Мой дорогой - Страница 57

Анна отложила вышивание и встала. Собравшись с духом, она приблизилась к брату и взглянула ему в лицо.

– Реджинальд, если ты собираешься провести остаток жизни в этом кресле и лелеять оскорбленное самолюбие, – пожалуйста. Но я не останусь здесь, чтобы сочувствовать тебе. Мне вовсе не улыбается состариться в этом доме рядом с капризным мальчиком, которому давно пора было стать мужчиной.

Герцог очнулся от задумчивости и изучающе посмотрел на сестру.

– Это единственный дом, который ты знала, женщина. Куда же ты думаешь уйти?

Решительно сверкнув глазами, Анна гордо подняла голову.

– Туда, куда пойдет шериф Макгир. Если, конечно, он согласится взять меня с собой.

– А что, если ему не нужна острая на язык, стареющая ведьма вроде тебя?

Анна на секунду задумалась, затем весело улыбнулась.

– Тогда я сама вернусь в Каламити и выйду замуж за какого-нибудь красавца-ковбоя или за этого милого мистера Стампельмейера.

Чувствуя себя гораздо моложе своих лет, Анна быстро вышла из комнаты и захлопнула за собой дверь. Не успела она пересечь холл, как гневный рев герцога нарушил похоронную тишину замка. Она остановилась, а затем решительно поднялась по лестнице. Громкий крик ее брата перешел в жалкие завывания.

Изо всех дверей показались удивленные лица. С верхней площадки лестницы свесились две головы в чепчиках горничных. Даже древняя Бриджит, последнее время не покидавшая кухню в подвале, приковыляла в холл, держась за стенку.

Анна сбежала вниз, держа в руках небольшую сумку, куда наспех побросала кое-какие вещи, и твердым шагом направилась к парадной двери. Она слышала резкие крики брата, но не собиралась и на этот раз позволить ему лишить себя, может быть последнего, шанса на счастье.

Вопли герцога прервались пугающими булькающими звуками. Затем внезапно в его комнате воцарилась тишина. Анна замерла всего в нескольких шагах от выхода.

– Черт бы тебя побрал! – в сердцах пробормотала она и наткнулась на испуганного лакея.

Резко развернувшись, она бросилась назад, намереваясь показать братцу, что значит фамильный гнев Уиндхемов. Распахнув дверь курительной, она застыла на пороге.

Реджинальд стоял рядом со своим креслом и изо всех сил сжимал свою трость.

– Нечего тут стоять с открытым ртом, как рыба на берегу! – заревел он, треснув тростью по полу. – Прикажи немедленно подать экипаж, женщина! Я нужен моей внучке!

Эсмеральда изнывала от нетерпения, сидя в наемном кебе. Ей казалось, что он движется невыносимо медленно, и юна ежеминутно смотрела на золотые часики, приколотые к жакету.

Наконец не выдержав, она высунулась из окна и почувствовала на лице капли моросящего дождя.

– Не могли бы вы ехать поскорее, сэр? – обратилась она к кебмену. – Я опаздываю на встречу.

«На самую важную встречу в моей жизни!» – подумала она про себя.

– Ничего не получится, мэм, – ответил возница. – Мы можем только перевернуться. Из-за этого дождя дорога превратилась в настоящий кисель!

Расстроенно вздохнув, она поспешила спрятаться, спасаясь от потоков воды, брызнувших из-под колес обгонявшей их повозки.

Вечерняя темнота уже окутала улицы Лондона. Недавно установленные фонари с электрическими лампами не могли разогнать туманный мрак. Эсмеральда прикинула, что теперь они доберутся до театра не раньше, чем Билли закончит представление.

Она несколько приободрилась, когда кеб наконец свернул на Друри-лейн, но радость ее длилась недолго: дорогу им преградила перевернувшаяся повозка. Та самая, которая недавно обогнала их. Расколовшиеся при падении бочки с элем источали крепкий аромат. Около них уже появились какие-то темные фигуры и жадно припали к вожделенному источнику. Освободившиеся из сломанных оглоблей лошади невозмутимо наблюдали, как возница, чертыхаясь, топчется у рухнувшей повозки.

Вскоре за ними остановились и другие подъезжающие экипажи, и улица огласилась криками и раздраженными проклятиями. Эсмеральда поняла, что ждать нечего, и спрыгнула на мостовую. Ноги по щиколотку оказались в жидкой холодной грязи.

– Эй, мэм! А как насчет того, чтобы заплатить?

Она пошарила в сумочке и сунула ему все, что там было, лишь бы поскорее уйти.

– Пожалуйста, доставьте мой сундучок и футляр со скрипкой в театр, как только освободится дорога.

– Слушаю, мэм, – услужливо сказал возница, обрадованный щедрым вознаграждением.

Подобрав юбки, Эсмеральда бросилась бежать так быстро, словно от этого зависела ее жизнь.

Эндрю Макгир влюбился.

Стоя перед зеркалом, он любовался своим новым жилетом. Он всегда любил хорошо одеваться, но теперь это приобрело особый смысл. Теперь у него появилась Анна. Анна!

Он восхищенно покачал головой, наслаждаясь красивым звучанием этого имени. Его прежние кратковременные увлечения молоденькими девочками из дансинга казались смешными. Его Анна напоминала отличное выдержанное вино. Она была единственной, неповторимой и очень соблазнительной.

Он снял воображаемую пушинку с плеча своего белоснежного сюртука. Теперь он понял, почему так долго и упорно отказывался жениться. Подобно матушке Шивели, он просто ждал встречи с настоящей женщиной. Конечно, чертовски досадно, что это ожидание заняло почти пятьдесят девять лет!

Но, может быть, именно ожидание этой встречи и сохранило ему жизнь. Он пережил две войны, долгие годы службы и наконец нашел то, ради чего стоило жить дальше!

Дрю надел пояс для оружия, прикрепил к лацкану сюртука оловянную блестящую звезду. Из зала уже слышался нетерпеливый шум. Зрители ожидали начала поединка между преступником и шерифом.

Макгир жалел, что сегодня было их последнее представление в Лондоне, но он уже получил приглашение из Бостона и Филадельфии. Улыбнувшись своему отражению, он решил после окончания представления выяснить, не желает ли некая чопорная старая дева совершить свадебное путешествие в Бостон.

Он потянулся рукой к своему пистолету, чтобы зарядить его холостыми патронами, но его рука нащупала пустоту. Шериф растерянно посмотрел на стол. Странно! Может, он потерял голову от любви? Он мог поклясться, что положил его на…

Рукоятка пистолета со всей силой обрушилась ему на затылок. Шериф тяжело осел на пол.

Эсмеральда пробиралась сквозь толпу ковбоев и переселенцев, бесцельно бродивших за декорациями, изображающими единственную улицу Каламити. Она остановилась на секунду, чтобы погладить узнавшую ее и радостно повизгивающую Сэди. Потом ей пришлось осторожно перешагнуть распростертое тело индейца, рухнувшего в полном изнеможении после своего номера.

Все еще в костюме переселенки, то есть в капоре и платье, огромный Вирджил гудел во всю силу своих легких, раздавая указания артистам, когда вдруг заметил Эсмеральду.

– Здравствуйте, милочка, – проревел он, стискивая ее в своих медвежьих объятиях. – Надеюсь, вы пришли сюда не петь?

– Нет, нет, – успокоила она его, – я здесь не для пения. Я ищу Билли.

Вирджил покачал головой.

– Вы опоздали, милочка. – Эсмеральда испугалась, решив, что он имеет в виду самое плохое. Вирджил кивнул на занавес. – Он уже приготовился выйти на сцену.

Рукоплескания публики сменились выжидающей тишиной. Эсмеральда приблизилась к занавесу и заглянула в узкую прорезь нарисованной двери салуна. Она увидела столик на колесиках, который использовался во время демонстрации меткой стрельбы Билли. Она лукаво улыбнулась. А что, если именно она выкатит его на сцену? Вот Билли удивится!

Она быстро перебрала карты, нашла даму червей и положила ее сверху. Если понадобится, она готова держать ее в губах, чтобы доказать Билли свое доверие!

Наконец Билли появился в круге света, и сердце ее затрепетало от гордости. Для удовольствия публики он мог играть преступника, но она знала, что под зловещей внешностью скрывается прекрасный и благородный человек.

Эсмеральда была так очарована своим Билли, что не заметила, как с другого конца нарисованной улицы появился человек, одетый во все белое.