Мой единственный век - Страница 3
Изменить размер шрифта:
«Я здесь пройду мильоны раз…»
Я здесь пройду мильоны раз —
Меня никто и не заметит.
Что делать, слишком много нас
На переполненной планете.
Витрины застеклённых глаз,
Пустынный берег, край столетья…
Что делать, слишком мало нас
На переполненной планете.
«Пусть написанное мне письмо…»
Пусть написанное мне письмо
На холодном ледяном ветру
В металлическом неуютном ящике
Не грохочет бездушной льдинкой.
Пусть распахнутое мне окно
Не щетинится остриями
Безобразного яркого света,
От которого режет душу и глаза.
Пусть не сказанное мне одно
Незаметное милое слово
Не станет песчинкой наждака,
Приложенного к моим ранам.
Пусть приснившиеся мне стихи
Не разбиваются в острые брызги,
Впивающиеся в лицо,
И без того залитое слезами…
Пусть встающее мне солнце
Зазвучит на высокой ноте
В резонанс с колебаньями сердца.
Может быть, в нём проснётся надежда.
«Душа уходит. Год от года…»
Душа уходит. Год от года
Мельчайшие частицы нас
Уводят вереницей строгой
Изображенья наших глаз.
На зазеркалье обернуться
Не хватит ночи и свечи,
Но что ушло – не дотянуться,
Ворота в сон не отопрутся —
Не те ключи.
Не пожалеть – привычкой смыта
Боль расставанья всякий раз,
Пока хранимы кем-то скрыто
Изображенья наших глаз.
И лишь в пожары в ветхом доме,
Где ветер, пепел вороша,
В осколки зеркало уронит —
Никто не вздрогнет, не догонит —
Уйдёт душа.
«Нам нечего будет сказать ожидавшему нас на дороге…»
Нам нечего будет сказать ожидавшему нас на дороге,
Мы тихо пройдём, мы ему не посмотрим в глаза.
И наши минуты молчанья печальны и строги,
И истины наши опять в похоронные дроги
Проводит Харон, беспардонно друг с другом cвязав.
Болотистый берег. Прощанье. И лодка уходит.
Туманы над Летой – и наш близорукий прищур.
Но снова фальшивый рожок на дорогу выводит,
И снова затопчут одетого не по погоде,
И выпустят своры на след из промозглых конур.
Опять мы идём по дороге, устало сбивая
Поломанным древком росу с пожелтевших кустов.
С отчётливой скукой мы истинам новым внимаем,
Но взгляд у подручных Харона всегда узнаваем,
И царство Аида не знает обратных мостов.
Деду
Мы ненависть познали как урок
Внезапного вниманья к нашим судьбам.
Примеры предыстории не впрок,
Как видно, оказались нашим судьям.
И снова возбуждаема толпа
Забытым было криком – «Враг народа!»
Она кричит, но, в сущности, – нема,
Она буравит взглядом – и слепа,
В почёте также глухарей порода.
Со стенкой стенку сталкивать рабов —
Спокон веков забава господина.
Иметь избыток развитых мозгов
Роскошно слишком для простолюдина.
И головы летели под откос
С отнюдь не молчаливого согласья
Толпы рабов, четырежды рабов,
Которых жадно волновал вопрос,
Кого ещё им растерзать на части.
Рабы – в священном страхе и в пыли,
А кровь – уже не в силах испаряться.
О люди, люди, как же вы могли,
Трусливо, подло, – как же вы смогли
От данной вам свободы отказаться?!
«Когда-нибудь родятся те…»
Когда-нибудь родятся те,
Кому не будет страшно слово.
Его напишут и споют
Не нам и не о нас.
Когда-нибудь вернутся те,
Кому отпущено немного.
Их Млечный, невозвратный путь
Свернёт на этот раз.
Тем, кто ушёл недосказав —
Пребудет музыка нетленна.
Свиданье кончено – рассвет
Без трёх минут.
Из наших мимолётных прав
Одно лишь неприкосновенно —
О памяти не говорят,
Её поют…
«Закончено. Всё просто и убого…»
Закончено. Всё просто и убого.
И десять точек – словно десять звёзд.
Два отражения – и плачет строго
Оплывший воск.
Два отражения, туман дыханья лёгок,
И в тех глазах – вопрос на мой ответ.
Во всех пучинах и у всех порогов —
Лишь лунный свет…
Лишь лунный свет… И солнцу на потребу
Не оторвусь от выцветших страниц.
Мне не поднять своей улыбки небу —
Там слишком мало незнакомых лиц.
«Когда дано не будет слову…»
Когда дано не будет слову
Стать оправданием всему,
Ни от кого я не приму
В алмазном инее подкову.
Ни на одном из трёх углов
В июльском пыльном переулке
Я не роняла свёрток гулкий
В хитросплетение дворов.
Не мне вернут, не мне протянут
Стальную шпагу в глушь болот,
И чёрный плащ в толпе обманет —
Не мне мелькнёт!
Не мне лететь, в крови умытой,
Над запрокинутой Москвой.
Ах, Маргарита, Маргарита,
Закат какой!