Могильный камень и каменные короли (ЛП) - Страница 5

Зловонный, маслянистый, насыщенный адреналином пот пропитал одежду, и ветер начал пробирать Адальбректа холодом. Он задрожал и охнул, когда от непроизвольного движения снова пошевелилось то, что застряло в спине. Проповедник несколько раз пытался встать таким образом, чтобы не давить на эту штуку, и определить, куда надо двигаться, чтобы снять себя с нее. И всякий раз это заканчивалось тем, что он стоял на полусогнутых, шепча отгоняющие панику молитвы, которые все больше походили на невнятный лепет. Мысли о том, что может случиться, если он запаникует, были даже страшнее, чем мысль о том, что случится, если ноги, уже сводимые судорогами, не смогут больше удерживать его в таком положении. Приготовившись к боли, он попытался переместить свой вес и по очереди вытянуть ноги, при этом поводя пистолетом по сторонам и целясь в тени вокруг. И все же он не смог удержать стон, просочившийся меж зубов, когда крюк в его спине дернулся назад и вперед. За собственным стоном, грохотом выстрелов в глубине кладбища и напряжением всех чувств из-за боли он не слышал приближающихся шагов, пока они не оказались совсем рядом.

— Это он.

— Я знаю, вижу, поторопись.

— Что с ним делать?

— Что хочешь, только быстро.

Отрывистые гласные, слоги, с щелчками отлетающие от зубов. Ашекская речь, хотя для определения региона ему бы понадобился слух Сарелл. Адальбрект глотнул воздуха, на миг прикрыл глаза и пошарил в памяти в поисках риторических приемов, в которых он практиковался по дороге. Он поднял свой жезл статуса, движение затронуло пронзенные мышцы рядом с лопаткой, и с него снова градом хлынул пот.

— Узрите аквилу, — сказал он. Он так часто повторял эту фразу в проповедях, что слова теперь должны были оказывать магическое воздействие на любого, кто их слышал. — Видите, как взирает она на вас? Крылья ее распростерты широко, и для всех нас есть место в их тени.

Один из силуэтов повернулся спиной. Порка, вот чем бы это закончилось, если бы кто-то повернулся спиной к поднятой аквиле на площади перед миссией. Адальбрект видел, как этот человек отрывисто, панически мотает головой. Потом другой рабочий приблизил к его лицу свое, закрытое маской.

— Знаю тебя, ты — проповедник. Так что говори быстро. Чего твоя аквила хочет от Королей? Ты должен это понимать, — голос человека становился все быстрее и тише. — Что аквила хочет от Королей? Что такое «Могильный камень»? Что?

Адальбрект был парализован. Настойчивость в голосе ашекийца была столь же осязаема, как дергающая боль в спине, но он был дезориентирован и не мог связать ни слова. Короли? Короли? Может, так звали владык ульев, которых сверг Архивраг? Агенты Миссионарии Галаксиа исправно проходили ускоренные брифинги, но ни на одном занятии их не готовили к подобным ситуациям. Что вообще происходит?

Тут мужчина переложил свой небольшой нож-кастет в левую руку, протянул правую к окровавленной золотой аквиле и схватил ее. Рука Адальбректа бессильно повисла.

— А, — пробормотал ашекиец, похоже, сам себе. — Дохлая. Бесполезная штука.

Он повернулся к своему товарищу и так и не получил шанса понять, что сказал не то, что следовало.

Адальбрект вскинул правую руку и ткнул ею за плечо, как будто пытался почесать спину дулом пистолета. С искаженным лицом он нажал на спуск раз, другой и третий, слыша треск выстрелов и чувствуя, как дергающая боль становится обжигающей.

Секунда, и крюк, что удерживал его, отвалился от простреленного крепления, и Адальбрект качнулся вперед, неуклюже обхватив человека, который допрашивал его. Оба закричали, Адальбрект от боли, а ашекиец от злости и удивления, когда лазерный пистолет выпалил прямо в бок его товарищу. От первого выстрела, оставившего на теле дымящуюся отметину, тот зашатался, задергался и начал хрипеть. Второй и третий попали в грудь и утихомирили его.

Перед глазами Адальбректа вспыхнули звезды, когда рабочий врезал лбом ему в лицо, и ноги начали подгибаться. Он попытался воспользоваться движением противника в свою пользу, схватился за его шейный платок и крутанулся, отчаянно пытаясь не упасть снова на покрытый шипами корпус. Но платок порвался, враг сильно пнул Адальбректа в живот, и тот отлетел в сторону. Проповедник упал плашмя на камни, и плечо возопило от боли.

— Мы слушаем своих Королей, а не тебя, — донеслось он сквозь застлавшую разум пелену. — В эту ночь они снова обретут голоса. Слышишь, орлолюб?

Рабочий подобрал оружие своего погибшего спутника и выкрикнул какие-то отрывистые слова, которые Адальбрект не разобрал. Может, это была благодарность товарищу, может, выражение удовлетворения.

Но это не имело значения, ибо он уже перекатился на бок, оскалив зубы. Аквила снова была оскорблена, и рабочий должен был умереть за это. Два оскорбления, две жизни. Плата недостаточная, но это самое большое, что мог с них взять простой смертный.

— Крылья-для-Него! — прорычал он и выбросил жезл вперед, разжигая свой гнев топливом жгучей муки в спине. Оружие угодило человеку в грудину, и клинок погрузился в тело так глубоко, что обе головы аквилы врезались в кожу. Рабочий застонал и повалился на колени с торчащим из груди жезлом. Пока Адальбрект с трудом поднимался на ноги, его противник покачнулся вперед, уперся рукоятью в землю и навалился на нее. Проповедник вырвал оружие левой рукой, и человек сгорбился еще сильнее, обнажив шею, теперь лишившуюся платка. Адальбрект взмахнул импровизированным оружием над головой и ударил. Рука его была тверда, а набалдашник жезла тяжел, и шея врага сломалась с одного удара.

В следующий миг сила покинула его тело. Он упал на колено, хрипло дыша, рана в плече болела, будто под кожу натолкали горячих углей. Проповедник повернул фиксатор жезла, убрав лезвие, упер его рукоятью в землю и прикоснулся головой к липкому от крови золоту, бормоча строки из молитвы Воинствующего Пилигрима.

— И один был сражен, и другой, и пусть оба станут прахом под праведной поступью…

— Вот он где! — раздался голос, которого он не узнал. Слова будто вплыли в его голову сквозь тьму и боль. — Тот молодой парень в синем. Он вернулся сюда!

— Что? Он даже с места не сдвинулся! — это был голос Хаффита, доносившийся откуда-то из-за дрожащего оранжевого света фонарей, что появились в просветах между мертвыми машинами. Тон у него был насмешливый. — Брат Адальбрект? Это ты? А я тебя обыскался. Не думал, что ты решишь просто спрятаться… стой… нет. Подожди-ка. Ты ранен? Подножие Трона! Так, вы двое, он ранен, его надо нести. Брат, можешь сказать, где в тебя попали?

Адальбрект покачал головой. Во рту внезапно пересохло, слова превратились в хрип, и он почувствовал, что теряет равновесие. Перед глазами заплясало видение: он падает вперед, и от спины отрывается широкая полоса плоти. Он стиснул кулаки и сконцентрировался на том, чтобы не упасть. Не падать. Темные громады вокруг покачнулись, земля как будто поплыла навстречу и вернулась обратно. Он застонал. Не падать.

— Ага, все в порядке, я вижу, что случилось, — Хаффит теперь стоял сбоку и светил за плечо Адальбректа фонариком. — Подхватите его за руки, не давайте упасть. Ты с нами, брат, держись. Ты в шоке. Прочти со мной молитву стойкости.

Они начали молиться вместе. Хаффит читал несколько иную версию, но они закончили одними и теми же словами, и к тому времени Адальбректа под обе руки поддерживали могучие охранники конвоя. Мысли текли вяло, голова готова была свалиться на грудь, и он наконец понял, почему молитва казалась ему какой-то странной. В руках ничего не было.

— Мххммм… — выдавил он, затем поводил языком внутри рта и по губам, пока не скопил достаточно влаги, чтобы можно было говорить. — Моя аквила. Я ее уронил. Можешь ее поднять… с земли?

Хаффит наклонился, и через миг Адальбрект ощутил знакомую тяжесть и форму в руке. Это немного успокоило его.

— Брат, постарайся не двигаться, и не приближайся больше к корпусу этого ублюдка. Видишь, на нем еще полным-полно этих дерьмовых колючек. Я бы не рискнул… подожди-ка. Сестра! Сестра!