Мой любимый Дракон (СИ) - Страница 2
- О, святые Дракониды, - простонал тихонько хаффи, - дайте сил всё исправить!
+++
Мелодия, плывущая над цветущим садом, щемила сердце пронзительной печалью и красотой. Ветер подхватывал её, заставляя кружиться в легкомысленном вальсе с белой кипенью сорванных вишнёвых лепестков. Последняя нота замерла, растворяясь в тишине, и Хазир отнял свирель от губ, с тоской смотря в безмятежное небо. Его здоровье постепенно шло на поправку здесь, в загородном поместье лорда Хессета, где хозяин бывал крайне редко. Должность сохранить ему не удалось – вполне закономерная расплата за проявленную слабость, но и не оказался на улице со скудным узелком пожиток. Хаффи благосклонно отвёл ему место эконома в одном из не часто посещаемых имений. Что ж, за это стоило быть благодарным.
Хазир вновь поднял к губам свирель, тихо улыбнувшись воспоминаниям. Хессет вовсе не был злым, как могли подумать о нём многие. Он просто слишком импульсивен и эмоционален, что вовсе не являлось отличительной чертой хсаши. Хессет – особенный во всех смыслах.
Новая мелодия воспарила к небесам, жалобно зовя любимого, нанесшего слишком глубокую рану, но не переставшего быть Восхитительным, Божественным… единственным Драконом, которого сердце Хазира было согласно принять. Наверное, такие мысли немного отдавали богохульством, но бывший хафес и управляющий не мог представить для себя иного бога, кроме Хессета.
Вдали послышался шум двигателей лёгкого катера. Летит к поместью, определил Хазир, мгновенно поднимаясь на ноги и пряча свирель в нагрудный карман френча. Взяв в руки прислонённую к дереву трость, он поспешил в дом, чтобы отдать приказы по случаю прибытия самого хозяина. В том, что пожаловал именно Хессет, Хазир не сомневался. Словно большой ребёнок, чувствующий за собой вину, он не преминет проведать жертву, убедившись, что не сломал её непоправимо.
К тому моменту, как из катера выбрался Хессет, прислуга была уже построена вдоль дорожки, хором приветствуя виверна. Тёмно-зелёный взгляд метался от лица к лицу, когда хаффи шёл вдоль шеренги к дому и в последнем хсаши, склонившимся в почтительном поклоне, он, наконец, узнал своего бывшего управляющего. Придержал шаг, желая обратиться ещё сам не зная, с какой просьбой, но Хазир учтиво сказал еле слышно:
- Не стоит задерживаться, милорд. Я смогу развлечь вас разговором только после того, как вы отдохнёте с дороги и отведайте праздничный ужин.
Сердито фыркнув, Хессет отвернулся, вновь ощетинившись стальными иглами недовольства. Хазир лишь улыбнулся ему вслед. Весь вечер он ни разу не присел, организовывая разленившуюся за время ожидания хозяина прислугу, лично следил за готовкой, давая рекомендации поварам, так как был уверен – вкус Хессета не изменился и ему по-прежнему нравятся обильно заправленные приправами блюда, нежные бульоны и пикантные закуски с острым соусом. В погребах хранилось отличное вино, и Хазир приказал подать к столу пару бутылок красного сухого и одну креплёную настойку. Когда он, наконец, вошёл в трапезную, то увидел вполне привычную картину – виверн в окружении обнажённых красоток, льнущих к нему и, похотливо улыбаясь, берущих еду у него с ладоней.
Некоторое время хафес так и стоял, прислонившись спиной к дверному косяку и, сложив руки на груди, наблюдал сию развратную сцену, однако, едва Хессет поднял взгляд и увидел бывшего управляющего, тут же разогнал обиженных наложниц, освобождая место на пышных подушках подле себя.
- Наконец! – Преувеличенно радостно воскликнул принц, призывно похлопывая по подушкам, будто указывая Хазиру, где его место. У ног господина. – А я всё думал, когда же ты явишься с обещанным развлечением!
Хазир проигнорировал манипуляции Хессета и устроился напротив него, разливая бордовое, тяжёлое вино в сферические бокалы из такого тонкого стекла, что казалось – любое неверное движение заставит их рассыпаться в мельчайшую пыль. Хессет следил за ним с каким-то непонятным выражением на подвижном, нервном лице. Так, словно ожидал чего-то и тёмно-зелёные глаза наполнены несвойственной ему грустью.
- Мне тяжело без тебя, - вдруг первым нарушив молчание, признался Хессет, пригубив вино и оставив бокал. Тускло-янтарный взгляд напротив, усталая добрая улыбка… Хазир оставался тем, кого виверн любил без памяти ещё с юных лет, когда обучался у него ратному искусству и следовал повсюду за хафесом, пытаясь неумело подражать манерам и воинской стати сына гнезда Фьюри. С тех пор минуло много лет, а страсть в сердце Хессета так и не утихла. Порой он забывался в объятиях очередных пассий, но всё это было лишь временной мерой по утолению истинного голода. – Прошу, не держи на меня зла.
- Ну что вы, мой господин. Разве я могу? Вы столько сделали для нищего, ничтожного червя, презренной ящерицы… я благодарен.
- Хватит! – Вдруг с яростью, удивившей его самого, вспылил Хессет, вскакивая на ноги и опрокидывая стол, стоящий между ними. – Хватит… - повторил бессильно, сжимая и разжимая кулаки, пряча изумрудный взгляд, словно был не в силах смотреть в лицо своего идола, которого осквернил собственноручно, поддавшись собственной безнаказанности. Но наказание оказалось неотвратимым, даже беспощадным и каждую ночь Хессет видел во сне помертвевшее от обиды лицо Хазира, его тонкие пальцы, одну за одной расстёгивающие пуговицы френча, а потом – безжизненно лежащего на полу в общем коридоре, остановившимся, мёртвым взглядом янтарных глаз созерцающего пустоту внутри себя. Пустоту, которую оставил Хессет.
- Не смей наговаривать на себя. Ты – хафес, которым мне никогда не стать.
- Ваше высо…
- Заткнись! Дай мне сказать. – Хессет одним прыжком оказался рядом, прижал начавшего неуклюже вставать с мягких подушек Хазира к полу, и спасительная трость, металлически звеня, откатилась под диванчик. – Я – позор своей семьи и ты это знаешь. Все знают. С’хленн, Квинс’сах, Льехе, Хсан, другие братья… все они лучше и умнее меня, любимчики отца, надежда и опора. А я – всего лишь Хессет, избалованный, капризный мальчик, которому никогда не поручали по-настоящему важных дел. Так как можешь ты, прославленный воин, называть себя ничтожным червём в моём присутствии? Это такая издёвка, верно? За то, как я оскорбил тебя. Но знаешь, Хазир… тебе не нужно стараться. Я вполне смогу справится с этим сам.
Прежде, чем Хазир успел остановить принца, тот уже запустил руку в брюки управляющего, обнаружив там неоспоримое доказательство того, как его близость влияет на хафеса. Застонав от отчаяния, Хазир рванулся из сильных рук Хессета, но был пригвождён к полу, а хриплое, жаркое дыхание виверна обожгло его обнажённую плоть.
- Нет, - вцепившись в светло-золотистые волосы хаффи, Хазир попытался остановить его, отодрать от себя. – Вы не должны… нет, это не правильно! О, боги…
Жадный рот насиловал его, вызывая постыдную дрожь во всём теле, юркий, острый язык ласкал по всей длине, возвращаясь к головке и танцуя по истекающей смазкой узкой щёлочке. Хессет вбирал его в себя, всё убыстряя темп, сдавленно постанывая, и Хазир сходил с ума от одной мысли о том, что сам виверн делает это с ним!
Пальцы комкали углы подушек, весь мир превратился в безумный водоворот из осколков чувств, мыслей и разбитых надежд. Хазир запрокинул голову, содрогаясь от удовольствия и беззвучно крича, когда освобождение хлынуло из него горячим потоком, заставив Хессета закашляться и отшатнуться.
- Что ты наделал… - Потеряно прошептал Хазир, глядя на то, как хаффи сглатывает вязкую сперму, облизывая влажные, припухшие губы, раскрасневшийся, прекрасный, порочный… - Хес! Почему?!.
- Потому что я люблю тебя, кретин. Уже очень-очень давно, когда ещё был сопливым юнцом, бегающим за тобой, таскающим твой меч. Я чистил его, заботился о нём, потому что однажды ты сказал, что от состояния оружия зависит жизнь воина. Святые Дракониды, Хазир! Я до смерти боялся, что ты погибнешь в одном из боёв! Хотел даже убежать из дома, но меня поймали марухи отца и заперли во дворце на целый год.