Мой любимый бета (СИ) - Страница 24

- Они первые забыли об этом, когда сдали меня в приют, я лишь последователен, - отбивает подачу Джон.

- Пожалуйста, ну ради меня, - просит Гарриет, поражая Джона своей наглостью, - мне обещали выправить паспорт и помочь с переездом в Канаду, если ты согласишься.

- Кто? – Джон отвлекается от укладывания сумки и поворачивается к ней лицом. – Кому это надо, чтобы я остался здесь?

- Не знаю, - пожимает она плечами, - какой-то важный тип. Он рассказал о тебе, сказал, если мы сможем уговорить тебя остаться, мне помогут с Канадой, отцу с фирмой, а папе с его проектом на конкурсе. Ну что тебе стоит? Всем же только лучше будет, - просит она.

Джон лихорадочно соображает, какой это «важной шишке» он перешел дорогу в Лондоне, и к своему великому изумлению приходит к выводу, что это Майкрофт. И действительно, только он мог достать данные биологических родителей – это закрытая информация не для простых смертных. Сердце Джона тревожно ноет, подгоняя назад, к Шерлоку. Оставшиеся вещи он сбрасывает в сумку как попало и почти сбегает от Гарриет и ее родителей, кто их знает, на что они готовы пойти, чтобы оставить Джона в Бристоле. Почти два часа он ждет своего автобуса на автовокзале и в мрачных раздумьях проводит всю дорогу до Лондона.

Выходя из автобуса, он с облегчением вдыхает холодный туманный воздух, распрямляет напряженные плечи и радостно ухмыляется, предвкушая встречу с Шерлоком. Расследование, скорее всего, завершено, и он, наверняка, скучает дома на диване. Джон намеренно не пишет о своем прибытии, чтобы сделать сюрприз. По дороге просит остановиться у винного магазина и покупает вино. Красное сухое. Обнять и поцеловать Шерлока хочется до дрожи в коленках, а еще в сердце засело маленькое, как заноза, чувство вины. Все же Шерлок был прав, не стоило туда ехать, ничего хорошего из этого не получилось. Но, по крайней мере, он узнал о происках Майкрофта и его попытке устранения Джона с горизонта Шерлока. Что ж, попытка не засчитана – Джон ни за что не уйдет от Шерлока. Щеки и уши пылают в ожидании их встречи, Джон весело поглядывает на вино и радуется, как ребенок – он едет домой.

Мир останавливается, когда Джон открывает дверь своим ключом и входит в узкое пространство прихожей. Сначала просто не понимает, что не так, почему он дрожит, откуда этот липкий пот и учащенное дыхание, а затем осознает, что вся их квартира, вплоть до лестничной площадки и прихожей буквально пропитана запахом секса. Даже слабое обоняние бет улавливает его и реагирует естественным образом. Джон в ужасе смотрит на закрытую дверь, роняет на пол сумку, все еще глупо прижимая к груди бутылку вина, и на ватных ногах поднимается на второй этаж. Он еще некоторое время стоит перед закрытой дверью, погрузившийся в густой тягучий запах страсти и соития, сплетенный из специфических ароматов альфы и омеги, а потом медленно, дрогнувшей рукой, нажимает на ручку и открывает последнюю преграду перед тут же обрушивающимся на него шквалом одуряюще пахнущего течного омеги и возбужденного альфы. От открывшейся картины Джон теряет почву под ногами, и лишь косяк, к которому он приваливается раненым плечом, не дает упасть. На их диване и в их гостиной Шерлок, абсолютно голый, раскрасневшийся и потный занимается сексом с не менее возбужденным омегой, в котором Джон к вящему ужасу узнает Питера Блэквуда. Они так увлечены друг другом, так страстно доставляют друг другу удовольствие, прямо сейчас зачиная маленьких Холмсов, что Джон пропускает удар сердца, а затем еще один, и еще один. Он не может вздохнуть, так больно в груди, а еще не может отвести глаз от переплетенных в любовном экстазе голых тел, не может не думать о том, как эти двое подходят друг другу изяществом, красотой линий, аристократизмом и положением. Глупо было поверить в любовь альфы к бете, глупо было отдать альфе свое сердце, глупо было согласиться жить в одной квартире с альфой, глупо было забыть о том, что Джон ненавидит альф. Перед глазами плывут темные круги, и Джон заставляет себя, превозмогая боль, сделать первый вдох. Становится легче, возвращается ясность во взгляд и сила в ноги. Джон, наконец, отлипает от косяка, дрожащей рукой оставляет на пороге бутылку вина, разворачивается и уходит. Он спускается вниз, забирает оставленную у двери сумку и шагает в сумрачный Лондон. Джон еще не знает, куда пойдет, и что будет делать, но точно знает, что больше никогда не вернется к Шерлоку Холмсу. Этот человек для него более не существует. Джон в растерянности стоит посреди Бейкер-стрит, и редкие автомобили с громкими сигнальными гудками по дуге объезжают его. Джон делает первый шаг в направлении кафе Спиди, когда перед ним тормозит черная правительственная машина, а из-за опустившегося тонированного стекла сочувственно смотрит Майкрофт.

- Прошу вас, Джон, садитесь, я подвезу, - говорит он любезным тоном.

Джону хочется гордо отказаться, хочется послать его подальше, наорать и, возможно, подраться, но он вдруг с ясностью понимает, что только Майкрофт может помочь исчезнуть с радаров Шерлока, в котором неминуемо заговорят собственнические инстинкты, когда он захочет вернуть себе удобного ручного Джона. Раз уж один Холмс жестоко позабавился с сердцем Джона, то другой Холмс просто обязан помочь Джону избежать преследований в качестве компенсации. Джон решительно дергает дверцу автомобиля на себя и садится в мягкое кожаное кресло напротив Майкрофта.

- Я могу что-то сделать для вас, Джон? – спрашивает тот. – Мне очень жаль, что так получилось. Это все физиология. Ни один альфа не устоит перед своим омегой…

Но Джону не нужны утешения Майкрофта, ему даже уже не нужны объяснения по поводу Бристоля, все, что он хочет, это новый паспорт и место работы где-нибудь подальше от Лондона, о чем он и сообщает в ультимативной форме. Майкрофт даже не удивляется, лишь кивает головой и тянется за телефоном. Через несколько часов, бледный и болезненно решительный Джон с паспортом на чужое имя уезжает в Северную Ирландию, где его ждет врачебная ставка в больнице города Ома. У него новая сим-карта и новый телефон, и он не планирует возвращаться в Лондон. Ему есть чем заняться – собирать себя заново, это то, что он умеет делать в совершенстве. Вот только Джон не уверен, что не воспользуется браунингом, который опасным грузом лежит в кармане куртки – ему слишком больно сейчас, чтобы верить в себя. И он совершенно не представляет, как жить в остановившемся мире.

========== Часть 2. Шерлок. ==========

Семимиллионный город не станет меньше,

Если один человек из него уехал.

Но вот один человек из него уехал,

И город огромный вымер и опустел.

И вот я иду по этой пустой пустыне,

Куда я иду, зачем я иду, не знаю,

Который уж день вокруг никого не вижу,

И только песок скрипит на моих зубах.

Прости, о семимиллионный великий город,

О семь миллионов добрых моих сограждан,

Но я не могу без этого человека,

И мне никого не надо, кроме него…

Юрий Левитанский

Джон спускается открыть дверь, а Шерлок мечется по квартире, собираясь к Лестрейду. Еще некоторое время он верит, что это действительно Стивен что-то забыл, но Джон внизу задерживается, и в груди разрастается беспокойство. Отшвырнув телефон, Шерлок спускается вниз по лестнице, прыгая через две ступеньки, и почти сразу улавливает сладковатый запах омеги, а выглянув из-за плеча Джона, понимает кто перед ними и с какой целью здесь. Джон еще только удивленно смотрит на омегу, а Шерлок уже знает, что сейчас произойдет, и потому делает все, чтобы выпроводить незваную гостью, не дать сказать ни слова, чтобы Джон ни о чем не догадался. Но омега настырна, кроме того, наверняка Майкрофт пообещал что-то очень нужное за то, что она увезет от Шерлока Джона, и та старается. Умный ход! Шерлок рычит от злости на брата. Он не особо разбирается в отношениях, чтобы переживать из-за игры на чувствах сироты, каким был маленький Джон, да в глубине души и остается, но злится, потому что понимает, Джон уедет. Нет такого человека, который отказался бы увидеть своих настоящих родителей, именно поэтому подобные данные тщательно скрываются правительством, и, возможно, при умелой манипуляции они смогут надавить на Джона, вынудив его остаться. Ведь именно в этом заключается гениальный план Майкрофта – спровадить Джона от Шерлока подальше. Он не зря подозревал брата в готовящихся интригах, Холмсы не из тех, кто легко отступают. Но Шерлок тоже Холмс, и он сражается за Джона до последнего, не гнушаясь быть грубым, злым и обиженным. Последнее для Джона, заставить его чувствовать себя виноватым, и это в какой-то мере срабатывает, Джон выглядит подавленным и расстроенным, оставляя Шерлока одного, но все равно уезжает. Шерлок сидит в кресле, украдкой наблюдая за сборами, с облегчением видит, как Джон забирает браунинг (ну хотя бы сможет себя защитить) и усиленно делает вид, что не смотрит на него. Джон уходит, и, не выдержав, Шерлок тихо просит его вернуться. Он не уверен, что Джон услышал, но все равно надеется, что только что не испортил все то хорошее, что случилось между ними за последнее время. Шерлок очень на это надеется.