Мой любимый киллер - Страница 9

Людка нахмурилась, покачала головой и наконец удалилась.

Я задвинула ящик с громким стуком и с удивлением посмотрела на свои руки: они дрожали. «Так-так-так, – подумала я. – А кто-то уверял, что нервы у нас крепкие. Ни к черту у нас с тобой нервы, Елена Петровна». Посидев немного с закрытыми глазами, я решительно поднялась и направилась к двери. Наша была уже заперта, выходить придется через почту.

Возле окошка с надписью «Выдача пенсий» стояли человек десять, девчушка лет пяти, забравшись на подоконник, смотрела в окно, за столом сидел парень и что-то старательно писал. На ходу прощаясь с сотрудниками, я продолжала наблюдать за парнем. Очень похоже, что у него ко мне интерес. Я вышла на улицу, вскинула голову навстречу солнечным лучам и подумала: «Ну вот, снова лето».

Знакомая приглашала отдохнуть на даче, и я всерьез собиралась. Похоже, теперь мне предстоит длительное путешествие с неизвестным конечным пунктом. «Хватит жаловаться, – одернула я себя. – Сейчас главное – решить, стоит заходить домой или нет». Основным аргументом «за» был тот факт, что пистолет и вырезки из газеты с фотографией близких остались дома. Носить их с собой невозможно, пистолет штука вообще крайне неудобная для постоянного ношения, а вырезки изрядно поистрепались, их следовало беречь. Других фотографий Ваньки у меня просто не было. «Значит, нечего мудрить», – мысленно заявила я и направилась к своему дому. Еще два дня назад подушку с пистолетом я на всякий случай спрятала в Райкиной кладовке, а газету сунула за шкаф.

Парень шел следом, дважды я смогла заметить его отражение в витрине магазина. «Ничего, – размышляла я. – Они еще не уверены и просто проверяют. А от этого типа за спиной я как-нибудь избавлюсь».

Я вошла во двор, машинально огляделась и, не заметив ничего подозрительного, направилась к своему подъезду. За столом под липой сидели три дворовых алкоголика и проводили меня взглядами, лишенными надежды.

– Ленка! – на всякий случай крикнул мой сосед Семен Михайлович. – Дай десятку.

– Спятил, что ли? – удивилась я и хлопнула дверью подъезда. Привычная картина двора чуточку успокоила меня.

Входная дверь, как всегда, была не заперта, впрочем, излишняя гостеприимность жильцов объяснялась просто: ни у них, ни у меня воровать было просто нечего. Свет в прихожей не горел, я обо что-то споткнулась и выругалась, щелкнув выключателем. Не тут-то было: светлее не стало, значит, лампочку кто-то вывернул, хотя, может, она и сама перегорела. Обычно дверь Райкиной комнаты, выходящая в прихожую, распахнута настежь, но сейчас она была закрыта, и это слегка удивило.

– Райка, – крикнула я, – ты дома?

Мне никто не ответил, но из Райкиной комнаты донесся какой-то неясный шорох, я подошла и подергала ручку двери. Заперто. Такого за два года я припомнить не могла и поэтому переместилась к входной двери. Она неожиданно распахнулась, и я увидела парня, который провожал меня от самой почты.

– Привет, – спокойно проронила я и направилась в свою комнату. Толкнула дверь, сделала шаг и еще раз сказала: – Привет.

Никого из находившихся в комнате мужчин я раньше не видела. Возле окна на единственном стуле восседал толстяк лет тридцати пяти. Почти лысый, с бледным отекшим лицом. Глаза было невозможно разглядеть из-за глубоких складок. Нос длинный и острый, что совершенно не вязалось с широкой пухлой физиономией, а узкие губы имели какой-то неприятный фиолетовый оттенок. Общий вид физиономии намекал на пакостный характер.

Пухлые ладошки лежали на коленях, кольцо с бриллиантом и две печатки выглядели не просто вульгарно, а даже смешно. Однако смеяться в настоящий момент мне совсем не хотелось, потому что, кроме толстяка, вызывающего недоумение, в комнате были еще двое. Один стоял возле двери, развернув могучие плечи, как бы давая понять, что назад дороги нет, и машинально разминал пальцы рук, сцепив их замком. Такой тип прихлопнет меня с одного удара и скорее всего даже не заметит этого. Но по-настоящему пугал третий гость. Невысокий, щуплый, похожий на мальчишку-подростка, с узким, землистого цвета лицом и взглядом, от которого мороз шел по коже. Смотрел он пристально, словно прикидывая, что там у меня внутри. Я взглянула на всех по очереди и спросила без энтузиазма:

– Может, вы скажете, в чем дело, или хотя бы уберетесь к чертям собачьим?

– Сядь, – буркнул Толстяк.

Я хмыкнула и демонстративно огляделась: аскетизм моего жилища не предполагал такие мно-голюдные сборища, и сесть в настоящий момент мне было некуда, разве что на кровать рядом с худосочным типом со взглядом психа. «А почему бы и нет?» – решила я и в самом деле села. Признаться, это произвело впечатление. Толстый удивленно приподнял брови, Здоровяк у двери шевельнулся, а сам псих посмотрел на меня с любопытством.

– Ну и вид у тебя, – покачала я головой.

– Шутишь? – пискнул он, проникновенно улыбаясь мне. За такую улыбку режиссер фильма ужасов не пожалел бы миллиона.

Я еще раз покачала головой и добавила:

– Выглядишь паршиво. Извини, но что есть, то есть.

– Люблю разговорчивых, – пропищал он в ответ. У парня явно были какие-то проблемы, создавалось впечатление, что ему перерезали горло, а потом кое-как заштопали, и теперь он не разговаривал, а еле слышно пищал.

– Заткнитесь оба! – прикрикнул Толстяк и подергал себя за ухо левой рукой, продемонстрировав безукоризненный маникюр.

Псих продолжал меня разглядывать, но голос больше не подавал. А я сосредоточилась на Толстяке, раз уж он тут главный.

– Ты ведь знаешь, зачем мы здесь? – потосковав немного, спросил он.

– Понятия не имею, – пожала я плечами.

– Ну что ты из себя строишь? – укоризненно сказал Толстый. – Я надеялся, что у тебя хватит ума понять ситуацию и мы обойдемся без всех этих дурацких предисловий.

– Хорошо, – уловив в его словах намек на возможные неприятности, согласилась я. – Обойдемся без предисловий. Так зачем вы явились?

– Нам нужны деньги, – посуровел он.

– А-а, – подумав немного, ответила я. – Конечно, я вас понимаю. К слову сказать, кому они не нужны? Только я тут при чем?

– Где деньги? – терпеливо спросил он.

– На почте, – теряясь в догадках, пожала я плечами. – То есть в банке, но завтра будут на почте. Пенсии задерживают, и деньги, если честно, привезут плевые. Вы задумали вооруженный налет? Трудно поверить: как-то несолидно для таких бравых ребят… – Я бы еще немного поговорила на эту тему, но псих рядом ласково улыбнулся и ударил меня в живот, не кулаком даже и особенно не напрягаясь, но я сползла с кровати и прилегла на полу. Так и не смогла набрать в грудь воздуха и оттого, должно быть, отключилась.

Через десять минут стало ясно: в планы моих гостей не входило калечить хозяйку. Наоборот, пока я лежала тихо и никому не мешая, они развили бурную деятельность: худосочный отыскал нашатырь, Здоровяк вернул меня на кровать, и даже Толстый покинул стул у окна, чтобы заглянуть мне в лицо. Я дала им возможность немного поволноваться и только после этого открыла глазки.

– И все-таки выглядишь ты паршиво, – улыбнулась я Коротышке. Он собрался что-то ответить, но Толстяк нахмурился, и пропищать что-либо тот не решился.

– Тебе обязательно нарываться? – с обидой спросил Толстый.

– Ладно, поговорим о деньгах, – кивнула я. – Кто вы, ребята, и что за деньги вам нужны?

Покачав головой, Толстяк прошел к столу, потряс старой газетой, которую они обнаружили еще до моего прихода, и предложил:

– Давай не усложнять жизнь друг другу.

– Давай, – обрадовалась я, села поудобнее и продолжила: – Напомни, что там говорится о деньгах?

– Ах вот оно что, – обиделся Толстый. – Не ценишь хорошего отношения. Ты же не совсем дура, должна понять: деньги придется вернуть.

– Вы считаете, что у меня есть какие-то деньги? – изумилась я.

Он нахмурился. По его лицу нетрудно было догадаться: да, он так считает.

Чужая наивность меня развеселила, я встала с постели и совершила минутную прогулку по комнате, распахивая немногочисленные дверцы шкафа и тумбочки. Внутренний вид мебели увеличил мое хорошее настроение, а вот гостей вогнал в тоску. Надо полагать, они хотя и успели порыться в моих вещах, но, кажется, только сейчас увидели окружающие предметы по-настоящему, а впечатление от увиденного можно было передать одним словом: нищета.