Мой любимый генеральный - Страница 10

И проигнорировать ее зов я не могу. А ну как ей плохо станет, и что тогда?

В конце концов, ну что я потеряю, если к ней съезжу? Приготовлю человеку еды, схожу за лекарствами, скорую вызову, если будет надо. Не переломлюсь, короче. А там между делом сообщу, что мы с Димой расстаемся.

Ага… И она после этого точно попадет в больницу с приступом…

Нет, пусть уж он лучше сам ей сообщает. Я не хочу быть причиной ее нового инфаркта.

С этими мыслями я выхожу на остановке, направляюсь прямиком к дому Тамары Игоревны.

Уже через пять минут убеждаюсь, что правильно сделала, приехав к ней.

Бледная женщина встречает меня в прихожей, за сердце хватается. Хотя при ближайшем рассмотрении видно – чувствует себя лучше, чем хочет показать. Ее седое каре уложено, на ресницах виднеется тушь. Она явно куда-то сегодня ходила, а значит, не так-то все и плохо. Обычно в кризисные дни она уже с утра встать толком не может.

– Алиночка, – начинает она сбивающимся голосом. – А я переживаю, ни до кого дозвониться не могу. Дима трубку бросает. Ты не знаешь, что у него там?

– Не-а, – качаю головой.

Видно, мне не удается скрыть неприязнь во взгляде, как только она упоминает имя сына, потому что от нее тут же исходит неудобный вопрос:

– Вы что, поругались? Алина, скажи мне правду, материнское сердце все чувствует!

– Поругались, – киваю.

А что скрывать, если уж прижали к стенке? Да и не умею я врать.

– Тамара Игоревна, вы только не волнуйтесь, но мы с Димой… Какое-то время поживем отдельно.

Все же не решаюсь сказать ей, что ушла от него насовсем, ограничиваюсь полумерой.

Но ей хватает и этого.

Она машет перед собой рукой, заодно выкатывает глаза, чем окончательно вводит меня в состояние паники.

– Тамарочка Игоревна, успокойтесь, пожалуйста, – начинаю щебетать. – Давайте лучше я вам борщ приготовлю, пирог испечем, чаю выпьем. Пойдемте?

– Пойдем, – соглашается она.

Надо заметить, как-то даже чересчур быстро соглашается.

И тут же начинает раздавать мне задания.

Духовку ей помыть нужно, за мясом сходить, лекарства, опять-таки, закончились. И так далее и тому подобное. Впрочем, я знала, куда и зачем еду.

Решаю про себя – это дань добру, которое я получила раньше. Приступаю к делам.

Следующие три часа я бегаю по квартире, выполняя поручения свекрови. Потом вооружаюсь выданной ею картой, иду в аптеку.

Беру по списку все, что ей нужно. Скрупулезно проверяю покупки и возвращаюсь к подъезду.

Только хочу позвонить в домофон, как из подъезда выходит соседка, впускает меня.

Поднимаюсь на нужный этаж. Уже собираюсь позвонить в дверь, как подмечаю, что та немного приоткрыта.

Она не заперла за мной, Балда Ивановна! У меня не свекровь, а ходячая безалаберность. Не то чтобы в ее квартире было что красть, но все же это небезопасно.

Захожу в прихожую, собираюсь позвать хозяйку и вдруг слышу ее разговор:

– Приезжай, она тут. Нет, не уедет, мы с ней сейчас чай пить будем, она пирог испекла, как раз подошел.

Когда до меня доходит смысл сказанного, сердце екает. Она с Димкой беседу ведет, стопроцентно. Я ушла за порог, а она ну ему сразу звонить!

Очень скоро убеждаюсь в своей догадке, потому что свекровь продолжает:

– Сын, ты серьезно спрашиваешь, почему я тебе раньше не позвонила? Да потому что, если бы ты забрал ее раньше, кто бы мне борщ приготовил? А убираться мне самой, что ли, с моим сердцем? Ты совсем того…

Слушаю это и столбенею.

Свекровь молчит, напряженно сопит, потом продолжает возмущаться:

– В кои-то веки тебе попалась нормальная девка! Рукастая, добрая, послушная. Ты что, не можешь, как все нормальные мужики, изменять ей так, чтобы она не знала? Совесть твоя где, идиот? Ты о матери хоть раз подумай, кто мне теперь помогать станет? Свиристелки твои, которые только и умеют, что тебя ублажать? Короче, давай приезжай, забирай ее и как хочешь мирись, но чтобы надежно, понял меня? Нельзя такую девку упускать.

По ходу дела, Тамара Игоревна в курсе всего, что происходит между мной и ее сыном, а передо мной разыграла спектакль.

Действительно, как же можно меня упустить? Я ж борщи могу варить и прибираться. Только этим, похоже, и ценна им обоим.

Видимо, Дима все понял, потому что больше в квартире не раздается ни звука. Тамара Игоревна явно положила трубку.

Я даже не разуваюсь.

Как есть, в сапогах с налипшим на каблуки снегом, подхожу к дверному проему, который ведет в гостиную. И плевать, что еще недавно я лично мыла тут пол.

Кладу на тумбочку пакет с лекарствами, карту и говорю Тамаре Игоревне:

– Я к вам больше не приду, извините.

Свекровь замирает с телефоном в руке, пищит на выдохе:

– Алиночка, ты не так все поняла…

Не слушаю, разворачиваюсь и ухожу.

Я им кто? Бесплатная рабочая сила? Человека вообще во мне не видят, что ли?

До слез обидно…

Больше никакой заразе не позволю собой пользоваться!

Алина

Пока я еду домой, то и дело вздрагиваю от сообщений.

«Ты неблагодарная!» – сообщает мне Тамара Игоревна.

Вчитываюсь в это и обалдеваю.

Я. Неблагодарная. Нет, ну ничего себе… Я целый год к ней ездила! С тех пор как ей стало хуже, постоянно привозила еду, заботилась. И это я неблагодарная, а вовсе не она. Нормально?

Но больше всего коробит даже не это.

Я буквально подпрыгиваю с места в троллейбусе, когда получаю от свекрови следующее сообщение: «Что, думаешь, Диму моего кинешь, так перед тобой штабелями будут укладываться другие мужики? Да ты на себя глянь, оцени шансы. Отъелась, как свинья, тебе еще повезло, что мой сын с тобой не разводится, другой бы выпер с вещами, а мой нянчится, как с лялькой. Ишь ты, носом она воротит перед моим мальчиком…»

Чувствую себя так, будто она врезала мне по лицу, причем со всего размаху. Краснею, бледнею и… Блокирую ее.

Я все понимаю, она защищает своего сына, но как же это подло – вот так писать.

Она не женщина, что ли? Не понимает, что это дико обидно, когда проезжаются по внешности? Особенно, когда внешность ни разу не идеальная.

Активирую фронтальную камеру мобильного, всматриваюсь в свое лицо.

Да, щеки попухлели за последние месяцы.

Впрочем, если уж быть совсем объективной, то попухлели не только они, но и бока, и попа.

Но разве мои лишние килограммы дают свекрови повод плеваться ядом? Нет, нет и еще раз нет! Еще недавно она вовсю со мной лебезила, ей было до лампочки, какой у меня объем бедер, советовала сыну со мной мириться. И тут на тебе – увидела во мне поросенка. Совесть ее где?

А впрочем, какова мама, такой и сын. Яблоко не укатилось далеко от яблони.

Сажусь обратно на место возле окна, очень стараюсь не разрыдаться.

И вскоре получаю новое сообщение, на этот раз с незнакомого номера: «Что ты сделала с моей матерью? Кто тебе дал право ей грубить?»

Эм… Что? Кому и когда я грубила?

Не удерживаюсь, отвечаю: «Дима, я не грубила твоей маме!»

Ведь очевидно, что это он с очередного нового номера.

«Она мне сказала другое!» – отвечает он. «Зачем тебе понадобилось доводить больную женщину?»

«Я не доводила!» – только и успеваю ответить.

«Где ты?» – пишет он сразу. «Немедленно отвечай, я приеду за тобой и вставлю таких звездюлей…»

Читаю это и резко прихожу в себя. Зачем я вообще ему отвечала? Зачем ехала к его маме? Зачем в очередной раз подставила себя под удар?

Адрес ему мой новый сказать… Ага, нашел дуру.

Щас прям так я и назвала ему улицу, дом, квартиру. А в жопу он сходить не желает? По-моему, вполне заслужил. Они совсем со своей мамочкой ополоумели.

Блокирую и этот номер. Опа, и товарищ Дмитрий не сможет до меня достучаться и с этого номера тоже.

Однако после содеянного мне ни капельки не становится легче.