Моё небо (СИ) - Страница 13

— Принимаю тебя и твою клятву. Отныне твоя душа, тело и жизнь принадлежат мне. Эстерам толиэр вас рамсууратин.

После того как отзвучали слова древнего наречия, Кай положил свою окровавленную ладонь на мою. Вокруг вспыхнул ослепительный белый свет, соединённые ладони наоборот пылали алым. Было горячо. А потом всё резко закончилось. Порезы на ладонях затянулись без следа, а пентаграмма стала лишь рисунком.

Вроде, всё прошло как надо. Однако, мне всё равно было страшно. Первым делом, я постаралась нащупать какую-нибудь связь с Каем и ощутила лишь едва заметную нить между нами. Надеюсь, я не стала его рабой.

— Ну, ты снимешь подчиняющие чары? — спросил парень, который похоже начал сомневаться в моей честности.

Вздохнув, я начала тихо распутывать хитро наложенные нити подчинения, которыми Марас опутал ашрианца со всей тщательностью. Не знаю, сколько это заняло времени, но когда всё было закончено, пот стекал с меня ручьями, а в теле ощущалась противная слабость. М-да, и это маг с большим потенциалом? Лишний повод убедиться, что на тестировании произошла чудовищная ошибка.

— Бездна! — раздался вопль Кая, который лишившись управляющих нитей, мешком рухнул на пол.

За дальнейшими действиями парня, я наблюдала отчаянно давя смешки. Так как похоже то, что собой он не владел год, сильно сказалось на его теле. И сейчас Кай больше всего напоминал ребёнка, который пытается научиться ходить. Правда ребёнок этот отчаянно и зло ругался себе под нос. Только от этого зрелище не становилось менее забавным.

КАЙЛЕН

Когда-то я слышал, что потерять навыки ходьбы или владением оружием невозможно, вроде, это тоже самое, как разучиться дышать. Возможно, это и так, но многие ли сталкивались с этим на самом деле?

Я даже и не подозревал в какое плачевное состояние пришли мои мышцы за этот год! Собственное тело напоминало комок желе, руки и ноги отчаянно не хотели повиноваться. И я всерьёз думал, что если Мара забудет про чары подчинения, я смогу не просто сбежать, но и отомстить? Сейчас, когда я держась за стенки и мебель, полуходом, полуползком учился заново передвигаться самостоятельно, сама эта мысль казалась смешной.

Я чувствовал себя беспомощным, уязвимым и бесконечно нелепым. И смешки, которые Мара безуспешно старалась прятать или маскировать, только добавляли масла в огонь моего негодования.

Спустя пару часов беспрестанного издевательства над собой, у меня болело всё. Наверное, даже волосы на голове испытывали болезненный дискомфорт. Решив сделать небольшой перерыв, я буквально рухнул на диван. Радость, от того, что я снова могу управлять своим телом, уже давно была погребена под злостью и разочарованием. За какой-то год, я из быстрого, ловкого, сильного и умелого воина, превратился в полную размазню. И осознание истины, стало ещё одной дырой в без того изодранной в клочья душе.

— Что? — не выдержав, огрызнулся я, заметив смешинки во взгляде хозяйки.

— Ничего, — пожала она плечами. — За тобой забавно наблюдать.

Если бы взглядом можно было бы убить, Мара была бы уже мертва. Её унизительное веселье, только подстегнуло меня продолжать учиться владеть собой.

К вечеру, я был едва жив, но уже мог вполне сносно передвигаться по дому и почти полностью восстановил моторику рук и пальцев. И пусть, я понимал, до прежнего уровня владения телом, мне далеко, но это уже была пусть маленькая, но победа. Об остальном я пока был просто не в состоянии думать.

— Кай, — неожиданно обратилась ко мне Мара за ужином, и поняв, что я её внимательно слушаю, продолжила, — слушай, я помню, что обещала не злоупотреблять властью и потому хочу спросить, ты бы не мог пойти со мной завтра в Университет?

— Зачем?

— Понимаешь, там почти все ходят со своими личными рабами, — чуть заламывая от волнения пальцы начала объяснять девушка, — и я смотрюсь там белой вороной из-за того, что хожу одна и не поддерживаю того, что многие творят с рабами. Твоё присутствие, возможно, немного сгладило бы ситуацию. Ты не подумай! Я не собираюсь как-то издеваться над тобой или унижать, как делают это другие, ты просто будешь ходить следом. Ну может сумку с учебниками носить, обеды с раздачи…

Понятно. В своём Университете эромайка видимо не прижилась и судя по всему её сильно допекли, раз она воспылала жаждой слиться с толпой. Но вот у меня нет ни малейшего желания снова оказываться среди толпы развращённых и жестоких тварей.

— Это приказ? — спросил я, начиная жалеть о данной клятве.

Если она скажет «да», хочу я или нет, мне придётся повиноваться.

— Нет, — выдохнула Мара, бесконечно удивив этим. — Просьба.

— Тогда я откажусь от столь сомнительной чести.

Вздохнув, девушка уткнулась в свою тарелку и остаток ужина прошёл в молчании. Давно я не ощущал себя так странно. Да, от одной мысли снова оказаться в обществе похотливых уродов, просто передёргивало, но с другой стороны, это просьба Мары, тихая и печальная… Бездна! Да почему я себя сволочью чувствую? Уж кому-кому, а этой девице я ничего не должен. Она — враг. Сестра урода, сломавшего всю мою жизнь! Она заставила принести меня клятву на крови, повязавшую крепче любых чар подчинения! Так что долой глупые сантименты. За последнее время, я что-то совсем размяк.

Девушка тем временем, хлопотала по кухне, убирая последствия ужина. И в один момент чуть улыбнувшись она замахнулась, желая закинуть тряпку на стол, но в то мгновение мне показалось, что она замахнулась для удара. И я шарахнулся в сторону. Не попытался поставить контрудар или совершить манёвр уклонения, а именно позорно шарахнулся, как забитое ничтожество.

— Ты чего? — уставилась на меня Мара.

— Ничего, — буркнул я, и ретировался с кухни.

Я с ужасом осознавал случившееся. Да, я уже давно еле терплю прикосновения посторонних. Они вызывают отвращение и гадливость. Подсознательное ожидание унижения. Спасибо Марасу. Он научил меня презирать собственное тело. Но это… Во что я превратился? Получив возможность двигаться, я начал неконтролируемо шарахаться от всего, что хоть отдалённо напоминает опасность. Я превратился в труса. И это стало жесточайшим ударом. Осталось ли хоть что-то от Кайлена эл Эсклиотти, которого я уважал? Или забитое, трусливое ничтожество, это и есть теперь я?

Эти мысли сводили с ума. Неужели, я и правда стал в душе рабом? Ведь мои ощущения и реакции — это поведение раба. И это ужасало даже больше сексуального насилия и физических пыток. И, наверное, жажда доказать себе, что это не так, что я не скатился на самое дно с которого никогда не подняться, и сподвигло меня на это безумие, но ближе к ночи, я постучался в комнату Мары, и когда она открыла, произнёс:

— Я пойду завтра с тобой в Университет.

АНИЭЛЛА

Нервный мандраж пробирал до мозга костей. Мне приходилось до боли сжимать кулаки, впиваясь ногтями с нежную кожу ладоней, лишь бы немного унять дрожь в руках. Было страшно. Увы, я оказалась жуткой трусихой. Подташнивало от одной мысли оказаться под прицелом множества глаз свидетелей моего унижения. И то, что я вчера не явилась в Университет, лишь добавляло масла в огонь. Лурен и все те, кто считал, что мне здесь не место, наверняка уже празднуют победу, решив, что смогли выжить меня. Что же, придётся несколько разочаровать их. Как бы мне не хотелось послать всё это куда подальше, я не могла.

Когда после позора в столовой я добралась до своей комнаты и наконец смогла окончательно дать волю боли и гневу, которые переполняли меня, я сама не знаю как так вышло, но на пике эмоций, я просто швырнула шар ослепительно-белого огня в стену! Конечно же она тут же вспыхнула и мне еле удалось потушить её подручными средствами. С тех пор, сколько бы я не думала об этом, вывод напрашивался сам собой: я не пустышка, силы у меня есть. Просто, значит на тех же медитациях я что-то делаю не так. В свете всего этого, как бы не было сильно желание бросить Университет, делать этого было категорически нельзя. Вот почему я, наступая на горло своим страхам, снова здесь.