Мое темное желание (ЛП) - Страница 106

— Я не сломалась. — Она скрестила руки, все еще слишком упрямая, чтобы признать случившееся. — Со мной все в порядке.

Я проигнорировал ее, наклонившись вперед к тумбочке.

— Тогда я не знал, что, подписав этот неписаный контракт, обреку себя на жизнь, в которой я буду выполнять одно неразумное требование за другим. Не потому, что я соглашался с ними, а потому, что мне нужно было искупить свой грех.

— Ты не грешник. — Она поднесла указательные пальцы к вискам, массируя их. — Нет такого греха, который нужно искупать.

— Есть, но я уже искупил его. Я не женюсь на Эйлин.

Мама спрыгнула с массажного стола.

— Эйлин идеальна.

— Эйлин не для меня.

На самом деле Эйлин больше подходит для карьеры в службе защиты свидетелей.

— А эта женщина? — Мама обернулась ко мне и ткнула большим пальцем в грудь. — После аварии я перестроила всю свою жизнь, чтобы убедиться, что ты в безопасности. Чтобы ничего подобного аварии никогда не повторилось. Чтобы ты ел самую безопасную еду, проводил время с самыми безопасными людьми, ездил на самых безопасных машинах. И посмотри на себя сейчас. Ты жив.

— Да, я жив. Но я также несчастен.

Ну, до Фэрроу…

— Откуда это? — Мама наморщила нос, словно я был поставщиком услуг, с которым она больше не желала иметь дело. Но я видел ее насквозь. Я задел нерв. — Это просто предсвадебная нервозность. После свадьбы они утихнут.

Я поднял ладонь, чтобы остановить ее, и покачал головой. Мы стояли лицом к лицу. Так близко, что я чувствовал слабый запах духов, который всегда витал на ее коже. Кокосовое масло и цветущая вишня.

— Я разрываю помолвку. Конец дискуссии. Я не для этого произнес эту маленькую речь. Я просто не хотел, чтобы ты чувствовала себя ошарашенной.

Она сжала губы в жесткую линию.

— Ошарашенной чем?

Я никогда не видел ее такой. Такая красная, кожа на шее зазубрена, словно у нее была аллергическая реакция на наш разговор.

— Тем, что я разорву с тобой отношения, если ты откажешься принять окончание моей помолвки.

— Что? — Ее глаза вылезли из глазниц. — Ты не можешь так поступить. Я твоя мать.

Она положила руку мне на плечо. Я оторвал ее от себя. Я искренне надеялся, что она одумается. Мне не доставляло никакого удовольствия разрывать наши отношения.

В конце концов, она поступила так, как поступила, потому что ее муж умер, точно так же, как я, потеряв отца, сторонился кожи, дождя и машин.

— Ты потеряла право называть себя таковой, когда эмоционально шантажировала меня, заставляя жениться на человеке, которого, как ты знала, я не любил. Я принимаю на себя ответственность за то, что позволил тебе это сделать, но не заблуждайся — я никогда больше не позволю твоим страхам диктовать мое счастье.

Или моя собственная травма, если уж на то пошло.

Мама замялась, подыскивая слова и не находя их.

Я взял с тумбочки ее телефон и помахал им, уверенный, что местонахождение Эйлин находится внутри.

— О, и эту женщину зовут Фэрроу. И я планирую сделать ее своей женой.

Сказав то, что хотел сказать, я повернулся и направился к двери. Стук моих мокасин эхом отдавался в жуткой тишине.

Внезапно к ним присоединились еще несколько ног.

— Ты не можешь разорвать со мной отношения. — Мама попыталась ухватиться за рукав моей рубашки. Пот просачивался на ткань с ее липких лап. — И уж точно ты не можешь жениться на этой женщине.

Я повернулся в коридоре, оскалив зубы.

— Я принял решение.

На этот раз я прибавил шагу.

Она вскрикнула и побежала за мной. В гостиной мы миновали Селесту Айи, которая с любопытством покачала головой. Я распахнул двери и начал спускаться по лестнице, когда услышал позади себя мамин визг.

— Подожди.

Ничто во мне не хотело повернуться и дать ей время, особенно учитывая приближающийся срок. Тем не менее, я все равно повернулся на ногах, наблюдая за ней на вершине лестницы.

Она вцепилась в лацканы халата, а другой рукой уперлась в дверную раму. Как будто она не могла удержаться на ногах.

Я крепче сжал украденный телефон.

— Что?

— Я не могу… — Она закрыла глаза. Затем наступила тишина.

Я взглянул на часы.

— Что не можешь?

Мне нужно было как можно скорее расторгнуть помолвку с Эйлин.

— Не могу… — Мамины глаза распахнулись. Широкие и выпуклые.

На секунду она выглядела удивленной, как будто увидела что-то, чего не ожидала увидеть.

— Хватит, мам.

Но вместо ответа она рухнула на ноги, как олененок, пытающийся сделать первый шаг, рухнул на пол и умер.

ЗАК

ОСТАЛОСЬ 3 ДНЯ

Были и хорошие, и плохие новости.

Хорошая новость заключалась в том, что моя мама не умерла. Хорошо для моей совести, хорошо для ее здоровья, позитивно во всех отношениях.

Плохая новость заключалась в том, что сейчас я сижу в больнице Чиангмая с аннулированным билетом обратно в Штаты и жду, когда мама придет в себя после сердечного приступа, который она пережила благодаря искренней помощи.

— Я же говорила тебе не вступать с ней в конфронтацию по поводу Эйлин. Ты чуть не убил ее. — Селеста Айи расхаживала по маленькой комнате, одетая в Chanel с ног до головы, и делала покупки в Интернете по телефону в своей руке. — Кажется, я только что нашла пару лабутенов Moda Operandi. Никто не догадается, что они подержанные, правда?

Я сидел у маминой кровати и смотрел на экран своего телефона.

— Врачи сказали, что это был мини-сердечный приступ.

Пару часов назад я нашел в мамином телефоне местонахождение Эйлин и на всякий случай забронировал места на всех рейсах, которые будут возвращаться в течение следующей недели. На случай, если мама не будет торопиться просыпаться. И на случай, если я не смогу найти частный чартер.

Я ни за что на свете не хотел снова испытать на себе уникальные ощущения от экономии.

— Ну да, но кто останется с ней до выписки? — Селеста Айи остановилась перед окном, все еще охотясь за дизайнерскими кражами. — Я. И у меня будет напряженный рождественский сезон. Меня пригласили на множество мероприятий.

— Нет, не приглашали.

— Хорошо, не приглашали. Но меня приглашали как "плюс один".

Я положил телефон на подставку рядом с больничной кроватью и постучал по нему пальцем. Сказать, что меня не волновали социальные обязательства моей тети, значит, мягко выразиться.

Чем больше я думал об этом, тем сильнее жалел о том, что заговорил с мамой о браке. Конечно, я не хотел, чтобы она была здесь. И конечно, было легко так думать, когда я знал, что ее жизнь не находится под реальной угрозой.

Но я наконец-то положил конец этому циклу.

Мы можем двигаться дальше. Может быть, даже вернуться к прежним отношениям.

До смерти отца.

Селеста Айи перестала вышагивать и повернулась ко мне.

— Закари?

— Да?

— Как ты думаешь, мне стоит сходить и купить себе сумку? Я ведь останусь здесь надолго.

— Это хорошая идея. Я рассчитываю уехать отсюда в ближайшие пять часов.

Мне нужно было это сделать, если я хотел поймать Фэрроу.

— Тебе что-нибудь нужно из отеля? — Селеста убрала телефон в свою сумочку. — Перекусить? Туалетные принадлежности? Манеры?

— Ничего не надо. — Я отмахнулся от нее, уставившись на экран в ожидании ответного звонка из частной чартерной компании. — Кроме манер. Но, честно говоря, я просто не могу заставить себя заботиться об этом.

Селеста Айи скривила уголок рта и остановилась в дверях, прежде чем уйти.

Она посмотрела на меня долгим, тяжелым взглядом.

— Ты изменился.

— Как?

— Ты стал… — Она обдумывала подходящее слово. — Человеком.

— Хорошо.

Она пожала плечами.

— Я не ненавижу это, знаешь ли.

— Мне все равно.