Мой бывший враг (СИ) - Страница 24

Не знаю, как объяснить, это было исключительно на уровне ощущений. Словно они что-то знали, чего не знала она, и между собой втихую переглядывались и посмеивались, а все их вопросы, вроде как абсолютно невинные, казалось, имели какой-то издевательский подтекст. Ну, или моя подозрительность уже превратилась в паранойю.

Впрочем, позже я убедилась, что так оно и есть. Парни вели себя всё развязнее и наглее, их реплики становились беспардоннее, а эти две подруженции – Клео и Лена – над каждым словом прыскали.

И всё это было как-то завуалированно, что особо и не предъявишь – как бы не за что, но в то же время оскорбительно.

Я-то уж знаю на собственном опыте, каково это – когда над тобой исподтишка посмеиваются, а ты даже не понимаешь, над чем именно. А начнешь высказывать – тебя же ещё истеричкой выставят.

– Пойдем отсюда? – прошептала я Верке на ухо.

Она качнула головой, ответив мне так же шепотом:

– Я хочу поговорить с Артемом. Мне надо… Жду удобного момента.

И тут вдруг Гарик спросил у Фили, какой размер лифчика она носит. Все хохотнули и с азартом уставились на Верку.

Даже меня это вывело из транса. Я возмущенно воззрилась на Шаламова – какого черта он весь вечер молчит? Пригласил девушку – так, по крайней мере, уважай её! Или он это специально? Меня вдруг осенило: неужто он привел её на потеху своим дружкам? Ведь тут явно что-то было не чисто.

Но Шаламов, по ходу, вообще ничего вокруг не замечал, не видел и не слышал. Он сидел и давил мрачным взглядом ту свою преподшу. Ревновал, что ли? Но зачем тогда, черт побери, позвал сюда Верку? Думал, что преподша будет ревновать взаимно, увидев его с Филей? Вот же подлец!

Свиридова, кстати, тоже просекла это, но напустила на себя фальшиво-беззаботный вид и принялась ещё громче смеяться над издевками в сторону Филимоновой.

– Верунчик, – не отставал Гарик. Ему, очевидно, нравилась Свиридова, вот он и старался больше всех, прямо из кожи вон лез. – Ну, скажи. Ну чего ты так застеснялась, детка. Первый? Второй?

– А тебе какая разница? – подала я голос.

– Интересно, – промурлыкал он.

– Может, лучше твой размер обсудим? – разозлилась я.

– О-о-о! – протянули возбужденно парни.

– Размер мозга, – уточнила я. – По-моему, он у тебя с фисташку.

– А ты и впрямь борзая, – хмыкнул он беззлобно. И снова переключился на Филимонову. Далась же она ему! – Верунчик, ну что? Утоли наше любопытство? Какой у тебя размер?

И он поднес руки к своей груди и изобразил в воздухе, будто их сжимает.

– Нулевой стремящийся, – выдала Клео, и все громко захохотали.

И Шаламов наконец очнулся. Оторвался от созерцания преподши и окинул взглядом компанию.

– Что?

Я метнула в него ненавидящий взгляд. Верка же чуть не плакала. В классе она всегда так шустро парировала нападки, а тут… при нём… терялась и бледнела, будто другой человек.

Шаламов тоже заметил её несчастное лицо. Подсел к ней, приобнял за плечи.

– Вер, ну ты чего? Что случилось? – посмотрел на неё прямо с такой искренней заботой, будто не видел, что творится.

– Да ничего, – покачала она головой.

Ну а я молчать не собиралась.

– А ты Гарика спроси. И вообще, ты зачем нас… её позвал?

Шаламов обратился к Гарику:

– Что ты ей сказал?

– Да ничего, – улыбнулся Гарик, правда, улыбочка вышла нервная. – Просто спросил, какой у Веры размер… бюста.

– Ты дебил, что ли? – нахмурился Шаламов.

– Да что такого-то? Мы же просто прикалывались, ну. Ты чего завелся, Тёмыч? Чего ты вообще сегодня не в себе?

Шаламов стиснул губы, будто хотел сказать что-то резкое, но сдержался. Потом повернулся к Филе:

– Вер, хочешь пойдем потанцуем?

Внизу как раз играло что-то лиричное, и Верка после его слов моментально воспрянула духом. И даже порозовела вся от удовольствия и смущения. Бедная…

Я решила, что обязательно ей расскажу правду, но чуть позже. Когда уйдем отсюда.

Вера выбралась из-за стола, сунул мне свой клатч и телефон, взяла его под руку. Но, сделав несколько шагов в сторону лестницы, они остановились. Шаламов ей что-то сказал, наверное: подожди. Ну или типа того. Потому что она осталась на месте, а он снова подошёл к нам. Расставив руки по краям столешницы и опершись на них, он наклонился к Гарику и сказал:

– Попробуй ей ещё ляпнуть что-то такое. И про… – он посмотрел на меня, – сам знаешь что… тоже чтоб ни слова.

Он вернулся к Вере, и они вдвоем пошли вниз.

Я почти уверена была, что эти придурки начнут теперь цепляться ко мне. Но нет. Они недоуменно переглянулись между собой и дальше разговаривали так, будто меня здесь вовсе нет.

– Что это с ним? Может, он реально с ней замутить решил?

– Я тебя умоляю, – скривилась Свиридова, хмыкнув: – Шаламов с этой матрешкой? Прикалываешься? Да он просто пожалел бедную овечку.

– Ага, сейчас пойдет её утешит, – с насмешкой поддакнула Клео. – Бонусом к ставке.

– Ну а чего нет-то? Если вон Самарина его бортанула.

Они все покосились туда, где сидела преподша. То есть они все тоже в курсе? Но меня больше взволновала фраза «бонусом к ставке». Что, вообще, это значит? Явно же что-то дурное. Мне хотелось возмутиться, высказать им, какие они больные уроды, но ещё больше хотелось понять, в чем дело, и я пока промолчала, продолжая внимательно слушать их разговор.

– Или она его тогда уж. Так-то матрёшка эта вполне себе зачётная. Я б с такой тоже утешился, – изрек… Никита, кажется. – Если не придираться, то вообще очень даже ничего.

– Несмотря на нулевой стремящийся, – хохотнул Гарик.

– Ну… если с натяжечкой, то да, ничего, под пиво покатит, – протянула насмешливо Свиридова, мстительно косясь на меня. – Не прям ах, но была-то вообще чучело. Помните? Без содрогания не взглянешь. Я даже поначалу сочувствовала Шаламову, как ему, бедному, такое убожество терпеть рядом с собой… Кстати, мы там на что спорили-то, кто помнит?

Парни шикнули, указав кивком в мою сторону. Типа, молчи, здесь лишние уши. Но она, похоже, именно для меня всё это и говорила.

– Шаламов поспорил на Верку? – ужаснулась я.

Никто из парней не отвечал. Ну, конечно, он же велел помалкивать. Впрочем, мне и так стало всё ясно.

– Ну вы и твари, – взяв свою и Филину сумки, я поднялась с дивана. – И Шаламов ваш – урод.

Свиридова, глядя на меня, довольно ухмыльнулась.

– А вы, такие наивные, думали, что Шаламов всерьез будет с этой страшилкой неотесанной…

Она не договорила, потому что к столу подбежала Верка вся в слезах. Схватила меня за руку и надрывно произнесла:

– Уходим отсюда! Скорее!

Я, ничего не понимая, поспешила за Филимоновой под смешки осточертевших мажоров. Но она мчалась как подорванная. На лету я успела заметить, как шаламовская преподша, чуть подщурив глаза, наблюдает за убегающей Веркой. Ещё раз мысленно, но крепко выругнувшись в адрес Шаламова, я бросилась догонять Филю.

Поймала её уже на первом этаже, возле гардероба. Она, всхлипывая, судорожно искала по карманам номерок.

– Он у тебя здесь, – протянула я клатч. – Вер, давай зайдем в уборную. У тебя тушь потекла.

Но она как будто едва меня слышала и мало что понимала. Я взяла её под руку и практически затащила в дамскую комнату. Про это место иначе и не скажешь, так здесь было роскошно и просторно. Даже диван имелся. И никаких посторонних ушей и глаз.

Верка, всхлипывая, смыла с себя макияж, промокнула лицо бумажным полотенцем.

– Давай немного посидим, – я подвела её к кожаному дивану. – Ты успокоишься, потом вызовем такси. Хорошо?

Она послушно кивнула и дала себя усадить. Её уже не потряхивало, как пять минут назад. Наоборот, она вся как-то сникла и потухла. Даже плечи опустились вниз.

– Вер, что произошло? – обняла я её за плечи.

Филя ответила не сразу, с минуту сидела и смотрела перед собой застывшим тусклым взглядом. Я даже думала, что она меня не слышала или не понимала. И ничего внятного от неё я сейчас не добьюсь. Но она вдруг с горестным стоном произнесла: