Мой дядюшка Освальд - Страница 6

Он обрушился на Ясмин, будто она была дорогой, которую он хочет утрамбовать.

Не теряя времени, я стал делать некоторые заметки на будущее в своем блокноте. Первое: надо всегда стараться устроить Ясмин в комнате, где есть кушетка или кресло или, по крайней мере, ковер на полу. Она, конечно, очень сильная и выносливая девушка, но заставлять ее работать на твердой поверхности в экстремально суровых условиях было бы чрезмерным требованием.

Второе: никогда не давать двойную дозу мужчине! Передозировка порошка вызывает слишком большое возбуждение в жизненно важных органах, и у жертвы начинается что-то вроде пляски святого Вита.

Когда профессор дело свое все-таки сделал, Ясмин быстро вскочила на ноги и бросилась к двери с трофеями в руках. Я едва не выскочил из укрытия, чтобы поздравить ее, когда она оставляла поле битвы.

А. Р. Уорсли медленно поднялся с пола. Он стоял, шатаясь, в полной растерянности и выглядел, как человек, которого ударили по голове крикетной битой. Затем он дотащился до раковины и стал плескать водой себе в лицо.

Пока он это делал, я тихо выполз из укрытия и на цыпочках выскользнул из комнаты. Я выбежал наружу, вскочил в машину и погнал от лабораторного корпуса в колледж окольной дорогой, чтобы не встретиться с Ясмин в пути.

Запарковав машину, я кинулся к себе в комнату и стал ждать. Она появилась через несколько минут.

– Дай мне выпить, – попросила она.

– Как это было?

– Мы дали ему слишком много.

Она открыла сумочку и достала эту резиновую штуку отталкивающего вида, ловко завязанную с открытого конца, и бланк с подписью "А. Р. Уорсли".

– Потрясающе! – воскликнул я. – Значит, тебе удалось?! Все сработало! А тебе понравилось?

Ее ответ меня изумил.

– Знаешь, по правде говоря, скорее да, – ответила она.

– Да?! Ты хочешь сказать, что он не был слишком груб?

– По сравнению с ним другие мужчины, с которыми я когда-либо имела дело, напоминают евнухов, – объяснила она.

Я засмеялся.

– Ты в том числе, – сказала она.

Я перестал смеяться.

Я взял лист бумаги с Подписью А. Р. Уорсли, вставил его в пишущую машинку и напечатал следующий текст непосредственно над подписью:

"Я, нижеподписавшийся, удостоверяю, что сегодня, 27 марта 1919 года я лично передал некоторое количество собственной спермы Освальду Корнелиусу, эсквайру, президенту Международного фонда спермы в Кембридже, Англия. Я желаю, чтобы моя сперма сохранялась неограниченное время при помощи недавно открытой новаторской методики Уорсли. Помимо того, я разрешаю вышеупомянутому Освальду Корнелиусу в любое время использовать любые порции этой спермы для оплодотворения избранных женщин в целях распространения моего потомства по всему миру для блага будущих поколений.

Подписано: А. Р. Уорсли, профессор химии, Кембриджский университет".

– Я выиграл пари, – сказал я. – Теперь Уорсли должен капитулировать.

Я вышел вместе с Ясмин и угостил ее великолепным ужином в "Голубом кабане", она его заслужила.

… Через день очень хрупкий А. Р. Уорсли появился на своем рабочем месте. Я подождал, пока мы остались наедине, и положил перед ним бланк химического факультета с текстом, который я напечатал над его собственной подписью. Еще я выложил на лабораторный стол эту тысячу миллионов его собственных сперматозоидов…

Он уставился на непристойную резиновую штуку. Потом прочитал письмо и узнал свою подпись.

– Вы мошенник, – сказал он. – Вы меня обжулили.

– А вы изнасиловали даму.

– Кто это напечатал?

– Я.

Он стоял, пытаясь переварить происходящее.

– Ну ладно, – взмолился он, – что же со мной случилось? Я ведь совершенно сошел с ума! Бога ради, скажите, что вы со мной сделали?

– Вы получили двойную дозу "кантарис везикатория судании", – объяснил я. – Того самого волдырного жука. Мощная штука все-таки.

– Это все волдырный жук?!

– Конечно, волдырный жук, – подтвердил я. – Но когда мистер Марсель Пруст набросится на нее или король Испании Альфонс, разве они будут знать это?

– Вы мерзавец, Корнелиус, вы законченный негодяй!

– Я знаю, – подтвердил я, опять ухмыляясь.

Однако логика моей аргументации была неопровержима, а весь план непотопляем. А. Р. Уорсли, который был весьма неглуп, начинал это осознавать.

– А что это за девушка? – спросил он. – Кто она?

– Она – третий член нашей организации, приманка.

– Я буду чувствовать себя неловко, Корнелиус, если придется снова с ней встретиться.

– Не будете, – успокоил я его. – Она замечательная девушка, и вам очень понравится. Кроме того, вы ей уже нравитесь.

– Что за чушь, почему вы так думаете?

– Потому что она сама сказала, что вы самый великолепный мужчина в мире. Она призналась, что теперь ей хочется, чтобы все ее мужчины были такими же, как вы.

– Она это сказала? Она действительно так сказала, Корнелиус?

– Слово в слово.

А. Р. Уорсли расцвел.

– Она сказала, что в сравнении с вами все остальные мужчины – просто евнухи, – добил я его.

– У меня бывают моменты, Корнелиус, – сказал он, – когда я действительно в форме.

Казалось, он уже забыл про жука и хочет приписать все заслуги себе. Я не возражал.

Таким образом А. Р. Уорсли присоединился. к нашей фирме. Но, что самое важное, он оказался человеком слова: согласился воздержаться от публикации по теме открытия, согласился помогать Ясмин и мне любыми возможными способами, согласился сконструировать портативный контейнер для жидкого азота, который мы смогли бы возить с собой, согласился обучить меня методике разбавления собранного материала, приготовления смеси и разливания ее по капиллярам для замораживания. Решено было, что Ясмин и я станем коллекторами спермы и будем ездить в командировки; А. Р. Уорсли останется в Кембридже и в тайном месте оборудует большой центральный холодильник – банк спермы. Я покинул университет. Ясмин тоже. Недалеко от места, где жил Уорсли, я купил дом. Ему предназначалось стать штаб-квартирой нашего банка спермы.

В начале июня 1919 года мы были почти готовы двинуться в путь. Я говорю "почти", потому что еще не достигли полного согласия относительно списка имен. Кого в этом мире считать великим и достойным визита Ясмин? С королями было проще – мы хотели всех королей: от бельгийского Альберта до югославского Петра. Нашего собственного короля Георга V мы решили оставить в покое. Было бы слишком неосторожно действовать в двух шагах от своего порога.

Составить список великих людей и гениев было гораздо труднее. Очень немногие из них, вроде Пуччини, Ренуара и Моне, Джозефа Конрада и Рихарда Штрауса, были очевидны. Как решить, кто из теперешних – 1919 года – знаменитостей будет оставаться великим и знаменитым через двадцать или даже пятьдесят лет? Это походило на лотерею, но немало зависело от чутья и точного суждения. Тем не менее, список потенциальных гениев был составлен.

– Я хочу сначала королей, – закапризничала Ясмин. Мы сидели втроем в гостиной Данроумина и обсуждали следующий ход.

– Почему королей?

– Мне ужасно хочется, чтобы мной овладел кто-нибудь королевской крови, – сказала она.

– В вас говорит снобизм, – заметил А. Р. Уорсли.

– Почему бы мне и не выбирать по своему вкусу, – заявила она, – ведь я начинаю процесс, а не вы.

– Могу я полюбопытствовать, каким образом вы собираетесь получить доступ в королевские дворцы? – поинтересовался А. Р. Уорсли. – Не может же Ясмин постучаться в парадное и попросить приватной королевской аудиенции?

– Это не очень трудно, – успокоил я. – Мы используем нашего короля Георга V как подсадную утку.

– Не говорите глупости, Корнелиус.

Я подошел к столу и вынул несколько листков бумаги.

– Предположим, что мы начнем с короля Испании, – сказал я. – Это строго конфиденциальное письмо короля Георга V королю Альфонсу.