться с этим бугаем будешь сама. Разумом он будет на уровне собаки, одни рефлексы вроде идти, сидеть, жрать. Жрать будет… сырое мясо, лучше живое.

— Ну хоть не мозги? На людей не станет кидаться? — я откровенно смеялась над серьёзностью поехавшего парня. Он, похоже, и впрямь верил, что создаст зомби.

— Нет, если я не прикажу. Я его бокор, он будет слушаться меня. И тебя, если правильно выдрессируешь.

— Бокор? — уловила я непонятное слово.

— Маг вуду, работающий по найму. Теперь ты веришь, что я впрямь могу его поднять? Но с тебя — плата, — мрачным шёпотом объявил Матвей.