Мое непреклонное сердце - Страница 92

— Не думай, что тебе удастся снова убежать, — сказал ей Северн. Он ненадолго вышел из комнаты и вернулся с шелковым шарфом. Он смочил его водой из стоявшего на буфете графина, расправил его и подошел к Мерседес.

Она услышала приглушенный смех дяди и непроизвольно закрыла руками горло.

— Да нет, племянница, его сейчас не интересует твое горло, — сказал Уэйборн, поднося стакан ко рту. — Пока нет. Давай свои руки.

Мерседес повернула голову и медленно подставила Северну запястья.

Мокрый шелк холодил кожу. Северн обмотал шарф восьмеркой и туго затянул. Потом завязал на два узла, и Мерседес подумала, что, когда шелк высохнет, повязка станет еще туже. Но Северн меньше всего заботился о ее удобствах. Похоже, ему, как и ее дяде, было приятно мучить ее. Мерседес приложила все силы, чтобы лицо ее осталось спокойным.

Удовлетворенный своими действиями, Северн хотел сесть, но обнаружил, что кресло напротив Мерседес было уже занято. И когда неотесанный приятель Уэйборна не стронулся с места, несмотря на выразительный взгляд Северна, он, холодно усмехнувшись, уселся на длинный диван.

Видя, что Северн взбешен, Уэйборн развеселился.

— Маркус, ты должен извинить мистера Пайна. Он не привык относиться с почтением к вышестоящим лицам. Конечно, это может в конце концов надоесть, но сейчас мне это кажется страшно забавным. — Он не стал искать себе места, а предпочел подпирать буфет, потягивая спиртное. — Как, Мерседес? Ты ничего не хочешь сказать? Твое молчание меня просто удивляет. Неужели замужество довело тебя до немоты? — Уголком глаза он увидел, как Северн весь передернулся. Маркус не мог терпеть, когда при нем упоминали, что Мерседес замужем. — Или ты считаешь нас недостойными собеседниками?

Мерседес посмотрела на свои связанные руки и ничего не ответила.

Северн начал терять терпение. Его ладонь резко разрубила воздух.

— Хватит. Уэйборн, скажите ей то, о чем вы рассказывали мне, когда вызвали меня в Лондон.

Граф удивленно поднял брови.

— Вызвал? — спросил он. — Не слишком ли сильное выражение? Мне казалось, я просто напомнил, что жив и здоров и вернулся в эти прекрасные места. Я, кажется, просто назвал адрес, где жил, но я совсем не вызывал тебя туда.

Он допил из стакана свой напиток. Его легкая улыбка говорила о том, что он наслаждается закипающей злостью Северна.

— Не волнуйся так, Маркус. Или уж по крайней мере не показывай вида. Я думаю, впереди еще несколько часов, прежде чем капитан найдет нас здесь. В конце концов это ведь была твоя идея — запутать следы. Иначе он мог догадаться, что это ловушка, так ведь?

Мерседес на мгновение закрыла глаза. Шелковый шарф сильно сжимал ее руки, но это нельзя было сравнить с тем, как сжалось ее сердце. Колин ведь не знает, что ее дядя жив. Если даже ему удастся найти ее, он не будет и подозревать, что его встретит не один Северн. Глаза Северна излучали холод.

— Расскажите ей, — повторил он.

— Хорошо, хорошо. — Уэйборн снова плеснул себе в стакан янтарной жидкости. — Мерседес, когда мы говорили с тобой в последний раз, я сказал, что собираюсь уехать за границу. Так я и сделал. Могу сказать тебе, что в Бостоне нет ничего привлекательного. Несмотря на то что народ там напускает на себя важность, это, в сущности, очень провинциальный город.

Обеспокоенный тем, как бы Уэйборн не пустился в длинное рассуждение о городе, Северн прервал его:

— Хватит читать лекции, Уоллас. Расскажите ей то, что она должна узнать.

Уоллас вздохнул.

— Ты должна извинить Северна, — сказал он, обращаясь к Мерседес. — Он вбил себе в голову, что, как только ты услышишь мою историю, ты тут же изменишь к нему свое отношение в лучшую сторону. Я говорил ему, что даже фейерверк из тысячи римских свечей, взмывших в небо над его головой, не сможет представить его перед тобой в новом свете, но бедный мальчик все надеется. — Он пожал плечами и беспечно улыбнулся. — Любовь. Она не признает никакой арифметики.

Мерседес вздрогнула, увидев, что Северн встал с дивана. Он поднялся во весь рост, дрожа от возбуждения. И это сдерживаемое возбуждение казалось ей еще более страшным. Если бы оно было открыто направлено на нее, ее просто передернуло бы от отвращения. Но она не ожидала, что ее дядя испытает то же самое. Глядя на каплю спиртного, упавшую на тыльную часть руки Уэйборна, она в первый раз подумала, что ее дядя совсем не питает дружеских чувств к Северну. И вообще была ли она когда-нибудь, эта дружба?

Северн медленно сел на свое место. Ему не было нужды говорить какие-то слова.

Уэйборн поставил свой стакан на буфетную стойку и вынул из кармана носовой платок. Не торопясь он промокнул каплю на руке. Несмотря на молчаливую угрозу Северна, он не спешил с продолжением разговора.

— Целью моей поездки в Бостон было, конечно, найти кого-нибудь, кто сказал бы правду о последнем плавании капитана Торна на «Таинственном». Я очень быстро узнал, что капитан там известен как своего рода местная достопримечательность. Но не так просто было отыскать человека, готового показать что-нибудь против него.

— Вы имеете в виду — чтобы солгать, — сказала Мерседес.

Уэйборн пожал плечами:

— Как выяснилось, этого не понадобилось вовсе. Нашелся мистер Пайн, готовый развенчать победу твоего супруга. Он как раз был участником этого плавания на «Таинственном».

Мерседес метнула взгляд на Понтия Наина. Она знала, что это совершенно невозможно. Если верить в тюремные откровения Понтия, то он добывал драгоценности из спален в Бате примерно в это же время. Она чуть не сказала об этом вслух, но взгляд Понтия ее остановил.

— Подозрительно, что вы смогли отыскать только одного человека, который бы показал против моего мужа, — сказала она. — Может быть, у мистера Пайна есть причина лгать, о которой вы не знаете. Правда, мистер Пайн? Как я понимаю, команда «Таинственного» получила большое вознаграждение за рекордное плавание. Вас как-нибудь ущемили в этом отношении?

Понтий Пайн был на самом деле не так расслаблен, как можно было подумать, глядя на его позу. Он сидел откинувшись в большом кресле, слегка склонив голову, руки небрежно покоились на темно-бордовых кожаных подлокотниках, а ноги были скрещены. В его голубых глазах снова появилась определенная сдержанность — взгляд его был то ли задумчивый, то ли просто скучающий.

— Ущемили? — сказал он наконец. — Нет. Не сказал бы, что я был ущемлен. Обманут, так это да. Я пришел на борт «Таинственного» в Лондоне. Думал, что поступлю на работу, доберусь до Бостона, а там уйду с корабля и останусь в Америке. Не сказал ни одной живой душе, что я задумал. Я вообще мало кому доверяю.

Мерседес слушала, стараясь не выдать своего волнения. Она чувствовала нетерпение, с каким Северн слушал рассказ Понтия, и почти поверила, что карманник специально затягивает его.

— Дело вот в чем, — продолжал Понтий. — «Таинственный» никогда не ходил до Бостона. Я не могу сказать, где мы точно были. Я ничего не понимаю ни в широте, ни в долготе, но люди сказали мне, что в нескольких днях пути от порта капитан договорился с другим кораблем. Он шел из Бостона и остановился бок о бок с нами. Совещание было недолгим. Я тогда подумал, что они уже обсудили все заранее. За несколько часов две команды успели обменяться грузами. «Таинственный» развернулся, солнце оказалось позади нас, и я понял, что мы возвращаемся в Лондон.

Мерседес знала, что он лжет, но он рассказывал свою историю с подкупающей простотой и убедительностью.

— Я получил свою порцию вознаграждения за рекорд, но, как и все на корабле, я знал, что это незаслуженно. — Он сдержанно улыбнулся. — Конечно же, я никому не жаловался. Это было бы глупо.

— А я думала, вы встретили моего дядю в Бостоне, — сказала Мерседес.

— Да, это так, — ответил Понтий. Его хладнокровие невозможно было ничем поколебать. Его густые темные волосы составляли резкий контраст с поразительной голубизной и яркостью его глаз. — В Лондоне я убежал с корабля, подождал, пока «Таинственный» опять уйдет, а потом нанялся на другой клипер. Я добрался-таки до Бос-тона, покинул корабль и следующие несколько недель жил сам по себе. Потом до меня дошел слух, что какой-то англичанин ищет человека, который был на «Таинственном» во время его последнего рекордного плавания. Мне стало любопытно. Говоря по правде, я нашел графа Уэйборна раньше, чем он меня.