Мой голос останется с вами - Страница 10

В этом рассказе молодой психолог – студент медицинского училища – научился не только доверять бессознательному, но и развил свою наблюдательность до довольно значительной степени. Как утверждал Эриксон: «Артур был замечательным человеком». Конечно, большинство из нас не обладает столь развитым восприятием. И все же, если мы будем знать, что это возможно, то это побудит нас приложить усилия в этом направлении, особенно когда мы получаем ясные сообщения в сновидениях или через ассоциации.

В этом рассказе преподаватель бессознательно показывал студентам, что именно им следует выучить. Эриксон советует нам прислушиваться к этим бессознательным подсказкам. В рассказе студент смог довести свои бессознательные впечатления до сознания. А читающие или слушающие эту историю могут, однако, среагировать на заложенную в подтексте мысль Эриксона, даже не осознавая этого. Фактически, он и предлагает им это сделать.

Вызывая и используя состояние транса, Эриксон побуждает нас к тому же – доверять своему бессознательному. Вот как он объясняет это психотерапевтами

Видите ли, вызывание транса не должно быть трудным. Нужно только, чтобы ваш голос звучал уверенно. Самым главным является просто ваша уверенность в своей способности вызвать транс. Любой человек может войти в транс – даже параноик – если, конечно, вы будете аккуратно работать. Я не советую вам вводить в транс параноиков, потому что в трансе они могут сохранить паранойяльное состояние. Но экспериментально я установил, что все пациенты могут войти в транс – это может любой человек.

Теперь, нужно ли знать, что вы находитесь в трансе? Нет, не нужно. Насколько глубоким должен быть транс? Достаточен любой уровень транса, который дает возможность вашему бессознательному мысленно увидеть, что происходит. С помощью таких мысленных представлений и такого понимания вы узнаете гораздо больше, чем с помощью сознательных усилий. И вы должны использовать свое бессознательное даже тогда, когда работает ваше сознание.

Одна женщина ходила в колледж, всегда прикрывая рот левой рукой. Когда она отвечала урок, то также держала левую руку у лица, закрывая ею рот. Она выходила на улицу тоже, закрыв рот рукой. В ресторане она тоже ела, закрывая левой рукой рот. И когда она отвечала на уроке, и когда она шла по улице, и за едой в ресторане она всегда держала левую руку так, что рта не было видно.

Однажды это меня заинтересовало. Я поставил себе целью познакомиться с ней. После долгих уговоров она рассказала мне о страшном происшествии, которое ей довелось пережить в возрасте десяти лет. Во время аварии ее выбросило из машины через ветровое стекло. Это действительно страшно для десятилетнего ребенка. Ее рот был разрезан осколками стекла, и на капоте машины растеклась лужа крови. Количество крови, так напугавшее десятилетнюю девочку, могло на самом деле быть совсем небольшим, но ей оно показалось огромным. Она росла с мыслью, что у нее изувечен рот, и поэтому закрывала его рукой, чтобы никто не видел этот ужасный шрам.

Мне удалось сделать так, что она прочла историю косметологии и оттуда узнала об искусственных «мушках» – пятнышках в форме кружочков, полукругов, звездочек и так далее. Она прочитала о том, как женщины наклеивали таких «мушек» на лицо, чтобы подчеркнуть те части, которые считали привлекательными. Я попросил ее нарисовать мне несколько «мушек». Затем я добился того, чтобы она, оставшись в комнате одна, сделала копию своего шрама в натуральную величину – он оказался в форме пятиконечной звезды размером как раз с «мушку». Но все же он продолжал казаться ей больше, чем все ее лицо. Итак, я уговорил ее пойти на свидание с одним из студентов. Она должна была нести две тяжелые сумки, чтобы руки были заняты. Во время этого и последующих свиданий она обнаружила, что если она позволяла молодому человеку поцеловать себя на прощание, то он неизменно целовал ее в ту часть рта, на которой был шрам. Даже не смотря на то, что можно было поцеловать в левую или правую часть рта, молодой человек всегда, неизменно целовал ее туда, где был шрам. Она назначила свидание другому мужчине, но у нее не хватало нервов довести дело до прощального поцелуя. Следующий мужчина поцеловал ее в правую половину рта. То же самое сделали и все последующие – третий, четвертый, пятый и шестой. Чего она не знала, так это того, что она любопытна и когда ее разбирало любопытство, она всегда наклоняла голову немного влево, так что мужчина мог поцеловать ее только в правую половину рта! Каждый раз, когда я рассказываю эту историю, я смотрю вокруг. Вы все знаете о подсознательной речи, но вы не знаете о подсознательном слышании. Когда я рассказываю эту историю, каждая женщина собирает губы «трубочкой» – и я не знаю, о чем она думает.

Понаблюдайте, когда соседка зайдет посмотреть на младенца. Следите за губами. Вы точно заметите, когда она захочет поцеловать ребенка. Заметив особенность девушки наклонять голову в определенную сторону, Эриксон предположил, что она также наклонит голову и перед поцелуем. Он учит тому, насколько важно использовать информацию, бессознательно раскрываемую пациентом. Эриксон помог ей открыть для себя то, что он уже давно обнаружил, а именно, что она наклоняла голову, когда возбуждалось ее любопытство. Чтобы помочь ей сделать это открытие, он не дал ей возможности воспользоваться ее обычным защитным механизмом, прикрыванием рта левой рукой. И когда несколько человек поцеловали ее в ту половину рта, на которой был шрам, она смогла понять, что на самом деле он не уродлив.

Эриксон использует трюк, хорошо известный фокусникам. Он направляет наше внимание в одну сторону в то время как реальное событие происходит совсем в другом месте. Например, он уводит нашу мысль в сторону, заставляя думать, «почему она закрывает рот левой рукой»? На самом деле это не важно. Он наблюдает то, как она наклоняет голову. И это действительно важно.

Я вхожу в состояние транса для того, чтобы стать более чувствительным к интонациям и изменениям в речи пациентов. Для того, чтобы лучше слышать и лучше видеть. Я вхожу в транс и забываю о присутствии окружающих. И люди видят меня в трансе.

У меня был пациент, Родригес, профессор психиатрии из Перу. Он написал мне письмо, в котором выражал желание пройти у меня психотерапию. Я знал его по отзывам других. Я знал, что он образован гораздо лучше меня. Я знал, что у него гораздо более острый ум, чем у меня. Я считал его гораздо умнее себя. И вдруг он хочет приехать и стать моим пациентом.

Я удивлялся: «Как я буду работать с человеком, который сообразительнее, образованнее и умнее меня?» Он был испанцем из Кастилии, очень заносчивым – заносчивым и жестким человеком, с которым трудно иметь дело. Я назначил ему встречу на два часа дня. Я записал его имя, адрес, адрес, по которому он остановился, семейное положение, общие данные. Затем я поднял глаза, чтобы спросить его: «Как вы представляете себе свою проблему?» Кресло напротив было пусто.

Я посмотрел на часы, ожидая, что сейчас что-то около двух. Было четыре часа дня. Я заметил, что передо мной лежит папка с исписанными листами бумаги. Тогда до меня дошло, что, расспрашивая его, я впал в гипнотический транс.

Затем, однажды, после двенадцати или четырнадцати часов психотерапии Родригес вскочил и сказал: «Доктор Эриксон, вы в трансе!» Я пробудился и сказала «Я знаю, что вы сообразительнее меня, более умны и более образованны. И что вы очень заносчивы. Я чувствовал, что не справлюсь с вами и думал, как бы мне это сделать. И только в конце нашей первой беседы я узнал, что за дело взялось мое бессознательное. Я знаю, что у меня в папке лежат листы бумаги с записями. Я их еще не читал. И прочту их только после того, как вы уедете».

Родригес сердито посмотрел на меня и сказал, указывая на фотографию; «Это ваши родители?» Я сказал: «Да».

Он спросил: «Кем работает ваш отец?» Я ответил: «Он в прошлом фермер, но сейчас уже не работает».