Мой маленький каприз - Страница 29

И вдруг с ужасом подумал, что ему совершенно не хочется, чтобы Нурали смотрел на изумрудную пери. Но тогда рухнет весь его план! Нет, эта особа — невеста Нурали, и они должны пожениться. Это он, Гамид, не должен больше на нее смотреть.

Однако уже сразу после того, как Шахерезада заснула, он уволок, будто добычу, в свои покои несколько дисков и смотрел, смотрел, прокручивая обратно запись, где «пери» была в кадре.

В полночь явился Нурали, чтобы ритуально ночевать в холле у порога его покоев. Гамид, вскипая от неожиданного приступа ревности, в первый миг хотел было выключить компьютер, но заставил себя вернуться к реальности и рявкнул:

— Пойди сюда! Посмотри на свою невесту!

— Я уже ее видел, мой господин.

— Посмотри еще. Нравится?

— Благодарю вас, мой господин. — Нурали поклонился.

— Я задал вопрос! Отвечай! Нравится?!

— Безусловно, мой господин. Я вам безмерно благодарен.

— Не иронизируй! Тебе еще предстоит добиться ее руки!

— Слушаюсь и повинуюсь, мой господин.

Дальше пошло еще хуже: Нурали держался подчеркнуто покорно, Шахерезада изводила дядю разговорами о пери и жаловалась на учительницу французского языка, что та не может научить ее языку пери за один день, но самое ужасное, что каждый вечер они с Шахерезадой смотрели по три программы «Шатер кочевника». Может быть, Гамид и справился бы со своей ненужной страстью к «чужой невесте», когда бы ее не видел. Но по три программы каждый вечер! И еще несколько в своих покоях до прихода Нурали. Бесстрастного и почтительно покорного.

План Гамида был таков. Нурали встречает «пери» в аэропорту, везет в лучший отель, сам селится в соседнем номере и постоянно сопровождает пери в качестве гида и переводчика. После подписания контракта Нурали предлагает ей снять пилотную серию в Альмире — частной резиденции семьи эмира. Там сохранился практически нетронутым старинный дворец пятнадцатого века с традиционной планировкой — делением на мужскую и женскую половины и уникальным по архитектуре сералем — помещением для гарема. Съемки в Альмире никогда не производились, то есть настоящий эксклюзив, но Нурали, пользуясь свой близостью к эмиру, сумеет такое организовать.

Вот там-то, на побережье, в ста двадцати километрах от столицы, в Альмире, совершенно изолированной от посторонних глаз, Гамид и рассчитывал устроить настоящий спектакль для своей племянницы — с Абу Рашидом на «волшебном» верблюде и изумрудной пери, выходящей из шатра. К тому моменту, но не раньше, Абу Рашида надо доставить во дворец в качестве посланца пери, и он сообщит Шахерезаде, что пери уже прибыла и разбила свой шатер в Альмире.

Но старик самостоятельно явился во дворец точно накануне прилета лауреатки. Гамид чуть не лопнул от злости, когда Нурали со смиренным видом доложил:

— Прибыл Абу Рашид из клана Ваха, мой господин.

— Кто тебя просил? Хочешь перечеркнуть все мои планы? Накорми его, дай денег, и пусть убирается обратно! Не желаю я его видеть рядом с моей девочкой. Вызовем, когда понадобится!

Нурали вдруг упал на колени. Гамид онемел: никогда в жизни тот не делал ничего подобного.

— Клянусь, я его не приглашал! Я сам только что узнал. Он с пропускного пункта позвонил ее высочеству, и она…

— Замолчи! — Гамид схватился за голову. — Уйди! И не спускай с него глаз!

Вечером Гамид как обычно отправился укладывать спать свою племянницу и с тревогой ждал результатов ее общения с Абу Рашидом. Можно было и самому поговорить со стариком, заранее проинструктировать, но лишний раз видеть рожу этого проходимца было выше его сил.

— Абу Рашид сказал, что пери уже в пути! — сразу заявила Шахерезада, садясь на кровати; ее кормилица поклонилась и ушла из спальни. — Но он не знает, понравился ли ей мой подарок!

— Почему? Разве он с ней не встречался?

— Встречался, только во сне. А во сне, ты же понимаешь, трудно передать подарок. И он тогда отправил его по воздуху!

— По воздуху? — Гамид устроился на краю постели, и девчушка прильнула к нему; он поцеловал ее макушку. — Надо же!

— А где она будет жить, когда придет? — снизу вверх заглядывая в его глаза, спросила девочка.

— Ну, наверное, в своем шатре.

— А шатер будет где? — Она вдруг хитро прищурилась, и Гамид понял, что у нее готов ответ.

— Где бы тебе хотелось?

— Не мне, а ей! В Альмире! Знаешь почему? Потому что там море! Она сказала Абу Рашиду, чтобы я ждала ее у моря! А где море? В Альмире! Поехали туда прямо сейчас! Ну, дядя! Ну пожалуйста! Вдруг она уже там?.. Я днем хотела, чтобы Абу Рашид сразу отвез меня туда на волшебном верблюде, а он сказал, что верблюд устал и пасется на волшебных лугах, и я не могу никуда с ним ехать без твоего разрешения, и что лучше, если ты сам поедешь со мной ее встречать… Ну, дядя, ну миленький, ну поехали прямо сейчас! Вдруг она уже там!..

От детского голоска у Гамида уже шумело в висках, но он помнил о ее жутком молчании и не перебивал. Не перебивал еще и потому, что Альмира замечательно укладывалась в его планы, а о них знал только Нурали.

— Моя девочка, — наконец сказал он. — Давай поступим так. Завтра утром мы все вместе съездим в Альмиру…

— Ты самый лучший! — взвизгнула племянница и звонко чмокнула его в щеку. — Только вдруг она уже там?.. — тихо добавила она и уставилась своими огромными карими глазами.

— Но пери тоже ложится спать. Ехать до Альмиры часа два, значит, мы ее разбудим. Нехорошо будить человека среди ночи.

— Она не человек, она пери!

— Думаешь, все пери очень радуются, когда их будят?

— Н-нет… — Девчушка смущенно потупилась, и была такая хорошенькая, что он опять ее поцеловал.

— Давай сделаем так, мое солнышко. Приедем завтра туда, посмотрим, нет ли там пери, и решим на месте, как поступить.

Потом они смотрели очередную порцию «приключений пери». Как нарочно, сюжет разворачивался на море, под Марселем. Марсельцы ловили устриц, готовили их и ели, запивая белым вином. Все были в шортах или в коротких юбчонках, за исключением пери в неизменно длинном зеленом наряде, и Гамид пытался убедить себя, что у нее точно ужасные ноги. Когда Шахерезада уснула, он запретил себе продолжать просмотр, вернулся в рабочий кабинет, вызвал сотрудника аппарата, отменил на завтра все утренние планы, велел срочно пригласить Нурали и сухо заявил:

— Не хочу вникать, почему моя девочка пожелала быть завтра в Альмире и встречать пери именно там, но ты сам завтра утром отвезешь меня и Шахерезаду туда. Все должно быть чисто, и чтобы кухня работала. Потом поедешь за лауреаткой в аэропорт.

— Ее тоже сразу доставить в Альмиру, мой господин?

— Я устал от твоей иронии. Видно будет. Ступай.

Ночь прошла ужасно: он не мог ни спать, ни работать: буквы не желали складываться в слова, слова — во внятные фразы. А стоило прилечь и закрыть глаза, как возникала пери на морском берегу. Смялась и манила его. Он бежал к ней, но она, срывая платье, бросалась в море, а вместо ног у нее оказывался огромный зеленый русалочий хвост. Или Нурали с презрительной ухмылкой падал и падал перед ним на колени…

Никаких следов пери в Альмире они не обнаружили.

— Дядя, мы должны ее тут ждать, — очень серьезно сказала Шахерезада, снизу вверх глядя на Гамида глазами его матери.

— Солнышко, но у меня очень много работы. Я не могу просто так сидеть тут и ждать. Надо ехать обратно.

Она молча уставилась в землю. Он торопливо подхватил ее на руки. Она разрешила это сделать, но смотрела в сторону.

— Мой господин, — вдруг заговорил Абу Рашид. — Если позволите, я мог бы тут вместе с госпожой подождать пери. Очень важно, чтобы…

— Слышишь, дядя? — оживленно перебила малышка. — Абу Рашид говорит, что это важно! Пусть он ждет вместе со мной!

— Значит, ради пери ты готова бросить меня? — с нарочитой обидой спросил Гамид.

— Бедный! — Шахерезада порывисто обняла его за шею и своей нежной щечкой прижалась к его щеке. — Не бойся, я тебя никогда не брошу! Я вырасту и стану твоей женой!